Йес, ай дид ит. На самом деле, я сделал это еще несколько дней назад, но все никак не было времени толково вычитать, а совсем уж сырыми я выкладывать тексты не люблю. Уж не знаю, тот ли это финал, которые все хотели, однако в этой конкретной истории он именно такой. Очень жду отзывов и мыслей по поводу. Ну и да, не забывайте, если автор оставил какие-то вопросы не отвеченными - может, это для того, чтобы вы сами придумали, как на них отвечать?) Или чтобы ответить на них позже)))
Предыдущие части - last-optimist.diary.ru/p182845480.htm
- Не надо! – Вскрикнула Эмили, повиснув у мужчины на руке. Ей не было жаль этих людей, и жестокость Корво девушку не пугала. После всего, что он пережил, после всего, что с ним делали… в общем, она более чем понимала такой порыв. Но в данный конкретный момент Эмили просто показалось, что это будет слишком. Что в конечном итоге ее лорд-протектор если о чем и будет жалеть, то об этом.
- Почему? – Холодно спросил Корво. Его голос низко гудел от напряжения. – Мы не знаем, кто под этими масками. Среди них могут быть и те, кто участвовал в твоем похищении.
Тем не менее, крысы не напали. Черная волна застыла в считанных дюймах от своих жертв и теперь билась, натягивая невидимые путы, словно от каждой из них к пальцам Аттано был протянут тонкий, но очень прочный поводок.
- Они пригодятся. – Не полезла за словом в карман Эмили, смерив ближайшего убийцу недружелюбным взглядом. Маска не позволяла увидеть его лицо, но грудь мужчины сильно и часто вздымалась – он явно был напуган. – Хотелось бы верить, что наш Золотой Век вскоре лишится всех проблем, и никаких новых врагов у нас больше никогда не появится. Но так ведь не будет. Добрые королевы, чьи улыбки останавливают войны, бывают только в сказках, мне такой силы не дано. Поэтому я не отказалась бы от отряда наемных убийц, готовых исполнить любой твой приказ.
- Нет, твой приказ. – Корво сжал кулак и опустил руку. Крысы метнулись к ногам мужчины, исчезая у носков его сапог, рассыпаясь кучками черного пепла. – Слушайте меня внимательно, вы все. Тех, кто сделает вид, что не слышал, постигнет судьба Дауда. В первую ночь каждого месяца вы обязаны все собираться здесь. Если у меня будет для вас приказ – я приду и отдам его. Если нет – я не приду, и на рассвете вы сможете идти каждый своей дорогой. До следующей первой ночи. Если вы будете нужны срочно – луч фонаря на большом столичном маяке сделает полный круг, и я все так же буду ждать вас здесь. Мой приказ – закон, но еще более закон – ее приказ. Приказ Вашей Императрицы. – Лорд-протектор легонько подтолкнул Эмили в спину, чтобы та сделал шаг вперед. Но его рука осталась на плече девушке и чуть сжалась, ободряя. Тогда Эмили, гордо подняв голову, заговорила:
- Я, императрица Эмили Колдуин Первая, принимаю вашу присягу и клятву верности. Отныне Вы – мои подданые, и располагаете всеми положенными гражданам Гристоля правами и обязанностями. Я объявляю амнистию на все Ваши прежние преступления, каковы бы они ни были. Но любой новый проступок против Империи будет жестоко караться.
- … Мною лично. – Весомо добавил Корво.
читать дальше – Вам лучше других известно, на что я способен. И помните, приказ императрицы выше моего приказа. Если вдруг случится так, что мои слова будут противоречить ее словам, кого тогда вы должны слушать?
- Ее императорское величество. – Ответил нестройный хор голосов.
Лорд-протектор кивнул, и воцарилась долгая пауза, полная ожидания. Еще раз оглядевшись, мужчина поплотнее запахнул свой плащ на Эмили.
- Пойдемте, Ваше Величество. Нам нужен катер. – обратился он уже громче к своим новым подчиненным. Тот из убийц, что стоял ближе, кивнул, после чего испарился в воздухе.
Когда они подошли к причалу, там уже ждала моторная лодка в отменном состоянии. Эмили до последнего надеялась увидеть знакомый борт. Но нет, это был абсолютно другой катер. Видимо, то, откуда прибыл старый добрый Сэмюэль, и куда он потом делся вместо со своим судном, так и останется тайной.
Корво перебрался в лодку первым и протянул обе руки Эмили. Ни на левой, ни на правой больше не было знака Чужого. Но девушка еще на пару мгновений задержалась на берегу.
«Вот теперь кошмар закончился. Он начался из-за меня и моих настырных вопросов – но я не жалею, что все это затеяла. Звучит ужасно, знаю. Но даже если долгие годы рана гноилась абсолютно незаметно, ее лучше вскрыть. А ответы всегда лучше вопросов. Вторых, правда, по-прежнему больше, чем первых.»
Она оперлась о сильные ладони и прыгнула лодку. Ни что в мире не доставляло Эмили Колдуин столько радости, как принимать помощь от этого человека.
Лорд-протектор завел мотор, и они отчалили. Девушка обернулась, но смотреть на старой полуразрушенной пристани было уже не на что. Все люди в черных одеждах исчезли.
- Они еще где-то там. – Мужчина истолковал ее взгляд верно. – Дождемся, когда канал сделает поворот. Долго они не будут наблюдать.
Денек выдался ветреный, но солнечный, и холода почти не чувствовалось. Эмили сняла плащ. Теперь она могла рассмотреть его повнимательнее. Никакой это на плащ Корво, совсем не такой. Какая-то старая хламида, очередной фокус гостя-с-той-стороны. Что ж, выходит, в свете дня не так-то он силен.
Как Аттано и говорил, вскоре канал изогнулся влево. Они пропылили под мостом. Раньше там находились ворота, разделяющие здоровых и больных. Сейчас районы столицы, где когда-то свирепствовала чума, по-прежнему большей частью пустовали, но потихоньку ситуация выправлялась, и, уж разумеется, их никто больше не охранял. Когда мост остался позади, издалека раздался бой часов.
- Три по полудню! – Эмили озадаченно почеса взъерошила короткие волосы. – Мне даже страшно представить, что сейчас творится во дворце. Я оставила за регента герцога Рамиано, и теперь даже не знаю, чего бояться больше – того, что кто-нибудь из министров попытается узурпировать власть, или того, что они слишком разозлят многоуважаемого Слекджова, и он попросту перестреляет весь совет.
