Я постоянно танцую, ногами топаю, Трясу головой, руками вот так вот делаю! Да, я немного ебнутый, люди пугаются, Особенно если в общественном транспорте.
Конееечно, у нас есть опоздуны, впрочем, извиняйте, у всех причины уважительные - отсутствие тырнета и выполнение злобных прихотей копетана косбенда. Но не беспокойтесь, в самом скором времени все будет)))) а пока - та-дааам, те молодцы, которые все сделали вовремя!
Начнем по порядку, то есть с моей заявки :3
Огромное спасибо ~Ember~, она написала зарисовки сразу по обеим заявленным песням, за что ей почет и уважуха. И без лишних слов, вот они!
сонгфик 1, ориджинал
Чайф, всему свое время.
Со мной моя нежность, да что с нею делать.
Унять свою гордость - душа б не болела.
Со мной рядом зависть, а с ней моя злоба.
Желанье быть первым, и чтоб высшей пробы.
Выцвела книга, ее не открыли.
Ведь были же крылья, да надломили.
В одной руке бритва, в другой моя смелость,
К вечеру битва, с утра моя серость.
Над крышею небо. Всему свое время.
С тобой твое дело, в тебе моя вера.
Со мной ночью холод, желанье напиться,
Уверенный голос, усталые лица.
На кухне из крана капает вода. В ванной та же картина.
Эти сволочи не попадают в ритм и тон друг друга. И вызвал бы сантехника, но если куплю бутылку водки, привычную награду рыцарю сифонов и прокладок, боюсь, выпью все сам. Не дай Бог, потом еще и плакаться буду в вонючую сантехническую жилетку.
И желтой прессе не надо будет ничего выдумывать, реклама…
Ночью человеку должно хотеться спать. Если не спится, то положено писать стихи, песни, картины, рассказы и романы… Обязательно гениальные, ночью все гениально, как все кошки — серы. На крайний случай ночью от бессонницы тоскуют о несбывшемся, жалеют об упущенном…
Не выходит.
Был бы молодым, торчал бы в клубе, нюхал белый порошок и считал бы себя пупом земли. Хорошо быть молодым, но всему свое время.
Черт бы меня побрал вместе с этим миром, где слова — не воробьи.
Зато завтра ближе к полудню я проснусь как после похмелья. Я буду радоваться новому дню, тому, что умудрился проснуться, а то каждый раз страшно… Разогрею какую-нибудь хрень из холодильника и заварю кофе.
А потом, в час дня придет он. Будет учиться играть на гитаре. До сих пор, обалдуй, поверить не может в свое счастье. А я — в свое. Он пока только оканчивает школу, зато у него отчаянные глаза с вечно взрывающимися фейерверками в них, своя группа, полная таких же огнеглазых обалдуев, и они полны желания не подражать кумирам. У них даже пару раз получалось.
Я ему завидую, я ненавижу его, я вижу в нем самого себя тридцать лет назад… И не вижу. Он не похож, он — другой. Это сквозит в нем, как рыба в ручье: вот же она, ан нет, уже не видно.
И бросить мальчишку в гордом одиночестве ломать крылья — не могу. Старый добрый скучный идиот, который не может больше спать по ночам, ибо под веками потухли фейерверки.
У меня было свое время, когда и я сверкал огнем в зрачках.
сонгфик 2, фанфик по Bleach
still life, Iron Maiden
Take a look in the pool and what do you see
In the dark depths there faces beckoning me
Can't you see them it's plain for all to see
They where there oh I know you don't believe me
Сначала Ренджи подумал, что ему привиделось. Ну приглючилось среди пятен камней на дне пруда и подводных солнечных зайцев знакомое лицо. То есть вроде бы чужое, он не мог вспомнить, откуда ему известно это сложение черт.
Потом капитан Кучики нетерпящим возражений тоном потребовал прекратить пялиться в пруд и обратить внимание на документы, ради которых лейтенант Абараи был приглашен в поместье. Пришлось сильно удивить капитана, сообщив, что залюбовался игрой света и тени на дне.
Все бы ничего, да лицо на дне пруда было совсем плоским, как картинка.
Oh...I never felt so strange
But...I'm not going insane
Наверное, во всем была виновата жара, затяжным штурмом взявшая даже ранее прохладные комнаты поместья. На драгоценные документы падал пот, но, будь дело в казармах, бумагу можно было бы отжимать как тряпку. Капитан Кучики с прилипшей ко лбу прядью, Рукия, напоминающая вытащенную из воды большеглазую рыбку… Перед глазами явно плыло, причем плыло не в ту сторону.
I've no doubt that you think I'm off my head
You don't say but it's in your eyes instead
Hours I spend out just gazing into that pool
Something draws me there I don't know what to do
Глаза… Глаза у капитана Кучики в такую жару точь-в-точь как его фамильный пруд: глубокие омуты с солнечными пятнами на дне. Даже когда смотришь на осточертевшую записульку о расходе бамбуковых чучел на одну рожу шестого отряда, такое чувство, что опять уставился в глаза капитану. Плывучие, йопт, такие глаза, сами с лица на бумажку переплывают, чтоб бедного лейтенанта помучать.
Oh...they drain my strength away
Oh...they're asking me to stay
И в глубине этих глаз то же лицо. Желание двинуть капитану в глаз, а лучше в бровь, чтобы рассечь и залить эти зенки с чужим знакомым лицом кровью, временами становится просто невыносимым. Горячий зеленый чай не спасает.
Nightmares...spirits calling me
Nightmares...they won't leave me be
Зато… слуховых галлюцинаций нет, хотя и опрокинул он столик с бумажками и чернилами, когда Рукия тихо шепнула над плечом «Ренджи…» Зато не заорал, лейтенант Абараи герой!
Пока все убрали, капитан спиной отображал презрение и,кажется, усталость. Или усталость он показать не хотел, но тут уже мечи готовы расплавиться, что о людях говорить.
All my life's blood is slowly draining away
And I feel that I'm weaker every day
Somehow I know I haven't long to go
Joining them at the bottom of the pool
Now...I feel they are so near
I...begin to see them clear
День клонится к закату, жара сгущается до твердости камня. Темные потеки кажутся красными, как кровь, и теперь Ренджи все время оглядывается. Ну откуда столько кровищи может взяться, где-то пустой ошивается!
В поместье Кучики, да. Пустой. Пора зеленый чай пить ведрами.
Перо плохо держится в руках.
Ренджи встает прогуляться и «охладиться» у пруда. Но через пять минут распугивает увядшие цветы громким воплем: на этот раз полузнакомое лицо будто почти поднялось с воды. Да кто же это?!
Плюс ко всему, взбалмошный лейтенант чуть не навернулся в проклятый пруд.
Ему почти хотелось нырнуть в темную, как будто загустевшую воду.
Nightmares...coming all in time
Nightmares...will give me peace of mind
«Я сошел с ума, какая радость! Я сошел с ума, какая милая прелесть!»
Песенка позволяла выглядеть почти невозмутимым, заполняя последние чертовы графы. Все хорошо, все хорошо. Жара нанесла последний удар по бедной лейтенантской голове, и на него снизошла нирвана.
Now it's clear and I know what I have to do
I must take you down there to look at them too
Hand in hand then we'll jump right into that pool
Can't you see not just me they want you too
Лицо, такое знакомое и родное, на дне глаз капитана Кучики окрасилось алым в лучах закатного солнца. Оранжевый отблеск воды на пруду подсказывал выход из безумной ситуации. Лицо на дне улыбалось и кивало, все правильно, молодец, Ренджи-кун. Видимо, оно знало и капитана, соскучилось по нему…
Капли пота текли и текли по шее, рождая неприятное ощущение перерубленного сзади позвоночника. Да, как раз под основанием черепа, удивительно, что голова еще держится, да, лицо? Погоди еще чуть-чуть, и Ренджи вспомнит, как же тебя зовут.
Oh...we'll drown together
It...will be forever
Капитан Кучики то ли захотел удостовериться, что лейтенант уходит, то ли тоже решил прогуляться к пруду.
Когда Ренджи взял его за руку, капитан лишь слегка приоткрыл рот, но «Чире, Сенбонсакура», наверное, утонуло в глухом ударе о воду.
Лицо приблизилось, всплыв со дна, открыло рот, и он наконец его вспомнил...
Nightmares...forever calling me
Nightmares...Now we rest in peace
***
С громким и нецензурным воплем Абараи Ренджи подскочил на футоне, одеялом выбив дверь в коридор.
Черт бы побрал теплую весну, зимнее одеяло и теплое юката!!