Корво едва слышно рассмеялся, не размыкая губ. Заброшенные кварталы скрылись за очередным поворотом, и с мужчиной произошла разительная перемена. Из его спины словно вынули железный стержень, на скулах перестали играть желваки, уголки рта безвольно опустились, брови перестали хмуриться. Аттано прикрыл глаза и стал массировать веки.
Эмили перебралась поближе к нему, уселась прямо на дно лодки, положила голову ему на колени. На берегах то тут, то там уже стали появляться люди, но ей было все равно. К тому же едва ли хоть кто-то из этих простых горожан видел вблизи императрицу или лорда-регента. И уж тем более никто сейчас не признал бы их в устало сгорбившемся мужчине и грязной, как трубочист, девчонке.
Долгое время они просто сидели так, не произнося ни слова. Наконец мужчина все-таки нарушил молчание.
- Никогда не убегай от себя – умрешь усталым. – Корво горько ухмыльнулся. – Народная мудрость. Все-таки вышло, как он хотел. Для такого существа отсрочка в несколько лет, наверное, и не срок вовсе.
- А когда он пришел в первый раз? – Эмили устроилась поудобнее, опершись спиной о ногу Аттано.
- В первую же ночь после побега из тюрьмы. Да, тогда мне первый раз приснился синий сон. Я увидел и узнал много всего, а в конце Чужой сделал это… - Лорд-протектор снова прижал руку к груди. – Подарок. Он никогда не приказывает. Он делает подарки, а использовать их или нет, каждый решает сам.
- Чепуха на постном масле. – Недовольно передернула плечами Эмили. - Он хитрый и подлый. Подарки Чужого – всегда как соломинка утопающему. Можно, конечно, не хвататься. Но ведь погибнешь тогда. Ничего, теперь, когда я хоть немного разобралась, что к чему, не надо бояться. Он у нас еще попляшет!
- Ох, Эмили… - Девушка почувствовала, как его сухие губы коснулись ее макушки, но в следующий миг Корво был вынужден отстраниться, чтобы не дать катеру врезаться в ближайший буй с фонарем. Теперь, и правда, им следовало быть повнимательнее. Канал становился все шире, на нем появились другие суда, берега из земляных насыпей превратились в высокие гранитные стены, которые переходили в широкие людные улицы. Эмили снова надела плащ, подняв воротник повыше. Скоро они доберутся до большой системы шлюзов, по этому пути иначе до дворца не доплывешь. Там себя в любом случае придется раскрыть. Но пока лишнее внимание им было ни к чему.
- И все-таки… - Донеслось до нее едва слышно. – Мужчина явно говорил сам с собой, не ожидая ответа на свой вопрос. – Почему я? Столько людей на свете…
- Почему ты? – Наплевав на конспирацию, Эмили вскочила, опасно расшатав катер. – Лорд-протектор Корво Аттано, Вы либо бессовестно кокетничаете, либо совсем слепой! Для Чужого весь наш мир – коробка с оловянными солдатиками, неужто не ясно! Какую игрушку выберет ребенок? Разумеется, самую красивую! Самого смелого, самого сильного, самого ловкого солдатика. Самого верного и самого честного. И самого стойкого, разумеется. Это ведь так забавно – его швыряешь об землю раз за разом, а солдатик не ломается. Он не заскучает, пока ты будешь собой. Но Корво, только ты, пожалуйста… ты не меняйся. – Видать, благодаря передышке запас слез у нее пополнился, потому что брызнуло из глаз, как из брандспойта. – Корво, я тебя ему никогда не отдам!
Эмили обхватила голову мужчину руками и крепко прижала его к себе. Судя по глухим звукам, лорд-протектор пытался что-то сказать, но девушка не реагировала и объятий не ослабляла. В конце концов ему ничего не осталось, кроме как затихнуть и обнять ее в ответ.
Так они и плыли, не видя ничего вокруг себя, пока наконец впереди на раздался тревожный предупредительный гудок. Шлюзы были совсем близко, но огромные железные ворота не спешили открываться.
- Повернитесь к ним лицом, Ваше Величество. – Кое-как высвободившись, Аттано вытер глаза рукавом и снова взялся за руль, потихоньку глуша мотор. – Так патруль сможет рассмотреть Вас в линзы.
И верно, стоило ей снять плащ и поднять голову, как проблема мгновенно была решена. Ворота тут же открылись, и, едва катер проследовал внутрь, уровень воды стал подниматься.
- Надеюсь, в обморок никто, увидев нас в таком непрезентабельном виде, падать не станет. – Девушка успела так намучиться с этим дурацким плащом, что сильнее всего теперь хотела выкинуть его за борт. Но после коротких раздумий она все-таки со вздохом снова запахнулась в него. Запыленная, но относительно целая хламида – это все-таки лучше, чем лицезреть императрицу в разодранной одежде, синяках, порезах, с плохо перевязанной рукой, залитой кровью. Корво о себе заботился меньше. На воротах, конечно, несли стражу молодые ребята, которые во время эпидемии еще не были солдатами, но о похождениях лорда-протектора, правдивых и не очень, были наслышаны все без исключения жители столицы.
- Когда механическое сердце вело меня сквозь синий туман, - успела шепнуть мужчине Эмили, пока их путешествие еще не подошло к концу, - Я думала, что уж после этого вопросов без ответов точно не останется. А их стало еще больше. Но меня это больше не гнетет. Наверное, потому что так будет всегда. Чем больше знаешь, тем больше хочешь узнать еще.
- По крайней мере, медлить с поиском ответов я теперь точно не буду. – Устало, но уже гораздо более спокойно улыбнулся ей Аттано. Уровень воды сравнялся с причалом, и в тот же миг к лорду-протектору вернулись его идеальная выправка и спокойный твердый взгляд.
Наверху их встретили не только патрульные.