По заявке Эмбер писал йа, не буду шифроваца. Увы, я более лаконичен, поэтому выбрал одну песню из двух предложенных. Зато, заказчик, ты приоткрыл невольно уголок мира, который я придумываю очень и очень давно. Все те странные люди, о которых я написал под морем, созданы не просто так. Возможно, когда-нибудь вы все узнаете о них больше))) Надеюсь, лично тебе они тоже понравятся))))
ориджинал
...But here we are, we're here tonight
Singing, "Amen I, I'm alive".
-Пых... пых... пых... - тяжело дышал молодой жилистый парень со светлыми волосами, заплетенными в косички. Он был одет в брезентовые штаны, которые стали совсем бесцветными за годы ношения, изгвазданную майку с оторвавшейся лямкой, в руках держал боевой шест, на него же опирался и все никак не мог отдышаться.
-Йиии... хааааа.... йиииии... хаааа.... - втягивала в себя воздух пышнотелая рыжая девица, лежащая на спине рядом. Она бы смахивала на даму легкого поведения, не поблескивай в лунном свете хаотично навешанные на нее части доспехов. Ятаган валялся неподалеку в траве.
-Даа уж. - протянул мужчина, который выглядел старше всех здесь присутствовавших, почти седой, хотя едва ли ему стукнуло тридцать. Он и одет был приличнее остальных, правда, на ногах стоял едва-едва, судорожно сжимая в руке рукоять катаны и опираясь на совсем некое юное существо трудно определяемого пола с длиннющими черными волосами, заплетенными в растрепавшуюся косица. Существо держалось молодцом, хотя на месте одного глаза зияла кровавая рана.
- Подумать только... ты все-таки умеешь колдовать. - восхищенно выдохнула рыжая, и все обернулись к последнему из их компании. Худой, как жертва голодного поветрия, парень флегматично почесывал испещренный оккультными татуировками голый расцарапанный торс.
- А я ведь говорил вам - так и будет. Скоро это начнет повсеместно. Сначала начала ломаться техника, причем чем сложнее, тем быстрее. Компьютеры и мобильные накрылись почти сразу, а вскоре за ними последовали автомобили, газонокосилки, миксеры... Я всегда твердил - это магия возвращается. Вот, вернулась.
- Ага, а заодно с ней и эти... эти... - существо с растрепанной косой наконец подало голос и все-таки оказалось парнем.
- Волшебные существа, Оби. Думаю, нам обоим лучше присесть.
Почти седой мужчина высказал несомненно здравую мысль, и вся честная компания расселась на каменных валунах, которые явно когда-то были церковью, а потом и ее развалинами.
- Мы ведь их убили?
- Вне всяких сомнений. Уж не знаю, спасли ли мы мир... но данный конкретный город точно. Мы герои, епта. Что теперь-то делать будем?
- Что-что... ночью я больше по проклятому перекрестку ни за какие коврижки не пройду. Там же теперь эти, как их...
- Да хуйня там какая-то, говори проще!
- Ну вообще-то это типа фэйри, а не хуйня.
- Когда мне дорогу перескачит высокий эльф на олене, я крезанусь, народ, честно.
- Тиха! - Припечатал тощий маг, и все его сразу послушались, хотя он и не повышал толком голос. - Здесь отоспимся. А завтра вернемся в город, посмотрим, что осталось от твоего особняка после пожара, - тут седой невесело ухмыльнулся, - а потом... партию надо организовывать.
- Дружочек, ты охренел с перепугу? - Рыжая подползла к парню и зачем-то потрогала его живот, как будто могла этим измерить температуру. - Мы уже хрен знает сколько лет вообще о правительствах ни сном ни духом, какая в богадушумать партия!
- Он другую партию имеет в виду, - хохотнул блондин в рваной майке. - Знаете такую детскую игру - "подземелья и драконы"? Там где надо выбирать, кто будет магом, а кто рыцарем, и все такое прочее.
- Я знаю "маскарад вампиров", со мной мама в детстве играла. - Вставил одноглазый с косой.
- Неее, "подземелья и драконы" веселее. Короче, там команда игроков называется партия. А что, я не против. Буду вором, тем более, что я и так вор, а там есть такая роль.
- Ну, тогда я пожалуй буду паладином, так это у них называется? А из Оби получится отличный берсерк.
- Не думал, что скажу это когда-нибудь... - в смущении почесал нос тощий, - но я, похоже, натурально, буду некромантом.
- Ребятушки, мне тогда получается сам Бог велел быть бардом! - Рыжая потянулась и принялась стаскивать доспехи. Остальные тоже начали шевелиться. Кто раны перевязывал, кто костер разводил, кто угощал товарищей вонючими, но вкусными чесночными сухарями.
- Слушай, Марта! - попросил худой волшебник, устроив голову на коленях у девушки. - все равно делать нечего. Спой песню, ну, ту, народную. Она очень в тему будет.
Марта улыбнулась, и в следующий миг над развалинами церкви раздался ее чистый сильный голос. Никто уже давно не помнил, кто и зачем сочинил эту песню... но она нравилась таким, как рыжая и ее друзья. По вполне понятным причинам.
And as we lie beneath the stars
We realize how small we are
If they could love like you and me
Imagine what the world could be
If everyone cared and nobody cried
If everyone loved and nobody lied
If everyone shared and swallowed their pride
Then we'd see the day when nobody died!
На очереди Катанагари Кодзё с сонгфиком для Кен-чана. Кен-чан, я думаю, тебя это обрадует. Ибо меня обрадовало, хоть и не по моей заявке Ж))))
сонгфик по Cowboy Bebop
Я не вернусь,
Как говорил когда-то, и туман
Глотал мои слова и превращал их в воду…
Я все отдам
За продолжение пути,
Оставлю позади свою беспечную свободу…
Не потерять бы в серебре
Ее одну,
Заветную…
- Я могу чем-то помочь?
- Ты ничем не сможешь помочь мертвой женщине.
- Ты вернешься?
- Конечно, - Спайк улыбается, передергивает затвор пистолета и спускает курок, проверяя механизм. Патрона в стволе нет, и вместо выстрела раздается глухой щелчок. Шпигель сдувает воображаемый дымок с дула и прячет оружие в кобуру. Обыденная процедура сборов – сколько раз он уже проделывал это? Не сосчитать. По дополнительной обойме в каждой из кобур, еще четыре рассованы по карманам. Сто двадцать восемь патронов, сто двадцать восемь плевков из старых добрых «Джерихо», сводных братьев куда более знаменитого «Дезерт Игла». Сто двадцать восемь смертей дремлют под синей джинсой.
- И обрушилась стена до своего основания… - еле слышно бормочет Спайк, взвешивая на ладони гранату.
- Что? – Джет вскидывает голову.
- Да так, ерунда. Вспомнилось.
Не по себе
От этой тихой и чужой земли,
С которой я на ты… Нам не стерпеть друг друга,
И до войны
Нам не добраться никогда,
Моя безумная звезда ведет меня по кругу…
Не потерять бы в серебре
Ее одну,
Заветную…
- Помнишь старую сказку? – вдруг спрашивает Спайк. Он сидит на диване в кубрике, откинувшись на жесткую спинку, и курит, задумчиво разглядывая клубы дыма. Раньше он никогда не обращал внимания на то, как причудливо извиваются дымные столбы. Мало ли чего не было раньше?
Не дождавшись ответа, он продолжает:
- Жил-был кот, полосатый как тигр. Он умирал тысячу раз и тысячу раз воскресал…
- Ты убьешь его, - констатирует Джет. Он помнит эту сказку. Она длинная, это самая длинная сказка в мире – наверное, потому, что ни одному сказочнику не хочется ее заканчивать.
- Да, - подтверждает Спайк. – Если я его не убью, она всегда будет рядом со мной. А мертвые не должны ходить рядом с живыми.
Он лжет, и знает, что Джет знает, что он лжет. Только капитан «Бибопа» не знает, что именно из сказанного – ложь.
Мертвые не должны ходить рядом с живыми. Это относится ко всем троим. И Джулия, и Вишез, и Спайк мертвы давным-давно, просто Джулия успела понять это первой.
А в облаках
Застыл луны неверный свет,
И в нем
Перемешались города,
И я зову ее несмело…
Не потерять бы в серебре ее одну…
- Я могу чем-то помочь?
- Ты ничем не сможешь помочь мертвой женщине.
Джет молчит, и Спайк благодарен ему за это. Как хорошо, когда рядом с тобой люди, которые не задают вопросов, на которые нет смысла отвечать. Шпигель улыбается и щелкает курком «Джерихо», проверяя механизм.
И наконец, Vendy V.L. с заказом для Герра Каплея. Венди, герр каплей просил передать свои извинения, но он на данный момент лишен сети. Как только - так он сразу выложит)))) А я в восторге.
"Миротворец", ориджинал на песню "возвращение"
Вспышки странного света
слева... справа...
слева... справа...
Движутся где-то сверху
прямо... прямо...
прямо... прямо...
Как ты там на небесах? Или ты в аду? Я ведь скоро уже отправлюсь к тебе, и даже не знаю, как тебя там искать. Я помню, ты никогда не верила ни в бога ни в черта, только в себя. Куда попадают такие как ты? Рождаются снова, наверное. Вылетают из гнезд в горах гордыми свободными птицами. Но мне кажется, ты все время смотришь на меня сверху, значит, еще там, еще ждешь. Ты чуть кривишься, когда я спрашиваю тебя о боге, и улыбаешься, когда рассказываю о своей жизни. Наверное, это безумие – все время разговаривать с тем, кто вот уже пятнадцать лет не может ответить. Знаешь, как я скучаю по тебе все эти годы? Но теперь-то уже скоро...
Дым струился по кабинету, норовя превратиться в тучу и выпасть ядовитыми осадками прямо на горы разбросанной повсюду электроники. Но сидящий за столом человек не обращал на это внимания. Непонятно, как он различал в этом мареве буквы на мониторе, но слова продолжали потоком литься на бумагу. Пепел с зажатой в руке сигареты засыпал клавиатуру, клавиши уже западали, но мужчина, казалось, сам не понимал, что делает.
– Эй, Пол, – между диктофоном и переполненной пепельницей приземлился бумажный стакан с кофе. Вошедший потянул один из наушников Пола, чтобы тот легонько шлепнул его по уху. – Чем так увлекся? Там шеф орет, что с утра надо выдать в печать, корректор уже ушел, а у тебя еще конь не валялся.
Пол пригубил кофе, но на голос даже не повернулся. Запись, которую он расшифровывал, захватила мужчину полностью.
– Пол! Твою мать! – не выдержал игнорируемый и стянул с друга наушники. – Я с тобой разговариваю.
– Да, работаю я! Работаю! – возмутился Пол, пытаясь вернуть голос своего недавнего собеседника обратно. – А, Джо, это ты.
– А ты думал, это уже черти за тобой явились? – Джо распахнул окно, выпуская дым в холодный вечер Нью-Йорка, и уселся на стул, явно намереваясь отвлекать друга от работы долго и с комфортом. – Вид у тебя, как будто бухал всю неделю. Ходят слухи, что ты взял последнее интервью у главной святой нашего грешного века. Неужто беседа со старушкой тебя совсем доконала? Она обратила тебя лицом к богу? Заставила осознать глубину своего падения?
Бесполезно доказывать, что с точки зрения привычной морали это Джо изменяет жене и двум любовницам, это Джо перепродает чужие работы конкурирующим журналам, это он обманывает свой банк и квартировладельца. А весь грех Пола в том, что из него так и не вышел военный корреспондент и что он пишет глупые статьи для гламурного журнала. Впрочем, что есть мораль в центре этого города?
– Мисс Смитсон?! – выкрикнул он, прерывая поток однообразных вопросов друга. Пол нажал несколько кнопок, прокручивая запись на нужное место.
"Шаги звучали гулко, комната наверняка была большая и довольно пустая. Что-то звякнуло, вероятно, на стекло поставили поднос с посудой. Похоже, столик в комнате был стеклянным.
– Тётя Элис, вот ваш чай с ромашкой, ваш просто черный, – спокойный мужской голос.
– Это ваш племянник? – голос Пола, приторно вежливый, профессиональный. – Я знаю, что у вас нет детей, так вышло потому что...
– Патрик не племянник, – голос немолодой женщины, звучит сильно, эмоционально. Она не дает журналисту договорить. Даже по записи чувствуется, как меняется настроение в комнате. – Он сын. Сын Джанет. И не пытайтесь меня убедить, что не понимаете. Пятнадцать лет прошло, а недели не бывает, чтобы в этом проклятом ящике не облили грязью ее светлую память..."
Видишь – там кто-то споткнулся о камни;
В небе камни – это странно...
В черном провале сверкающей искрой –
глаза!
Твой сын совсем вырос. Или это уже мой сын? Наш? Видела его жену? Красивая, правда? Она делает великолепное печенье с корицей. Даже тебе бы понравилось, хоть ты всегда ненавидела корицу. И скоро у нас с тобой родится второй внук.
Знаешь, как я удивилась, когда впервые увидела Патрика на пороге своего дома? Только ты могла оставить своего ребенка человеку, который не разговаривал с тобой пять лет. Ты просто знала, что я не умею отказывать, или больше некому было доверять? И то и другое, я думаю. Я только через пять лет поняла, как это было важно. Не для тебя даже, для меня. Ты заботилась обо мне, даже когда я тебя ненавидела. На видеозаписи твоего ареста, в твоей палатке я видела фотографию нас с Патриком. Кто-то сделал ее для тебя? Ты же не возвращалась в наш город.
– Чего? – не понял Джо.
Журналист свернул расшифровку текста и показал открытую интернет-страницу. С фотографии смотрела женщина лет тридцати пяти с короткой мужской стрижкой и крупными чертами лица. Позади нее чахли от жары какие-то пальмы, а сама женщина щурилась от солнца. Но форма на ней была застегнута глухо, по уставу.
– Джанет Бигдейл – громкое дело, ты такие любишь, – Пол пролистал страницы, открывая какие-то тексты и газетные полосы многолетней давности.
– Женщина-генерал американской армии, которая собственными руками убила сотню мирных жителей где-то на Арабском полуострове?
– Офицер миротворческих сил, не собственными руками, а по ее приказу, не сотню, а пятьдесят четыре и в Ираке. И, кстати, полуостров называется "Аравийский", – Джо скривился, он не видел никакой разницы, но друг все равно на него не смотрел. – Я хотел найти про нее побольше информации, понять, что общего у нее с Элис Смитсон. Смотри. Джанет Майлз родилась в Аризоне, школа с отличием, колледж с отличием, университет, политология и социология. Участие в международных конференциях, публикации. Как будто вообще о другом человеке речь. Вероятно, в это время они и познакомились. Смитсон тоже училась и тоже участвовала. Но потом Джанет Майлз выходит замуж за военного летчика Тома Бигдейла. Поступает в военную академию. И ее тоже заканчивает с отличием. Попутно рожает сына – Патрика. Больше про этого ребенка ничего не известно. Потому что Том Бигдейл погибает во время боевого вылета и начинается военная карьера его вдовы. Фантастическая карьера, о которой сейчас можно что-то узнать только из архивов сомнительных газет.
Просто ушедшие раньше тебя
Возвращаются вскоре назад,
Предъявляя свои паспорта
В ночных аэропортах.
У вас с Томом была одна мечта на двоих. Патрик как-то спрашивал меня о вас, а я и не знала, что ответить. Как вы познакомились? Я не помню. Помню, что как-то глупо. Я смеялась, когда ты о нем впервые рассказывала. Я помню тот день, будто он был вчера. Я репетировала лекцию, а ты притворялась студентами, пытаясь сбить меня с мысли. Потом мы валялись на диване, целовались и ели что-то. И ты впервые сказала: "Его зовут Том". Я думала только о себе, когда не отвечала на твои звонки и письма. Как мне хотелось потом прочесть хоть одно, но тогда я выбрасывала все, не читая. Я и сейчас не понимаю до конца, почему вам надо было жениться? Но за Патрика спасибо вам обоим. Его первенец похож на Тома, во всяком случае, внешне. Может второй будет похож на тебя.
Они спускаются,
они спускаются
След в след,
след в след.
Они рядом,
и в то же время их нет...
нет...
нет...
нет...
– Я не врубаюсь, – Джо с надеждой заглянул в опустевший стакан, но кофе там больше не было, и он запустил ненужный кусок картона через открытое окно на улицу. – Ну, училась, рожала кого-то там, потом расстреляла какую-то деревню и села на электрический стул. Ты думаешь, я этого не знаю?
По лицу Пола было ясно, что он не только так думает, он в этом уверен и с каждым словом все больше убеждается.
– Со своим образованием Джанет Бигдейл сразу стала офицером. Потом каким-то образом добилась назначения миротворцем в горячую точку. Там тяжелые условия, исламская страна, туда не брали женщин даже рядовыми. Но Джанет не смогли остановить. Ее назначили сначала в штаб, но она выбилась на передовую, возглавила подразделение. Тут вот есть сведения о наградах, но сайт такой, что я бы ему доверять не стал.
– Наградах? За что? – Джо вытянул из кармана пиджака Пола пачку сигарет. Прикурил одну и запихал остальное обратно.
– Она возглавляла подразделение армии миротворцев. За что их могут наградить? За то, что ни одна деревня, которую она посетила, больше никогда не противилась идеалам нашей великой демократии. За мир. Ей хотели дать даже Нобелевскую премию. Само по себе дело спорное – премию такого уровня боевому офицеру. С этого-то все и началось.
Эмигранты из рая
Шагом к краю...
шагом к краю...
Что за странное шествие, право,
Я не знаю, я не знаю.