- Ваше Величество! Лорд-регент! - Никто во дворце не обладал таким жизнерадостным и громким голосом, как адмирал Ван Хопен. Этот свекольно румяный полноватый молодой мужчина выглядел, спору нет, далеко не так внушительно, как покойный Хэвлок, однако службу нес ничуть не хуже, флот при нем не знал упадка. Матросы «своего добряка» обожали, шуток про него, правда, водилось немеряно, иногда и весьма грубых. Но хохмить подобным образом разрешалось только своим, флотским. Чужие вполне могли нарваться на раскладной нож. – Как я счастлив, что вы вернулись! Министр Рамиано говорил, что причин для волнения нет, я ему, конечно, верю безоговорочно, но вот другие слишком уж разволновались. А герцог… - Ван Хопен смущенно замялся. – Ваше Величество, Вы же знаете, какой у него темперамент.
- Надеюсь, обошлось без выстрелов, мой друг. – Коротко улыбнувшись адмиралу, Корво встал одной ногой на борт катера, другой – на причал и, подхватив Эмили под мышки, перенес ее на гранитные плиты. Девушка сама себе удивилась – так сильно у нее перехватило дыхание от нежности. Даже в животе защекотало.
- А кому стрелять? – Улыбнулся адмирал, но в глазах у него была уже не растерянность, а спокойная уверенность в собственных силах. – Флотские слушают меня, я слушаю регента. Глава сухопутных войск и вовсе с герцогом давние собу… приятели, прошу меня простить, Ваше Величество. И все же обстановка, прямо скажем, нервическая.
- Ну так разрядим ее как можно скорее. – Эмили постаралась выдать самую очаровательную из своих улыбок, очень надеясь, что она не будет смотреться дико в комплекте с посиневшей от удара Дауда скулой. – Адмирал, Вы проводите меня в мои комнаты, я не могу предстать перед советом в таком виде.
- Ваше Величество, нет нужды! – Прервал их женский крик. Наплевав на все правила этикета, к причалу со всех ног бежала Каллиста. – Спасибо, что послали человека с донесением, господин Ван Хопен. – Совсем запыхавшись, она все-таки остановилась в нескольких шагах от Эмили и Корво, уперевшись руками в колени и тяжело дыша. – Но я уж решила не дожидаться.
- Каллиста! – Девушка решила, что одним нарушением регламента больше, одним меньше, не все ли равно в такой день. Солдаты и так уже насмотрелись странностей на всю оставшуюся жизнь. И потому, издав радостный визг, она кинулась обниматься с подругой. Каллиста исцеловала ей все лицо, перемежая поцелуи с не самыми лицеприятными, к счастью, абсолютно неразборчивыми, словами. – Мне столько надо тебе рассказать!
- Пойдемте, Ваше Величество. – Когда страсти хоть немного поулеглись, женщина поправила прическу и чинно взяла Эмили под руку. – Вы сможете поведать о своих удивительных приключениях, пока будете принимать ванну и переодеваться.
- Лорд-регент, я прошу Вас и адмирала Ван Хопена предстать перед советом министров и сообщить им от моего имени, что ситуация полностью стабилизировалась. – Императрицы могут позволить себе маленькие вольности, но лучше все же не увлекаться. Девушка царственно кивнула стражникам, как ни в чем не бывало. Так, словно она стояла перед ними, как всегда, при параде и регалиях, а не в облике избитой непонятно кем замарашки. – Опасности миновали, и через полчаса я присоединюсь к совету.
***
Ну, говоря по чесноку, не сильно-то он и переживал. Не каменная статуя, конечно, живой человек, сигар выкурил месяца на три вперед. С другой стороны, и не мудрено – он же не пил при этом. Все ж таки ситуация, сами понимаете. Кофия зато выхлестал цельный железный чайник, потом аж пижмак завернулся. Но это все мелочи, конечно, по сравнению с настоящим страхом – так, пшик. Вот, например, в детстве, когда один богатенький уродец засек насмерть маму Лисбет. Он тогда всех проституток в том вшивом притоне «мамами» кликал. Или тогда, под Данволлом, когда ведьма Старая Ветошь хотела то ли сама его косточки обглодать, то ли скормить кому похуже. А сейчас скорее досадно, скучно, тягомотно. За ради Эмили он, конечно, эту лямку будет, сколько надо, тянуть. Но лучше бы ей найти Корво поскорее. А то мало ли, вдруг министры начнут слишком уж нервничать. Ему-то что, ему ничего не сделается, флотские да пехотные министра Рамиано любят. Всякие приказы с решениями его тоже не пугали, государством рулить – не сложнее, чем подпольным Гристолем. Но ведь нервных придется как-то успокаивать. Не хотелось бы снова к мокрухе возвращаться. Впрочем, если пуля тронет, то и чем ответить, найдется. За поясом сзади пистолет, за голенищем – ножичек, в точности такой, какие лорд-протектор любит.
Слекджов очень надеялся, что, когда Эмили таки разыщет Корво, тот наплюет на все свои цирлих-манирлих, снимет свой лорд-протекторский ремень, перегнет дурищу через колено и отходит как следует. А то ишь, сыскалась героиня. Каллиста тут уже половину волос себе вырвала, Соколов с Пьеро бегают, как курицы с оторванными бОшками. Даже у него в усах, небось, седых волосков прибавилось.
В том, что императрица и ее регент вернутся, министр не сомневался. Многие, чего греха таить, за эти годы порасслабились, подзабыли, что он вообще такое – лорд-протектор Корво Аттано. Вот и сегодня, едва поняли, что Эмили Колдуин, скорее всего, где-то немножко не тут, да и милорда похитители возвращать не спешат, ух, как сразу все раздухарились! Такие громкие задиристые слова прямо ему в лицо бросать стали. Слекджов себя обидчивым парнем не считал. Расправу есть смысл чинить за серьезные штуки, если тебя, к примеру, травануть пытаются, или на ножи поставить, или со всякими важными денежными делами мухлюют по-черному. Он и в бандитскую свою бытность-то никогда никому плохо не делал просто потому, что мог. Есть за что – можно и вломить. А эти хлюпики, он был зуб готов дать, и на самый жалкий заговор не способны. Но все же, безопасности для, пришлось запереться вместе с ними в зале заседаний, и принимать только гонцов с депешами.