Я ненавидела тебя, знаешь? Конечно, знаешь, ты легко могла это предсказать. Мы много раз спорили об этом. Но твоя мечта была для тебя важнее. Это нормально, на то она и мечта. Жаль, что я поняла это не сразу. О тебе писали в газетах тогда. Сейчас тоже пишут, но только гадости. Тогда писали хорошее. Во всяком случае, они так думали. Писали, что ты сделала для страны и мира, а я все думала, что ты убиваешь людей. Что ты специально училась делать это. Я часто видела во сне, как ты со своим фирменным спокойным лицом целишься из пистолета в лицо Тома. Или Патрика. Я даже как-то пыталась представить, что ты смеешься, делая это. Но такого точно не было. Я знаю.
Когда я собиралась покупать новый дом, сын рассказал, что незадолго до смерти Тома вы присматривали себе небольшую ферму, собирались выращивать капусту и коз. Я всего один раз слышала от тебя: "Если бы я нашла человека, который сделает это вместо меня, я купила бы ранчо в Техасе, завела корову, и каждый день пила бы натуральное молоко". Все сложилось иначе. И даже мы все еще покупаем молоко в супермаркете.
– Джанет Бигдейл отправилась поздравлять высокая комиссия из депутатов и штабных. Приехали в какой-то засранный городишко на краю света. Там электричества-то не было, зато боевиков пряталось больше, чем деревьев в лесу. Палатки миротворцев стояли на окраине, а саму Джанет обнаружили на главной площади, где она отдавала приказ расстрелять жен и детей какого-то главаря. Приказ немедленно выполнили, а некоторые члены делегации хлопнулись в обморок. Говорят, Джанет только пожала плечами и сама предложила себя арестовать.
Слышишь протяжные ноты хора,
Объясни мне, как возможно
Я так перепугалась, когда все это началось. "Джанет Бигдейл – хладнокровный убийца", "Пятьдесят четыре мирных жителя, только женщины и дети". Кричали, что ты просто ненавидишь детей, свой пол, что ты расистка, что ты трансвестит. Последнее могло бы меня развеселить, но было страшно. Вокруг твоей персоны разгорался такой грандиозный скандал, которого не удостаивался никто в нашей стране и, наверное, в мире. За его шумом сумели замять даже эту свою чертову войну, она вдруг кончилась, как будто ее и не было. Они сейчас еще пишут о твоих преступлениях и молчат, что это их государство послало тебя туда. Ты много сделала, чтобы добиться такого эффекта. Все же умение управлять толпой было твоим даром. Жаль, что тебе пришлось использовать его таким образом.
Чувствовать телом прозрачные тени,
Те, что идут сквозь тебя параллельно
Всем существующим ныне и вечно мирам!
"– Вы были знакомы с Джанет Бигдейл? – голос Пола сочился вежливой заинтересованностью. Никто не смог бы определить, каких усилий ему это стоило.
– Знакомы? Мы любили друг друга, – голос Элис Смитсон дрожал. Ей еще нет шестидесяти, но многие замечали, что женщина очень быстро стареет. Поговаривали, что она подхватила смертельную болезнь в своих поездках по нищей Африке. – Вы готовились к интервью? Должны бы знать, что защита Джанет была первым крупным делом моей организации. Это мы выступали в суде на ее стороне, это мы сняли ее с электрического стула. Я знала Джанет как никто другой. Она не была дьяволом. Да, это было жестоко, но вы и по сей день пользуетесь плодами ее жестокости. Джанет закончила эту войну. И мы в ней даже победили!"
– Я проверил, – Пол снова переключил страницы. – Элис Смитсон основала благотворительную организацию больше двадцати лет назад. Они поначалу не спасали детей в Африке. Они помогали больным в Нью-Йорке, потом во всей Америке. Занимались реабилитацией заключенных. Потом к ним присоединилась большая организация юристов. Они стали выступать в судах на стороне социально незащищенных лиц. Именно эта организация вела дела всех подчиненных Бигдейл. Они были оправданы. Сама Джанет молчала в зале суда. Ничего не говорила в свое оправдание и не признавала вины. Просто молчала и изредка улыбалась. Ни у кого не было сомнений, собственно, все видели, что именно она сделала. Её приговорили к смертной казни, она улыбнулась и кивнула. Потом кто-то подал апелляцию. Упирали на то, что она выполняла приказ и не она начала эту войну. Говорят, Джанет уже вели на казнь, когда объявили, что приговор заменен на пожизненное заключение.
"– Честно говоря, я знала, что она так поступит, – Элис явно устала. Голос звучал совсем тихо. – Перерезать себе сонную артерию в кабинете своего адвоката – в этом вся Джанет. Хотя она всегда умела находить выход, боролась до конца. А тут... Впрочем, было ясно, что она уже выполнила свою миссию, и жить дальше не имеет смысла. Я только надеялась, что у нее еще остались хоть маленькие желания.
– Тетя Элис, вам надо принять лекарство, – молодой мужчина говорит безупречно. Его слова жестки и возражений он не потерпит. – Сожалею, но интервью окончено".
– С того дня есть видео. Джанет вводят в здание суда, чтобы ознакомить с новым приговором.
На экране толпа журналистов окружила женщину в тюремной робе. Они все тараторили что-то, спрашивали, рада ли она. Джанет выглядела немного растеряно, ее волосы отросли и неаккуратно топорщились во все стороны, лезли в глаза, но она не делала попыток убрать их. Среди всего этого гомона и щелчков фотоаппаратов ее голос прозвучал удивительно отчетливо: "Что происходит?" Прошло десять секунд, прежде чем кто-то решился сказать: "Вас помиловали". Джанет пронзила взглядом каждого из присутствующих, тот, кто держал камеру, вздрогнул. "Я была о вас лучшего мнения", – произнесла она и, больше ни на кого не обращая внимания, прошествовала в кабинет.
– Вот здесь, видишь? – Пол ткнул в не слишком отчетливый контур. Кто-то стоял чуть в стороне от толпы и закрывал лицо руками. – Это Элис Смитсон. И она плачет.
– И что? – Джо отправил в окно третий окурок. – Ты хочешь сказать, что всю неделю копался в Интернете? Думаешь, шефу это понравится?
На самом деле с утра понедельника и до вечера четверга Пол просто пил. Сидел у себя дома перед монитором или телевизором и пил все, в чем можно было отыскать хоть пару градусов алкоголя. Но Джо этого нельзя было объяснить. В понедельник утром объявили о кончине Элис Смитсон. Ей было всего пятьдесят семь. Она возглавляла самую крупную в мире благотворительную организацию. Она сама возила по всему миру гуманитарную помощь, выезжала вместе с волонтерами бороться с последствиями землетрясений. Она спасла несколько сотен человек и месяц назад получила Нобелевскую премию мира. И всю жизнь любила Джанет Бигдейл – безжалостного убийцу, умного и честного командира, за которого его подчиненные готовы были погибнуть.
Неизвестность ударит пощечиной –
Круг расколот.
Пятнадцать лет назад семье Пола пришлось переехать в другой штат, В город, где никто не знал, что в семье был и старший сын, который погиб, сражаясь в отряде Джанет Бигдейл. Пол всегда читал вслух остальной семье письма брата. И то последнее, которое было написано рукой его командира и пришло одновременно с закрытым гробом. "Еще одну жизнь я не смогла защитить. Моя скорбь не искупает моей вины. Майкл стал еще одной жертвой этой войны, и только на мне, на его командире лежит вина за это. Мне только хотелось бы верить, что в вашей семье такое горе больше никогда не повторится". Не повторилось. Пол не смог – струсил.
"У нее в палатке всегда висит фотография женщины с ребенком. На вопрос: "Кто это?" она говорит: "Мадонна с младенцем"..."
Просто, наверное, хочется
С криком – в омут.
Я понимала. Всегда понимала, что ты уйдешь по своей воле. С тех пор, как я увидела Патрика на пороге своего дома. С тех пор, как впервые услышала, куда ты собралась. Я понимала, что это конец, но не желала верить в это. Что же удивительного в том, что ты не приняла смягченного приговора? Я хотела тогда броситься вслед за тобой, но знала, ты не одобришь. Ты защищала нас, не давала тобой же созданному урагану даже прикоснуться к нам...
Но, Боже, Джанет, почему ты не попрощалась со мной?
Не нарушая течения движения,
Броситься прямо в открытые двери,
Те, что на небе...
Что там, на небе? –
Холод...
холод...
Элис Смитсон скончалась ночью в своем доме вследствие хронического заболевания, усугубленного сильным эмоциональным напряжением, вызванным, вероятно, недавним вручением Нобелевской премии за вклад в дело мира.
Мы поднимаемся,
Мы поднимаемся
след в след...
след в след...