Ох, господа хорошие, хотелось Слекджову сказать им, зря вы раньше времени лорд-протектора хороните. Вернется, чего ему сделается. Два раза люди похитрее, посильнее и позлее вас пытались его в могилку уложить. Ну и где они теперь? Привыкли, что Корво вечно весь такой из себя спокойный, тихий, добренький, этому улыбнется, тому кивнет, в споры никогда ни с кем не вступает. Да просто вы, господа хорошие не видели того, что видел старина Слекджов. Не видели, как умеет смотреть на людей лорд-протектор, если он очень рассержен. Не видели, как он умеет выныривать из теней, не знаете, что он может вам отрезать нос и уши прежде, чем вы скажете «оп!». И хорошо, на самом деле, что не знаете. При всех нюансах, Слекджов, тем не менее, считал сидящих в зале недовольных мужчин людьми в сущности неплохими. По крайней мере, все они были далеко не так ужасны, как подельники не таких уж давних лет его жизни, и ни за кем особых злодейств не числилось. Но кое о чем лучше, наверное, напомнить.
- Господа, ну не надо так нервничать, в пятидесятый раз уже повторяю это, и еще столько же повторю, мне не сложно. – Герцог Рамиано покряхтел, расправляя плечи. Засиделся он уже в этом кресле, мочи нет. Самый молодой из министров предпринял очередную порывистую попытку встать. Смелый парнишка, глупый только, зачем-то, когда все заволновались, начал орать «измена!» и даже пистолет откуда-то достал, стал Слекджову угрожать. Теперь вот щеголял, бедняга, огромным лиловым фингалом, весь левый глаз заплыл, и кто в этом виноват? – Милорд, ну не надо. Дайте старшему кол-леге мысль закончить. – мужчина всегда с особым удовольствием, не торопясь, произносил богатые, умные слова. – Ее Величество скоро будет здесь. Вместе с лордом-регентом. Вы что, правда думаете, что лорд Корво позволит чему-то плохому случиться с нашей императрицей?
«Такие как он, один раз обосрамшись, второй раз точно в грязь лицом не ударят.»
Этого Слекджов вслух, разумеется, не сказал.
- Его когда-то недруги полгода в тюрьме пытали, а он взял и убег… убежал. И со всеми с ними расправился, и спас миледи. А потом его собственные соратники предали, так он и их того… в смысле, устранил проблему. Вот видите, как невыгодно быть заговорщиком и предателем при милорде Корво Аттано. – Многозначительно добавил герцог. Часть министров не скрывала того, как побледнела, самые стойкие попытались изобразить оскорбленное достоинство. Но никто больше не порывался арестовывать временного регента и брать управление в свои руки. А то ишь чего удумали по началу!
Дверь открылась и закрылась, в зал не то что вошел, не то что вбежал – влетел парнишка-часовой. Наклонившись к Слекджову, он честно попытался шептать, но слышали, разумеется, все.
- Лорд-регент… Ее Величество… Лодка… шлюзы…
Министр Рамиано потрепал юношу по плечу и расслабленно откинулся на спинку стула, не скрывая довольной улыбки.
- Ну, что я говорил, господа. Верить надо старине Слек… ну, то есть вы поняли. Герцогу Рамиано.
Не прошло и пяти минут, как двери зала снова распахнули. На этот раз снаружи с силой толкнули обе створки, и в дверном проеме появился лорд-регент собственной персоной.
- Ее Императорское Величество приносит высокому собранию глубочайшие извинения за беспокойство. Она так же просил передать, что повторит их лично, через полчаса, когда спустится к нам. Я искренне присоединяюсь к ее словам.
Корво Аттано коротко поклонился, прижав руку к груди. Левую руку. В звенящей тишине Слекджов не сдержался, присвистнул.
Выглядел лорд-протектор, конечно, как черти знает что. Рубаха все изодрана и красная от крови, штаны с сапогами в грязище, на лице какие-то странные ранки на лбу, скулах и на подбородке, хорошо хоть оттуда кровь пообтер. Невооруженным глазом было видно, как мужчина изможден. И все же герцог Рамиано не мог не отметить: выглядел Корво будто бы чутка моложе своих лет. Ни следа мягкости на лице, настороженные и вместе с тем уверенные движения хищного зверя. Таким он был несколько лет назад, когда они встретились в подземельях Данволла, и Слекджов узнал наконец, кто же все это время скрывался под маской таинственного наемного убийцы.
Когда первое оцепенение прошло, министры повскакали со своих мест и обступили лорда-регента, перебивая друг друга вопросами. Тот, никого не одергивая, стал прилежно и терпеливо отвечать. Слекджов не покидал своего кресла, ему-то было незачем спешить. Сначала с советом наговорится сам Аттано, потом настанет черед Эмили. Ничего, пусть помучается пигалица. Потом подадут обед, его тоже придется вытерпеть. Ну а вечерком они, как водится, соберутся в чьих-нибудь личных комнатах узким кругом. Там-то настоящие ответы на настоящие вопросы и начнутся. А он что… он пережил эту ночь и это утро, оставшиеся часочки будут все равно что тихий час. Кстати, идея неплоха, вздремнуть ведь и в кресле можно. А у него еще осталась парочка сигар. Но никакого больше кофе, никогда в жизни!
- Мил человек. – Слекджов аккуратненько поймал снующего вокруг стола слугу за локоток. – Мне коньяку. Бутылку. Рюмок побольше принеси, вдруг кто захочет за Ее Величество выпить, ну и за лорда-протектора, вестимо. И кисленького чего-нибудь. Перед обедом оно полезно.
***
- Ни на одном языке мира нет слов, способных описать степень моего возмущения Вами, Корво! – Магистр Соколов прошедшей ночью ужасающе сильно напился, и от того был особенно яростен. Доктор всегда славился бесстрашием и наплевательским отношением к титулам, и сейчас он явно был близок к тому, чтобы наброситься на Корво с кулаками, какими бы неравными их силы ни были. Правда, угрожающей картины все никак не получалось, потому что лорд-протектор покорно выслушивал все оскорбления, сидя в ванной среди айсбергов пены. И Соколов, периодически прерывая свой гневный монолог, принимался обрабатывать его раны.
- Я потратил лучшие годы жизни, всю свою молодость на эти изыскания! Я исходил всю Пандуссию, избороздил все океаны в поисках жалких крупиц знаний о Чужом! И для чего? Чтобы каждый раз находился какой-нибудь везучий юнец, которому все эти богатства сами упадут в руки?! Сначала Пьеро, теперь Вы!
Пьеро многозначительно откашлялся. Это был очень красноречивый кашель, за ним явственно слышалось «не такой уж это и подарок». Все остальные находящиеся в комнате люди явно были с ним солидарны.
- Доктор, при всем уважении, вот сейчас Вы абсолютно не правы! – из-за ширмы выскочила Эмили, но Каллиста быстро утянула ее обратно. – Ничего себе подарочки!
- И сами тоже хороши, - поддержала девушку подруга, - говорили, что до крысиной чумы о Чужом было ни слуху, ни духу, а оказывается, Вы уже давным-давно всякие древности, связанные с ним, ищете.
- Ну, тут моего коллегу не стоит винить. – Благородно вмешался Пьеро. – Он говорил правду. Чужой, гость-с-той-стороны, юноша в куртке китобоя - в подобном облике эту сущность впервые увидели именно незадолго до начала эпидемии. Иное дело, что на самом деле, она, скорее всего, гораздо, гораздо древнее.
- Не надо меня защищать! – Вскинулся Соколов. – Я от своих слов не отступлюсь! Корво, я всегда считал Вас смелым, решительным, упорным человеком. Человеком, который, выбирая путь, следует по нему до конца. И вот, получив в свое распоряжение ключи от стольких тайн, что Вы сделали? Зарыли их в землю! Предпочли сделать вид, будто ничего и не было!
- Вы говорите прямо как этот мерзкий Дауд! – Из-за ширмы прилетела подушка, метко угодив Соколову в голову. Тот издал глухой рев и, едва не сметя хлипкую преграду, подошел к Эмили и навис над ней.
- Нет, Ваше Величество, совсем не как он! Потому что знания, равно как и любая сила, сами по себе не могут быть злыми или добрыми. Все зависит от того, в чьих руках они окажутся, как их будут использовать. То, что служило злу в руках этого Дауда, или как там его, в руках Корво могло бы принести огромную пользу.
- И еще принесет.– Если было надо, лорд-протектор умел говорить вроде бы не громко, но при этом так, что все сразу умолкали. Из-за ширмы раздались плеск воды и шуршание чистой накрахмаленной ткани.
- Не волнуйтесь, маэстро. – Голос Аттано вдруг раздался сзади. Все резко обернулись, испуганно подскочив. Мужчина стоял у оттоманки, уже переодетый ко сну, и как ни в чем не бывало вытирал волосы. – Просто не все так мудры, как вы с Пьеро. Мне понадобилось несколько лет и эти злосчастные дни, чтобы осознать свои ошибки. Что такое Чужой, чего он хочет, как появилась чума, в чем была ее суть и цель. Почему, в конце-то концов, тогда на маяке все заговорщики погибли, а Хэвлок сошел с ума. Вопросов очень много, каждый из них достоин целой жизни изысканий. И все же я надеюсь, что момент не упущен.
- Пока Ему интересно, ничто не упущено. – Подал голос Пьеро после долгой паузы. И снова воцарилась тишина. В ней каждому было о чем подумать. Деятельная Каллиста, как это часто бывало в прошлом, предпочла принять решение за мужчин.
- Мы не найдем ни одного ответа, если наши мозги спекутся от отсутствия отдыха. Посчитайте-ка, сколько ночей мы все толком не спали. Да и дни были не то чтобы очень спокойные. С вашего позволения, господа, я пойду к себе, и советую последовать моему примеру. Ваше Величество.
Эмили догнала подругу в дверях.
- Я пойду с тобой.
Императрица не всегда может говорить обо всем прямо даже с лучшей подругой, и потому за годы дружбы они научились понимать друг друга с полуслова, а то и вовсе молча. Заглянув девушке в лицо, Каллиста сразу поняла: Эмили действительно очень нужно рассказать ей нечто важное.
- Ну, что такое? Я думала, ты успела рассказать обо всех своих злоключениях. – Когда маленькую Эмили прятали в опустевшем пабе, она поначалу боялась спать одна. Тогда, конечно, никто не воспринимал всерьез рассказы девочки о говорящих крысах и призраках. Деятельная натура юной леди мириться с таким положением вещей не желала, и однажды ночью ее попросту не нашли в спальне. Беглянка обнаружилась чуть позже, на чердаке, где в те невеселые дни жил Корво. Каллиста отлично помнила эти неуютные комнаты под крышей, которые решительно не выглядели жилыми. Как ни странно, тогда подобный расклад не казался ей проявлением неуважения. Пендлтон и Хэвлок, возможно, имели умысел все-таки провести черту между собой и серконосским выскочкой. Но было и нечто другое, более важное. Людям, конечно, далеко до чутья животных, и все же иногда интуиция заставляет их действовать одинаково, не сговариваясь. От лорда-протектора исходила угроза. Где бы он ни появлялся в своем грязном плаще и страшной маске, всюду, казалось, блекли краски. Он не мог заразиться крысиной чумой благодаря стараниям Пьеро, хоть и проводил долгие часы в охваченных эпидемией кварталах. И все же его сторонились. Корво не обижался, он сам явно хотел того же. Потому и не разрешил тогда Эмили остаться. А та была единственной, кто ничего не замечал. Все, что делал Аттано, девочка воспринимала, как должное. Ее детские рисунки того времени были страшноваты. В древности люди рисовали углем на стенах сцены удачной охоты, надеясь, что запечатленное претворится в жизнь. Вот и неуверенная детская рука упорно, раз за разом, выводила на листках бумаги то портрет матери, живой и невредимой, то черного человечка с черепком вместо лица и большим ножом в руке, который убивает всех-всех-всех врагов.
Каллиста в те дни почти каждую ночь поступала совсем не педагогически. Она разрешала Эмили спать в своей постели и часами рассказывала залихватские истории о пиратах, китобоях и блестящих фехтовальщиках. Годы прошли, а привычка болтать, укрывшись одним большим одеялом, так и осталась.
- Каллиста, я сейчас буду с тобой говорить только как с подругой. – Девушка подложила себе под спину несколько подушек, чтобы удобнее было сидеть. – Пожалуйста, забудь совсем-совсем, что ты старше меня, что ты была моей воспитательницей когда-то. Пусть ненадолго, но мне это очень нужно. От твоего совета я не откажусь никогда, но не выдержу, если меня начнут поучать или осуждать.