– Этим лесбиянкам в аду все пофиг, – шепнул Джо, переписывая на свою флешку интервью Пола, пока тот вышел. – А мне немного бабла не повредит...
Мы были рядом,
Ну а теперь нас здесь нет...
нет...
нет...
нет...
Начнем по порядку, то есть с моей заявки :3
Огромное спасибо ~Ember~, она написала зарисовки сразу по обеим заявленным песням, за что ей почет и уважуха. И без лишних слов, вот они!
сонгфик 1, ориджинал
Чайф, всему свое время.
Со мной моя нежность, да что с нею делать.
Унять свою гордость - душа б не болела.
Со мной рядом зависть, а с ней моя злоба.
Желанье быть первым, и чтоб высшей пробы.
Выцвела книга, ее не открыли.
Ведь были же крылья, да надломили.
В одной руке бритва, в другой моя смелость,
К вечеру битва, с утра моя серость.
Над крышею небо. Всему свое время.
С тобой твое дело, в тебе моя вера.
Со мной ночью холод, желанье напиться,
Уверенный голос, усталые лица.
На кухне из крана капает вода. В ванной та же картина.
Эти сволочи не попадают в ритм и тон друг друга. И вызвал бы сантехника, но если куплю бутылку водки, привычную награду рыцарю сифонов и прокладок, боюсь, выпью все сам. Не дай Бог, потом еще и плакаться буду в вонючую сантехническую жилетку.
И желтой прессе не надо будет ничего выдумывать, реклама…
Ночью человеку должно хотеться спать. Если не спится, то положено писать стихи, песни, картины, рассказы и романы… Обязательно гениальные, ночью все гениально, как все кошки — серы. На крайний случай ночью от бессонницы тоскуют о несбывшемся, жалеют об упущенном…
Не выходит.
Был бы молодым, торчал бы в клубе, нюхал белый порошок и считал бы себя пупом земли. Хорошо быть молодым, но всему свое время.
Черт бы меня побрал вместе с этим миром, где слова — не воробьи.
Зато завтра ближе к полудню я проснусь как после похмелья. Я буду радоваться новому дню, тому, что умудрился проснуться, а то каждый раз страшно… Разогрею какую-нибудь хрень из холодильника и заварю кофе.
А потом, в час дня придет он. Будет учиться играть на гитаре. До сих пор, обалдуй, поверить не может в свое счастье. А я — в свое. Он пока только оканчивает школу, зато у него отчаянные глаза с вечно взрывающимися фейерверками в них, своя группа, полная таких же огнеглазых обалдуев, и они полны желания не подражать кумирам. У них даже пару раз получалось.
Я ему завидую, я ненавижу его, я вижу в нем самого себя тридцать лет назад… И не вижу. Он не похож, он — другой. Это сквозит в нем, как рыба в ручье: вот же она, ан нет, уже не видно.
И бросить мальчишку в гордом одиночестве ломать крылья — не могу. Старый добрый скучный идиот, который не может больше спать по ночам, ибо под веками потухли фейерверки.
У меня было свое время, когда и я сверкал огнем в зрачках.
сонгфик 2, фанфик по Bleach
still life, Iron Maiden
Take a look in the pool and what do you see
In the dark depths there faces beckoning me
Can't you see them it's plain for all to see
They where there oh I know you don't believe me
Сначала Ренджи подумал, что ему привиделось. Ну приглючилось среди пятен камней на дне пруда и подводных солнечных зайцев знакомое лицо. То есть вроде бы чужое, он не мог вспомнить, откуда ему известно это сложение черт.
Потом капитан Кучики нетерпящим возражений тоном потребовал прекратить пялиться в пруд и обратить внимание на документы, ради которых лейтенант Абараи был приглашен в поместье. Пришлось сильно удивить капитана, сообщив, что залюбовался игрой света и тени на дне.
Все бы ничего, да лицо на дне пруда было совсем плоским, как картинка.
Oh...I never felt so strange
But...I'm not going insane
Наверное, во всем была виновата жара, затяжным штурмом взявшая даже ранее прохладные комнаты поместья. На драгоценные документы падал пот, но, будь дело в казармах, бумагу можно было бы отжимать как тряпку. Капитан Кучики с прилипшей ко лбу прядью, Рукия, напоминающая вытащенную из воды большеглазую рыбку… Перед глазами явно плыло, причем плыло не в ту сторону.
I've no doubt that you think I'm off my head
You don't say but it's in your eyes instead
Hours I spend out just gazing into that pool
Something draws me there I don't know what to do
Глаза… Глаза у капитана Кучики в такую жару точь-в-точь как его фамильный пруд: глубокие омуты с солнечными пятнами на дне. Даже когда смотришь на осточертевшую записульку о расходе бамбуковых чучел на одну рожу шестого отряда, такое чувство, что опять уставился в глаза капитану. Плывучие, йопт, такие глаза, сами с лица на бумажку переплывают, чтоб бедного лейтенанта помучать.
Oh...they drain my strength away
Oh...they're asking me to stay
И в глубине этих глаз то же лицо. Желание двинуть капитану в глаз, а лучше в бровь, чтобы рассечь и залить эти зенки с чужим знакомым лицом кровью, временами становится просто невыносимым. Горячий зеленый чай не спасает.
Nightmares...spirits calling me
Nightmares...they won't leave me be
Зато… слуховых галлюцинаций нет, хотя и опрокинул он столик с бумажками и чернилами, когда Рукия тихо шепнула над плечом «Ренджи…» Зато не заорал, лейтенант Абараи герой!
Пока все убрали, капитан спиной отображал презрение и,кажется, усталость. Или усталость он показать не хотел, но тут уже мечи готовы расплавиться, что о людях говорить.
All my life's blood is slowly draining away
And I feel that I'm weaker every day
Somehow I know I haven't long to go
Joining them at the bottom of the pool
Now...I feel they are so near
I...begin to see them clear
День клонится к закату, жара сгущается до твердости камня. Темные потеки кажутся красными, как кровь, и теперь Ренджи все время оглядывается. Ну откуда столько кровищи может взяться, где-то пустой ошивается!
В поместье Кучики, да. Пустой. Пора зеленый чай пить ведрами.
Перо плохо держится в руках.
Ренджи встает прогуляться и «охладиться» у пруда. Но через пять минут распугивает увядшие цветы громким воплем: на этот раз полузнакомое лицо будто почти поднялось с воды. Да кто же это?!
Плюс ко всему, взбалмошный лейтенант чуть не навернулся в проклятый пруд.
Ему почти хотелось нырнуть в темную, как будто загустевшую воду.
Nightmares...coming all in time
Nightmares...will give me peace of mind
«Я сошел с ума, какая радость! Я сошел с ума, какая милая прелесть!»
Песенка позволяла выглядеть почти невозмутимым, заполняя последние чертовы графы. Все хорошо, все хорошо. Жара нанесла последний удар по бедной лейтенантской голове, и на него снизошла нирвана.
Now it's clear and I know what I have to do
I must take you down there to look at them too
Hand in hand then we'll jump right into that pool
Can't you see not just me they want you too
Лицо, такое знакомое и родное, на дне глаз капитана Кучики окрасилось алым в лучах закатного солнца. Оранжевый отблеск воды на пруду подсказывал выход из безумной ситуации. Лицо на дне улыбалось и кивало, все правильно, молодец, Ренджи-кун. Видимо, оно знало и капитана, соскучилось по нему…
Капли пота текли и текли по шее, рождая неприятное ощущение перерубленного сзади позвоночника. Да, как раз под основанием черепа, удивительно, что голова еще держится, да, лицо? Погоди еще чуть-чуть, и Ренджи вспомнит, как же тебя зовут.
Oh...we'll drown together
It...will be forever
Капитан Кучики то ли захотел удостовериться, что лейтенант уходит, то ли тоже решил прогуляться к пруду.
Когда Ренджи взял его за руку, капитан лишь слегка приоткрыл рот, но «Чире, Сенбонсакура», наверное, утонуло в глухом ударе о воду.
Лицо приблизилось, всплыв со дна, открыло рот, и он наконец его вспомнил...
Nightmares...forever calling me
Nightmares...Now we rest in peace
***
С громким и нецензурным воплем Абараи Ренджи подскочил на футоне, одеялом выбив дверь в коридор.
Черт бы побрал теплую весну, зимнее одеяло и теплое юката!!
По заявке Эмбер писал йа, не буду шифроваца. Увы, я более лаконичен, поэтому выбрал одну песню из двух предложенных. Зато, заказчик, ты приоткрыл невольно уголок мира, который я придумываю очень и очень давно. Все те странные люди, о которых я написал под морем, созданы не просто так. Возможно, когда-нибудь вы все узнаете о них больше))) Надеюсь, лично тебе они тоже понравятся))))
ориджинал
...But here we are, we're here tonight
Singing, "Amen I, I'm alive".