- Эмили, не волнуйся, ты для меня давно уже не ребенок. – Одернув ночную рубашку, Каллиста обхватила колени руками. – Ты – мой самый лучший друг на свете. Говори, я слушаю.
Если друзья настоящие, рано или поздно между ними устанавливается такая связь, что никакие страшные тайны и секреты ее не разрушат. Эмили могла бы спокойно признаться в поедании младенцев – прежде чем отпрянуть в ужасе, Каллиста непременно разобралась бы в ситуации. Мало ли, вдруг у юной императрицы есть весомые причины закусывать человечинкой.
- Каллиста. – Эмили, забыв о подушках, села прямо, как доску проглотила. Она смотрела на собственные пальцы, теребящие одеяло. Девушка решила, что снова посмотрит на подругу только когда скажет ей все до конца. – Каллиста, я его люблю. Нет, не так. Люблю его я столько, сколько себя помню, так что это не новость. – Эмили сердилась на саму себя. Она ненавидела мямлить, ненавидела быть в чем-то неуверенной. Почему бы, в конце концов, не сказать правду? Она никого этим не убьет. – Я в него влюбилась. – Разумеется, объяснять, кто скрывался под коротким местоимением, не было никакой нужды. – Это произошло так быстро и так странно… Все говорят, все пишут в книгах, что когда любишь, не видишь недостатков и слабостей. А мне кажется, то, что питает один вид любви, на корню убивает все другие ее виды. Пока он был безусловно сильным, безусловно мудрым, добрым и благородным, я любила его, преклоняясь. Он стоял выше всех нас, обычных людей, хоть тогда я и не знала, что он умеет на самом деле. Теперь все по-другому. Я увидела его слабым. Я видела его злым и жестоким, я увидела наконец, как он умеет убивать. Мои детские мечты и фантазии лопнули одна за другой, как мыльные пузыри. И как же я ему за это благодарна, ты бы знала, Каллиста. Раньше их радужные прозрачные стенки все искажали, а теперь я смогла увидеть живого человека. Мужчину. Совсем еще не старого. Красивого.
Что поделать, нет на свете идеальных людей. Эмили рьяно доказывала это на примере Корво, но и сама в итоге не смогла быть с Каллистой абсолютно честной. Высказать все до последнего слова не получалось, кое-что девушка хотела оставить для себя одной. Знать и понимать мало, некоторые вещи надо непременно увидеть, потрогать, прочувствовать. Она знала, на что способен Корво Аттано, но для своей дорогой маленькой Эмили он всегда был безобиднее и добрее старого беззубого домашнего пса.
«Все-таки я очень странная девушка. Влюбляться должны из-за хорошего. Почему я влюбилась в человека, увидев его самые неприглядные стороны? Неужели, не увидь я клинок в горле Дауда, все осталось бы по-прежнему?»
Все самые сложные споры неизменно происходили в голове Эмили, и участвовала в них только она одна.
«Возможно, потому, Эмили Колдуин, что нельзя влюбиться в кого-то, настолько сильно обмазанного детскими мечтами и фантазиями. Такими фигурами можно восхищаться, их можно любить самой искренней и нежной дочерней любовью. Но влюбиться по-настоящему, действительно желать можно только живого человека.»
«А может, не надо усложнять? Он так красив, когда убивает.»
«Или я просто хочу верить, что тот, кто способен на все эти удивительные и страшные поступки, окажется способен на еще хотя бы одно безумство, зато самое большое.»
- Эмили… - Каллиста осторожно коснулась ее плеча, подумав, видимо, что девушка закончила говорить, но та остановила ее взмахом руки.
- Я видела, как он может любить женщину. И я хочу, чтобы так любили меня.
Вот теперь, пожалуй, все. Эмили наконец подняла взгляд, и ей очень не понравилось выражение лица подруги. Нет, там не было испуга или отвращения. Хуже, там было снисходительное понимание. Что ж, идеальных людей не бывает, верно?
- Ну, на мой взгляд, нет ничего страшного в том, чтобы влюбиться в нашего лорда-протектора. Он сам едва ли об этом знает, но его черные серконосские глаза наверняка сразили не одно женское сердце. Чего тут скрывать, в свое время и мне казалось, что я в него влюблена. А с тобой и вовсе случай особый. Ты спасла его! Ты столько о нем узнала! Вы стали еще ближе, хотя, казалось бы, стать ближе уже нельзя. За эти дни ты очень повзрослела, Эмили. И повзрослела твоя любовь к лорду-протектору. Все произошло так быстро, что не мудрено запутаться. Но, Эмили, даже если на секунду принять на веру то, что ты влюбилась в Корво как женщина в мужчину… Нет, лучше и на секунду такого не допускать. – Каллиста обняла девушку за плечи. – Дай себе передышку. Пройдет время, чувства устаканятся, и ты поймешь, что нашла нечто куда более ценное, чем банальное влечение к мужчине – способность полюбить родного человека со всеми его слабостями, секретами и неприглядными поступками. И самое главное, Эмили – это ведь Корво Аттано, твой регент, твой лорд-защитник. Мы все его знаем. Прости, если мои слова покажутся тебе жестокими. Но никогда он не посмотрит на тебя иначе, чем на любимую дочь и госпожу.
- Конечно, ты права, Каллиста. – Эмили обняла подругу крепко-крепко, лишь бы она не видела ее лицо. Каллиста Карноу была очень проницательной женщиной, и непременно поняла бы по лицу девушки, что та осталась при своем мнении. Просто не захотела спорить и продолжать этот разговор. – Мне надо было кому-нибудь выговориться, высказать все свои странные мысли, вот и все.
- Ну, подруги ведь для того и созданы. – Каллисту разговор скорее растрогал, чем взволновал. Почти все девочки на свете проходят через влюбленность в какого-нибудь достойного мужчину намного старше себя. Если отец хорошо воспитал дочь, она будет искать похожего на него мужа, и нет в этом ничего противоестественного. Семнадцать лет – самое время, чтобы встретиться с этим и пойти дальше.
- Ух, даже не думала, что меня способен так вымотать всего лишь разговор! – Эмили потянулась с сонной улыбкой. Теперь она говорила правду, и можно было снова без опаски смотреть Каллисте в глаза. – Спасибо тебе. Но теперь мне, пожалуй, надо все-таки добрести до своей спальни, иначе я на правах главы государства бессовестно экспроприирую твою кровать.