-Пых... пых... пых... - тяжело дышал молодой жилистый парень со светлыми волосами, заплетенными в косички. Он был одет в брезентовые штаны, которые стали совсем бесцветными за годы ношения, изгвазданную майку с оторвавшейся лямкой, в руках держал боевой шест, на него же опирался и все никак не мог отдышаться.
-Йиии... хааааа.... йиииии... хаааа.... - втягивала в себя воздух пышнотелая рыжая девица, лежащая на спине рядом. Она бы смахивала на даму легкого поведения, не поблескивай в лунном свете хаотично навешанные на нее части доспехов. Ятаган валялся неподалеку в траве.
-Даа уж. - протянул мужчина, который выглядел старше всех здесь присутствовавших, почти седой, хотя едва ли ему стукнуло тридцать. Он и одет был приличнее остальных, правда, на ногах стоял едва-едва, судорожно сжимая в руке рукоять катаны и опираясь на совсем некое юное существо трудно определяемого пола с длиннющими черными волосами, заплетенными в растрепавшуюся косица. Существо держалось молодцом, хотя на месте одного глаза зияла кровавая рана.
- Подумать только... ты все-таки умеешь колдовать. - восхищенно выдохнула рыжая, и все обернулись к последнему из их компании. Худой, как жертва голодного поветрия, парень флегматично почесывал испещренный оккультными татуировками голый расцарапанный торс.
- А я ведь говорил вам - так и будет. Скоро это начнет повсеместно. Сначала начала ломаться техника, причем чем сложнее, тем быстрее. Компьютеры и мобильные накрылись почти сразу, а вскоре за ними последовали автомобили, газонокосилки, миксеры... Я всегда твердил - это магия возвращается. Вот, вернулась.
- Ага, а заодно с ней и эти... эти... - существо с растрепанной косой наконец подало голос и все-таки оказалось парнем.
- Волшебные существа, Оби. Думаю, нам обоим лучше присесть.
Почти седой мужчина высказал несомненно здравую мысль, и вся честная компания расселась на каменных валунах, которые явно когда-то были церковью, а потом и ее развалинами.
- Мы ведь их убили?
- Вне всяких сомнений. Уж не знаю, спасли ли мы мир... но данный конкретный город точно. Мы герои, епта. Что теперь-то делать будем?
- Что-что... ночью я больше по проклятому перекрестку ни за какие коврижки не пройду. Там же теперь эти, как их...
- Да хуйня там какая-то, говори проще!
- Ну вообще-то это типа фэйри, а не хуйня.
- Когда мне дорогу перескачит высокий эльф на олене, я крезанусь, народ, честно.
- Тиха! - Припечатал тощий маг, и все его сразу послушались, хотя он и не повышал толком голос. - Здесь отоспимся. А завтра вернемся в город, посмотрим, что осталось от твоего особняка после пожара, - тут седой невесело ухмыльнулся, - а потом... партию надо организовывать.
- Дружочек, ты охренел с перепугу? - Рыжая подползла к парню и зачем-то потрогала его живот, как будто могла этим измерить температуру. - Мы уже хрен знает сколько лет вообще о правительствах ни сном ни духом, какая в богадушумать партия!
- Он другую партию имеет в виду, - хохотнул блондин в рваной майке. - Знаете такую детскую игру - "подземелья и драконы"? Там где надо выбирать, кто будет магом, а кто рыцарем, и все такое прочее.
- Я знаю "маскарад вампиров", со мной мама в детстве играла. - Вставил одноглазый с косой.
- Неее, "подземелья и драконы" веселее. Короче, там команда игроков называется партия. А что, я не против. Буду вором, тем более, что я и так вор, а там есть такая роль.
- Ну, тогда я пожалуй буду паладином, так это у них называется? А из Оби получится отличный берсерк.
- Не думал, что скажу это когда-нибудь... - в смущении почесал нос тощий, - но я, похоже, натурально, буду некромантом.
- Ребятушки, мне тогда получается сам Бог велел быть бардом! - Рыжая потянулась и принялась стаскивать доспехи. Остальные тоже начали шевелиться. Кто раны перевязывал, кто костер разводил, кто угощал товарищей вонючими, но вкусными чесночными сухарями.
- Слушай, Марта! - попросил худой волшебник, устроив голову на коленях у девушки. - все равно делать нечего. Спой песню, ну, ту, народную. Она очень в тему будет.
Марта улыбнулась, и в следующий миг над развалинами церкви раздался ее чистый сильный голос. Никто уже давно не помнил, кто и зачем сочинил эту песню... но она нравилась таким, как рыжая и ее друзья. По вполне понятным причинам.
And as we lie beneath the stars
We realize how small we are
If they could love like you and me
Imagine what the world could be
If everyone cared and nobody cried
If everyone loved and nobody lied
If everyone shared and swallowed their pride
Then we'd see the day when nobody died!
На очереди Катанагари Кодзё с сонгфиком для Кен-чана. Кен-чан, я думаю, тебя это обрадует. Ибо меня обрадовало, хоть и не по моей заявке Ж))))
сонгфик по Cowboy Bebop
Я не вернусь,
Как говорил когда-то, и туман
Глотал мои слова и превращал их в воду…
Я все отдам
За продолжение пути,
Оставлю позади свою беспечную свободу…
Не потерять бы в серебре
Ее одну,
Заветную…
- Я могу чем-то помочь?
- Ты ничем не сможешь помочь мертвой женщине.
- Ты вернешься?
- Конечно, - Спайк улыбается, передергивает затвор пистолета и спускает курок, проверяя механизм. Патрона в стволе нет, и вместо выстрела раздается глухой щелчок. Шпигель сдувает воображаемый дымок с дула и прячет оружие в кобуру. Обыденная процедура сборов – сколько раз он уже проделывал это? Не сосчитать. По дополнительной обойме в каждой из кобур, еще четыре рассованы по карманам. Сто двадцать восемь патронов, сто двадцать восемь плевков из старых добрых «Джерихо», сводных братьев куда более знаменитого «Дезерт Игла». Сто двадцать восемь смертей дремлют под синей джинсой.
- И обрушилась стена до своего основания… - еле слышно бормочет Спайк, взвешивая на ладони гранату.
- Что? – Джет вскидывает голову.
- Да так, ерунда. Вспомнилось.
Не по себе
От этой тихой и чужой земли,
С которой я на ты… Нам не стерпеть друг друга,
И до войны
Нам не добраться никогда,
Моя безумная звезда ведет меня по кругу…
Не потерять бы в серебре
Ее одну,
Заветную…
- Помнишь старую сказку? – вдруг спрашивает Спайк. Он сидит на диване в кубрике, откинувшись на жесткую спинку, и курит, задумчиво разглядывая клубы дыма. Раньше он никогда не обращал внимания на то, как причудливо извиваются дымные столбы. Мало ли чего не было раньше?
Не дождавшись ответа, он продолжает:
- Жил-был кот, полосатый как тигр. Он умирал тысячу раз и тысячу раз воскресал…
- Ты убьешь его, - констатирует Джет. Он помнит эту сказку. Она длинная, это самая длинная сказка в мире – наверное, потому, что ни одному сказочнику не хочется ее заканчивать.
- Да, - подтверждает Спайк. – Если я его не убью, она всегда будет рядом со мной. А мертвые не должны ходить рядом с живыми.
Он лжет, и знает, что Джет знает, что он лжет. Только капитан «Бибопа» не знает, что именно из сказанного – ложь.
Мертвые не должны ходить рядом с живыми. Это относится ко всем троим. И Джулия, и Вишез, и Спайк мертвы давным-давно, просто Джулия успела понять это первой.
А в облаках
Застыл луны неверный свет,
И в нем
Перемешались города,
И я зову ее несмело…
Не потерять бы в серебре ее одну…
- Я могу чем-то помочь?
- Ты ничем не сможешь помочь мертвой женщине.
Джет молчит, и Спайк благодарен ему за это. Как хорошо, когда рядом с тобой люди, которые не задают вопросов, на которые нет смысла отвечать. Шпигель улыбается и щелкает курком «Джерихо», проверяя механизм.
И наконец, Vendy V.L. с заказом для Герра Каплея. Венди, герр каплей просил передать свои извинения, но он на данный момент лишен сети. Как только - так он сразу выложит)))) А я в восторге.
"Миротворец", ориджинал на песню "возвращение"
Вспышки странного света
слева... справа...
слева... справа...
Движутся где-то сверху
прямо... прямо...
прямо... прямо...
Как ты там на небесах? Или ты в аду? Я ведь скоро уже отправлюсь к тебе, и даже не знаю, как тебя там искать. Я помню, ты никогда не верила ни в бога ни в черта, только в себя. Куда попадают такие как ты? Рождаются снова, наверное. Вылетают из гнезд в горах гордыми свободными птицами. Но мне кажется, ты все время смотришь на меня сверху, значит, еще там, еще ждешь. Ты чуть кривишься, когда я спрашиваю тебя о боге, и улыбаешься, когда рассказываю о своей жизни. Наверное, это безумие – все время разговаривать с тем, кто вот уже пятнадцать лет не может ответить. Знаешь, как я скучаю по тебе все эти годы? Но теперь-то уже скоро...
Дым струился по кабинету, норовя превратиться в тучу и выпасть ядовитыми осадками прямо на горы разбросанной повсюду электроники. Но сидящий за столом человек не обращал на это внимания. Непонятно, как он различал в этом мареве буквы на мониторе, но слова продолжали потоком литься на бумагу. Пепел с зажатой в руке сигареты засыпал клавиатуру, клавиши уже западали, но мужчина, казалось, сам не понимал, что делает.
– Эй, Пол, – между диктофоном и переполненной пепельницей приземлился бумажный стакан с кофе. Вошедший потянул один из наушников Пола, чтобы тот легонько шлепнул его по уху. – Чем так увлекся? Там шеф орет, что с утра надо выдать в печать, корректор уже ушел, а у тебя еще конь не валялся.
Пол пригубил кофе, но на голос даже не повернулся. Запись, которую он расшифровывал, захватила мужчину полностью.
– Пол! Твою мать! – не выдержал игнорируемый и стянул с друга наушники. – Я с тобой разговариваю.
– Да, работаю я! Работаю! – возмутился Пол, пытаясь вернуть голос своего недавнего собеседника обратно. – А, Джо, это ты.
– А ты думал, это уже черти за тобой явились? – Джо распахнул окно, выпуская дым в холодный вечер Нью-Йорка, и уселся на стул, явно намереваясь отвлекать друга от работы долго и с комфортом. – Вид у тебя, как будто бухал всю неделю. Ходят слухи, что ты взял последнее интервью у главной святой нашего грешного века. Неужто беседа со старушкой тебя совсем доконала? Она обратила тебя лицом к богу? Заставила осознать глубину своего падения?
Бесполезно доказывать, что с точки зрения привычной морали это Джо изменяет жене и двум любовницам, это Джо перепродает чужие работы конкурирующим журналам, это он обманывает свой банк и квартировладельца. А весь грех Пола в том, что из него так и не вышел военный корреспондент и что он пишет глупые статьи для гламурного журнала. Впрочем, что есть мораль в центре этого города?
– Мисс Смитсон?! – выкрикнул он, прерывая поток однообразных вопросов друга. Пол нажал несколько кнопок, прокручивая запись на нужное место.
"Шаги звучали гулко, комната наверняка была большая и довольно пустая. Что-то звякнуло, вероятно, на стекло поставили поднос с посудой. Похоже, столик в комнате был стеклянным.
– Тётя Элис, вот ваш чай с ромашкой, ваш просто черный, – спокойный мужской голос.
– Это ваш племянник? – голос Пола, приторно вежливый, профессиональный. – Я знаю, что у вас нет детей, так вышло потому что...
– Патрик не племянник, – голос немолодой женщины, звучит сильно, эмоционально. Она не дает журналисту договорить. Даже по записи чувствуется, как меняется настроение в комнате. – Он сын. Сын Джанет. И не пытайтесь меня убедить, что не понимаете. Пятнадцать лет прошло, а недели не бывает, чтобы в этом проклятом ящике не облили грязью ее светлую память..."
Видишь – там кто-то споткнулся о камни;
В небе камни – это странно...
В черном провале сверкающей искрой –
глаза!
Твой сын совсем вырос. Или это уже мой сын? Наш? Видела его жену? Красивая, правда? Она делает великолепное печенье с корицей. Даже тебе бы понравилось, хоть ты всегда ненавидела корицу. И скоро у нас с тобой родится второй внук.
Знаешь, как я удивилась, когда впервые увидела Патрика на пороге своего дома? Только ты могла оставить своего ребенка человеку, который не разговаривал с тобой пять лет. Ты просто знала, что я не умею отказывать, или больше некому было доверять? И то и другое, я думаю. Я только через пять лет поняла, как это было важно. Не для тебя даже, для меня. Ты заботилась обо мне, даже когда я тебя ненавидела. На видеозаписи твоего ареста, в твоей палатке я видела фотографию нас с Патриком. Кто-то сделал ее для тебя? Ты же не возвращалась в наш город.
– Чего? – не понял Джо.
Журналист свернул расшифровку текста и показал открытую интернет-страницу. С фотографии смотрела женщина лет тридцати пяти с короткой мужской стрижкой и крупными чертами лица. Позади нее чахли от жары какие-то пальмы, а сама женщина щурилась от солнца. Но форма на ней была застегнута глухо, по уставу.
– Джанет Бигдейл – громкое дело, ты такие любишь, – Пол пролистал страницы, открывая какие-то тексты и газетные полосы многолетней давности.
– Женщина-генерал американской армии, которая собственными руками убила сотню мирных жителей где-то на Арабском полуострове?
– Офицер миротворческих сил, не собственными руками, а по ее приказу, не сотню, а пятьдесят четыре и в Ираке. И, кстати, полуостров называется "Аравийский", – Джо скривился, он не видел никакой разницы, но друг все равно на него не смотрел. – Я хотел найти про нее побольше информации, понять, что общего у нее с Элис Смитсон. Смотри. Джанет Майлз родилась в Аризоне, школа с отличием, колледж с отличием, университет, политология и социология. Участие в международных конференциях, публикации. Как будто вообще о другом человеке речь. Вероятно, в это время они и познакомились. Смитсон тоже училась и тоже участвовала. Но потом Джанет Майлз выходит замуж за военного летчика Тома Бигдейла. Поступает в военную академию. И ее тоже заканчивает с отличием. Попутно рожает сына – Патрика. Больше про этого ребенка ничего не известно. Потому что Том Бигдейл погибает во время боевого вылета и начинается военная карьера его вдовы. Фантастическая карьера, о которой сейчас можно что-то узнать только из архивов сомнительных газет.
Просто ушедшие раньше тебя
Возвращаются вскоре назад,
Предъявляя свои паспорта
В ночных аэропортах.
У вас с Томом была одна мечта на двоих. Патрик как-то спрашивал меня о вас, а я и не знала, что ответить. Как вы познакомились? Я не помню. Помню, что как-то глупо. Я смеялась, когда ты о нем впервые рассказывала. Я помню тот день, будто он был вчера. Я репетировала лекцию, а ты притворялась студентами, пытаясь сбить меня с мысли. Потом мы валялись на диване, целовались и ели что-то. И ты впервые сказала: "Его зовут Том". Я думала только о себе, когда не отвечала на твои звонки и письма. Как мне хотелось потом прочесть хоть одно, но тогда я выбрасывала все, не читая. Я и сейчас не понимаю до конца, почему вам надо было жениться? Но за Патрика спасибо вам обоим. Его первенец похож на Тома, во всяком случае, внешне. Может второй будет похож на тебя.
Они спускаются,
они спускаются
След в след,
след в след.
Они рядом,
и в то же время их нет...
нет...
нет...
нет...
– Я не врубаюсь, – Джо с надеждой заглянул в опустевший стакан, но кофе там больше не было, и он запустил ненужный кусок картона через открытое окно на улицу. – Ну, училась, рожала кого-то там, потом расстреляла какую-то деревню и села на электрический стул. Ты думаешь, я этого не знаю?
По лицу Пола было ясно, что он не только так думает, он в этом уверен и с каждым словом все больше убеждается.
– Со своим образованием Джанет Бигдейл сразу стала офицером. Потом каким-то образом добилась назначения миротворцем в горячую точку. Там тяжелые условия, исламская страна, туда не брали женщин даже рядовыми. Но Джанет не смогли остановить. Ее назначили сначала в штаб, но она выбилась на передовую, возглавила подразделение. Тут вот есть сведения о наградах, но сайт такой, что я бы ему доверять не стал.
– Наградах? За что? – Джо вытянул из кармана пиджака Пола пачку сигарет. Прикурил одну и запихал остальное обратно.
– Она возглавляла подразделение армии миротворцев. За что их могут наградить? За то, что ни одна деревня, которую она посетила, больше никогда не противилась идеалам нашей великой демократии. За мир. Ей хотели дать даже Нобелевскую премию. Само по себе дело спорное – премию такого уровня боевому офицеру. С этого-то все и началось.
Эмигранты из рая
Шагом к краю...
шагом к краю...
Что за странное шествие, право,
Я не знаю, я не знаю.