- Если хочешь, могу проводить.
- Не волнуйся, на ходу я еще не засыпаю. – Девушка поднялась и уютно подоткнула женщине одеяло. – Спокойной ночи, Каллиста.
- Надеюсь, теперь они еще очень долго будут для всех нас спокойными. – Женщина сладко зевнула. Эмили поцеловала ее в щеку и вышла в темный коридор.
Поднявшись к себе, девушка нерешительно остановилась посреди комнаты. Спать ей не хотелось. Может, потому, что она не знала, что из произошедшего в заброшенном квартале было явью, а что – сном. Или не давали успокоиться мысли о Корво. И все свербел, каждую минуту напоминая о себе, один особенно загадочный вопрос. К сожалению, того единственного, кто на этот вопрос может ответить, желанным гостем не назовешь.
«Все равно он от нас не отвяжется. Может, такой подход его хотя бы удивит.»
Эмили стала рыскать по комнате, обшаривая полки и ящики. Искомое обнаружилось на секретере, между чернильницей-непроливайкой и чьим-то бюстиком, то ли поэта, то ли военачальника. Очаровательная вещица, маленькая ваза ручной работы, давний подарок Каллисты. Правда, срезанные цветы девушка никогда не любила, вот и пылилась ваза без дела, изредка становясь пристанищем всякого писчего мусора. Кто бы знал, для чего она в конце концов пригодится.
Свечи искать не пришлось. Натурфилософы могут сколько угодно твердить о промышленной революции, но перебои с энергией время от времени случались, так что свечки держали в прикроватных тумбочках все без исключения жители Данволла, от прачки до императрицы.
Разломив свечу по полам, Эмили запалила ее и поставила в вазу, так, чтобы огонек светил сквозь ярко-сиреневое стекло. Это, конечно, не очень-то походило на те лиловые фонарики, но ничего удачнее девушка не придумала. Взяв с кресла теплую накидку, она укуталась поуютнее и подошла к окну, держа вазу в руках. Открыв его на половину, Эмили присела на широкий подоконник. В столице уже погасили почти все огни, к тому же, из спальни юной императрицы было видно и море, черную тихо шелестящую бездну, в которой плавали едва заметные синие огоньки буев. Девушка то поднимала, то опускала вазу со свечой, как будто подавая сигналы далекому кораблю.
«Чем бы он ни был – он приходит из моря. Это я знаю точно. Море переполняет синие сны, где мы все плаваем на крошечных островках памяти. Он мог бы принять любой облик – но самым богатым одеждам предпочел куртку китобоя. А это что-нибудь, да значит.»
Подышав на оконное стекло, Эмили стала водить по нему пальцем, вырисовывая Знак. Того времени, которое она провела с обрывком кожи на шее, более чем хватило, чтобы запомнить все его изгибы наилучшим образом. Промозглый холод с причала уже успел забраться под накидку, стало невыносимо зябко. Девушка закрыла окно, но еще немного постояла у него, освещая Знак лиловыми отблесками.
Сначала ей казалось, что не вышло. Никто не откликнулся на ее зов, ничего вокруг не изменилось. Вздохнув, Эмили задула свечу, но лиловатый свет не исчез. Просто теперь он шел из-за приоткрытой двери.
Оставив вазу на подоконнике, девушка влезла в туфли и снова вышла в коридор. Притушенные на ночь лампы излучали не спокойный голубоватый свет, как всегда, а таинственный, даже какой-то заискивающий, то ли сиреневый, то ли фиолетовый, то ли лиловый. Странное дело, произошло это только с коридором, ведущим влево. В правом крыле по-прежнему горел самый обычный свет. Подсказка была более чем прозрачной, и Эмили пошла влево.
Лиловые фонари подвели ее к лестнице, указывая наверх. Девушка сразу поняла, где закончится ее путь, и очень надеялась, что в этот раз ничего страшного там не будет. На пути ей не встретилось ни стражника, ни служанки, что, в общем-то, было странно. Час на дворе стоял не самый поздний, слуги в такое время часто сновали по дворцу. Тем не менее, в полном одиночестве Эмили поднялась по лестнице и, пройдя еще немного, остановилась у двери в спальню лорда-протектора. Девушка аккуратно попробовала повернуть дверную ручку. Та поддалась. Эмили попыталась войти внутрь как можно тише, но ни на что особо не надеялась. Наверняка Корво спит неимоверно чутко, и для него эти звуки все равно что слоновий топот.
- Заходи не таясь, его сон спокоен и крепок. Наш дорогой Корво ничего не услышит.
Этот голос заставлял тело покрываться мурашками, даже если ты, казалось бы, был готов его услышать. Эмили вошла, притворив за собой дверь. По началу она нигде не увидела обладателя вкрадчивого голоса. Комната выглядела абсолютно обычно, если, конечно, не считать лилового фонарика, который стоял прямо на полу. Из-за него тени особенно сильно сгущались под балдахином кровати, и лицо мирно спящего Корво едва угадывалось. Лишь когда глаза привыкли к помигивающему свету от фонаря, девушка увидела, как из темноты над изголовьем проступило сначала бледное черноглазое лицо, затем плечи, руки и торс Чужого. Он словно выдавался из стены, как барельеф.
- Выходит, я все-таки смогла вызвать твой интерес. – Эмили присела на кровать в ногах у Корво.
- Все-таки? – в голосе чужого слышалось игривое, но не притворное удивление. – Я интересуюсь тобой уже давно, Эмили. Ты ведь помнишь наши встречи в старом пабе. Мне так понравилась твоя смелость. Я рад, что со временем эта черта не только не исчезла, но и стала сильнее.
- Почему ты не сказал Дауду про медальон, который я повесила Корво на шею? Ты не мог не знать про него. – Чужой, похоже, был не дурак поболтать, и девушка решила задавать как можно более четкие вопросы, чтобы получать хоть сколько-нибудь внятные ответы.
- Вы все мне симпатичны. – Юноша в куртке китобоя развел руками. – Это складывается, как стеклышки в калейдоскопе. Я стараюсь помогать всем понемногу. Сначала я оказал услугу Корво, выполнив его просьбу, потом сделал приятное Дауду, попросив его о помощи, ну а после и тебя не оставил без внимания.