Я ненавидела тебя, знаешь? Конечно, знаешь, ты легко могла это предсказать. Мы много раз спорили об этом. Но твоя мечта была для тебя важнее. Это нормально, на то она и мечта. Жаль, что я поняла это не сразу. О тебе писали в газетах тогда. Сейчас тоже пишут, но только гадости. Тогда писали хорошее. Во всяком случае, они так думали. Писали, что ты сделала для страны и мира, а я все думала, что ты убиваешь людей. Что ты специально училась делать это. Я часто видела во сне, как ты со своим фирменным спокойным лицом целишься из пистолета в лицо Тома. Или Патрика. Я даже как-то пыталась представить, что ты смеешься, делая это. Но такого точно не было. Я знаю.
Когда я собиралась покупать новый дом, сын рассказал, что незадолго до смерти Тома вы присматривали себе небольшую ферму, собирались выращивать капусту и коз. Я всего один раз слышала от тебя: "Если бы я нашла человека, который сделает это вместо меня, я купила бы ранчо в Техасе, завела корову, и каждый день пила бы натуральное молоко". Все сложилось иначе. И даже мы все еще покупаем молоко в супермаркете.
– Джанет Бигдейл отправилась поздравлять высокая комиссия из депутатов и штабных. Приехали в какой-то засранный городишко на краю света. Там электричества-то не было, зато боевиков пряталось больше, чем деревьев в лесу. Палатки миротворцев стояли на окраине, а саму Джанет обнаружили на главной площади, где она отдавала приказ расстрелять жен и детей какого-то главаря. Приказ немедленно выполнили, а некоторые члены делегации хлопнулись в обморок. Говорят, Джанет только пожала плечами и сама предложила себя арестовать.
Слышишь протяжные ноты хора,
Объясни мне, как возможно
Я так перепугалась, когда все это началось. "Джанет Бигдейл – хладнокровный убийца", "Пятьдесят четыре мирных жителя, только женщины и дети". Кричали, что ты просто ненавидишь детей, свой пол, что ты расистка, что ты трансвестит. Последнее могло бы меня развеселить, но было страшно. Вокруг твоей персоны разгорался такой грандиозный скандал, которого не удостаивался никто в нашей стране и, наверное, в мире. За его шумом сумели замять даже эту свою чертову войну, она вдруг кончилась, как будто ее и не было. Они сейчас еще пишут о твоих преступлениях и молчат, что это их государство послало тебя туда. Ты много сделала, чтобы добиться такого эффекта. Все же умение управлять толпой было твоим даром. Жаль, что тебе пришлось использовать его таким образом.
Чувствовать телом прозрачные тени,
Те, что идут сквозь тебя параллельно
Всем существующим ныне и вечно мирам!
"– Вы были знакомы с Джанет Бигдейл? – голос Пола сочился вежливой заинтересованностью. Никто не смог бы определить, каких усилий ему это стоило.
– Знакомы? Мы любили друг друга, – голос Элис Смитсон дрожал. Ей еще нет шестидесяти, но многие замечали, что женщина очень быстро стареет. Поговаривали, что она подхватила смертельную болезнь в своих поездках по нищей Африке. – Вы готовились к интервью? Должны бы знать, что защита Джанет была первым крупным делом моей организации. Это мы выступали в суде на ее стороне, это мы сняли ее с электрического стула. Я знала Джанет как никто другой. Она не была дьяволом. Да, это было жестоко, но вы и по сей день пользуетесь плодами ее жестокости. Джанет закончила эту войну. И мы в ней даже победили!"
– Я проверил, – Пол снова переключил страницы. – Элис Смитсон основала благотворительную организацию больше двадцати лет назад. Они поначалу не спасали детей в Африке. Они помогали больным в Нью-Йорке, потом во всей Америке. Занимались реабилитацией заключенных. Потом к ним присоединилась большая организация юристов. Они стали выступать в судах на стороне социально незащищенных лиц. Именно эта организация вела дела всех подчиненных Бигдейл. Они были оправданы. Сама Джанет молчала в зале суда. Ничего не говорила в свое оправдание и не признавала вины. Просто молчала и изредка улыбалась. Ни у кого не было сомнений, собственно, все видели, что именно она сделала. Её приговорили к смертной казни, она улыбнулась и кивнула. Потом кто-то подал апелляцию. Упирали на то, что она выполняла приказ и не она начала эту войну. Говорят, Джанет уже вели на казнь, когда объявили, что приговор заменен на пожизненное заключение.
"– Честно говоря, я знала, что она так поступит, – Элис явно устала. Голос звучал совсем тихо. – Перерезать себе сонную артерию в кабинете своего адвоката – в этом вся Джанет. Хотя она всегда умела находить выход, боролась до конца. А тут... Впрочем, было ясно, что она уже выполнила свою миссию, и жить дальше не имеет смысла. Я только надеялась, что у нее еще остались хоть маленькие желания.
– Тетя Элис, вам надо принять лекарство, – молодой мужчина говорит безупречно. Его слова жестки и возражений он не потерпит. – Сожалею, но интервью окончено".
– С того дня есть видео. Джанет вводят в здание суда, чтобы ознакомить с новым приговором.
На экране толпа журналистов окружила женщину в тюремной робе. Они все тараторили что-то, спрашивали, рада ли она. Джанет выглядела немного растеряно, ее волосы отросли и неаккуратно топорщились во все стороны, лезли в глаза, но она не делала попыток убрать их. Среди всего этого гомона и щелчков фотоаппаратов ее голос прозвучал удивительно отчетливо: "Что происходит?" Прошло десять секунд, прежде чем кто-то решился сказать: "Вас помиловали". Джанет пронзила взглядом каждого из присутствующих, тот, кто держал камеру, вздрогнул. "Я была о вас лучшего мнения", – произнесла она и, больше ни на кого не обращая внимания, прошествовала в кабинет.
– Вот здесь, видишь? – Пол ткнул в не слишком отчетливый контур. Кто-то стоял чуть в стороне от толпы и закрывал лицо руками. – Это Элис Смитсон. И она плачет.
– И что? – Джо отправил в окно третий окурок. – Ты хочешь сказать, что всю неделю копался в Интернете? Думаешь, шефу это понравится?
На самом деле с утра понедельника и до вечера четверга Пол просто пил. Сидел у себя дома перед монитором или телевизором и пил все, в чем можно было отыскать хоть пару градусов алкоголя. Но Джо этого нельзя было объяснить. В понедельник утром объявили о кончине Элис Смитсон. Ей было всего пятьдесят семь. Она возглавляла самую крупную в мире благотворительную организацию. Она сама возила по всему миру гуманитарную помощь, выезжала вместе с волонтерами бороться с последствиями землетрясений. Она спасла несколько сотен человек и месяц назад получила Нобелевскую премию мира. И всю жизнь любила Джанет Бигдейл – безжалостного убийцу, умного и честного командира, за которого его подчиненные готовы были погибнуть.
Неизвестность ударит пощечиной –
Круг расколот.
Пятнадцать лет назад семье Пола пришлось переехать в другой штат, В город, где никто не знал, что в семье был и старший сын, который погиб, сражаясь в отряде Джанет Бигдейл. Пол всегда читал вслух остальной семье письма брата. И то последнее, которое было написано рукой его командира и пришло одновременно с закрытым гробом. "Еще одну жизнь я не смогла защитить. Моя скорбь не искупает моей вины. Майкл стал еще одной жертвой этой войны, и только на мне, на его командире лежит вина за это. Мне только хотелось бы верить, что в вашей семье такое горе больше никогда не повторится". Не повторилось. Пол не смог – струсил.
"У нее в палатке всегда висит фотография женщины с ребенком. На вопрос: "Кто это?" она говорит: "Мадонна с младенцем"..."
Просто, наверное, хочется
С криком – в омут.
Я понимала. Всегда понимала, что ты уйдешь по своей воле. С тех пор, как я увидела Патрика на пороге своего дома. С тех пор, как впервые услышала, куда ты собралась. Я понимала, что это конец, но не желала верить в это. Что же удивительного в том, что ты не приняла смягченного приговора? Я хотела тогда броситься вслед за тобой, но знала, ты не одобришь. Ты защищала нас, не давала тобой же созданному урагану даже прикоснуться к нам...
Но, Боже, Джанет, почему ты не попрощалась со мной?
Не нарушая течения движения,
Броситься прямо в открытые двери,
Те, что на небе...
Что там, на небе? –
Холод...
холод...
Элис Смитсон скончалась ночью в своем доме вследствие хронического заболевания, усугубленного сильным эмоциональным напряжением, вызванным, вероятно, недавним вручением Нобелевской премии за вклад в дело мира.
Мы поднимаемся,
Мы поднимаемся
след в след...
след в след...
– Этим лесбиянкам в аду все пофиг, – шепнул Джо, переписывая на свою флешку интервью Пола, пока тот вышел. – А мне немного бабла не повредит...
Мы были рядом,
Ну а теперь нас здесь нет...
нет...
нет...
нет...
))