Эмили не смогла сдержать горького смешка. Помощь, надо думать. Похоже, он и правда считал свои игры помощью.
- Восхитительную коллекцию людей ты собрал. Мне даже лестно, что я в нее вхожу.
Чужой полностью вышел из стены, но постель не смялась от его шагов. Он сел напротив девушки, чуть приподняв уголки губ в улыбке.
- Да, ты очень смелая, Эмили. Но больше всего мне в тебе нравится, пожалуй, все-таки не это. Меня восхищает, как мы хорошо понимаем друг друга. Это чувство для меня внове. Спасибо тебе за него. У нас так много общего.
- Не хотелось бы с тобой соглашаться. – Эмили на всякий случай отодвинулась подальше. В конце концов она уперлась спиной в один из столбиков балдахина.
- Никто из людей еще не понимал меня так хорошо. – Ласково кивнул Чужой. – Даже не надо ничего объяснять. К тому же, на этом наше сходство не кончается. Ты ведь тоже любишь лорда-протектора Корво Аттано.
- Сдается мне, мы делаем это абсолютно по-разному. – Эмили нервно усмехнулась.
- Я хочу, чтобы он был моим. Ты хочешь, чтобы он был твоим. Не прослеживаю разницы. Чего лорд-протектор испугается больше – если я его поцелую, или если это сделаешь ты? Хочешь, разбудим и проверим?
Худая рука, белая, чуть ли не светящаяся в темноте, застыла в дюйме от лица Корво. Мужчина заворочался и со вздохом перевернулся на бок.
Улыбался Чужой едва заметно, голос его был не богат на интонации, а пытаться прочитать что-то в чернющих глазах было и вовсе гиблым делом. Он просто склонял голову все ближе и ближе к плечу, и Эмили в этом мерещилась ирония. Казалось, еще немного, и его шея изогнется под невозможным для человека углом.
«Будем считать, что он так шутит.»
- Не буду я его целовать. Я сделаю все так, что рано или поздно он сам меня поцелует. – Девушка упрямо тряхнула короткими волосами.
- А я буду с удовольствием за этим наблюдать. – Чужой покивал и сложил руки на груди. – Я ведь, в сущности, никому из вас не враг и не соперник. Мне нравится слово, которым Вы меня окрестили. Враг и соперник тебе кто угодно – но не чужой. Равно как и помощник. Давать советы, делать подарки – вот это по мне. Люблю, когда люди сами решают, принимать их или нет.
«Пока ему интересно, ничто не упущено». Теперь слова Пьеро приобрели для Эмили новый смысл. Итак, ей удалось завоевать внимание Чужого. Осталось понять, то ли это, чем стоит гордиться. И принимать ли подарки, если те, конечно, воспоследуют. С одной стороны, было приятно соседствовать в компании избранных с Корво и Пьеро, чего греха таить. Но с другой стороны, пользовались симпатиями гостя-с-той-стороны и куда менее приятные личности.
- Мне от тебя ничего не нужно. – Одно Эмили знала наверняка: подарки не выпрашивают. Поборов опаску, девушка пересела поближе и крепко стиснула руку Аттано сквозь одеяло. – Я всего добьюсь сама.
- Я уже говорил это считанные минуты назад, и не поленюсь повторить: понаблюдаю с превеликим удовольствием. Вы все очаровательны. – Чужой поднялся с постели и стал отступать в сумрак балдахина. – А ты – очаровательнее всех, Эмили. Императрица Эмили Мудрая. Да-да, так еще будут говорить. Возможно. Я слышал, лорд-протектор вознамерился ответить на все вопросы. Не сомневаюсь в его силах. Жаль, что оттуда, где хранится ответ на последний вопрос, вернуться уже не получится.
- Он вернется. Корво всегда возвращается, если его жду я.
- Какая чудесная игра, право слово. Мне никогда не надоест. – Лицо Чужого уже едва виднелось из стены.
- Спокойной ночи. – Сказала Эмили, подбавив в голос чопорности. Разговор явно подошел к своему логическому завершению. Она тоже встала с кровати и, опустившись на корточки, погасила лиловый фонарь. В спальне мгновенно стало темным-темно, выходила из нее Эмили практически наощупь. На пороге девушка оглянулась. Луна как раз вышла из-за туч и теперь неплохо освещала комнату через окно. Все в ней выглядело вполне мирно и обычно. Лорд-протектор снова перевернулся на спину, высвободив руки из-под одеяла. Девушка постаралась прикрыть за собой дверь как можно тише, но в самом конце она все-таки едва различимо скрипнула о косяк. В спальне мгновенно шумно всхрапнули и зашуршали постельным бельем.
- Кто здесь? – Раздался голос Корво, встревоженный и сиплый со сна. Не дожидаясь, пока он выйдет в коридор, Эмили побежала, и сиреневые огни гасли вслед за ней.
***
Он придумал собственную градацию тревожных шумов и распределил по ней все звуки мира. Часть из них не должна тревожить вовсе, некоторые обязаны настораживать в строго определенных ситуациях. Одни требуют мгновенной побудки посреди ночи, на другие не нужно отвлекаться. Отладив ее много лет назад, Корво, встречая какой-либо новый звук, сразу относил его к тому или иному виду, после чего продолжал крепко спать по ночам, отдаваясь на волю рефлексам. Те разбудят, если возникнет нужда.
Но, видать, события последних дней так разбередили все, что можно было расшевелить, что даже хваленое чутье изменило лорду-протектору. Он проснулся посреди ночи, твердо уверенный в том, что кто-то то ли только что вошел к нему в спальню, то ли наоборот, едва вышел. В спальне было пусто и тихо, в коридоре – темно и безлюдно. В самом его конце неспешно вышагивал патрульный, ну так то в самом конце. Мужчина на всякий случай еще немного постоял у окна, прислушиваясь к звукам ночи, но так и не выискал в них ничего подозрительного. К тому же, по-прежнему отчаянно хотелось спать, хотя оно как раз и не мудрено, в середине-то ночи. Корво снова лег в постель и уже через минуту спал так же крепко, как до пробуждения. Аттано не засыпал в общепринятом понимании слова – он скорее отключался, когда хотел, где хотел и на сколько хотел. Редкие исключения, разумеется, бывали, но лишь в действительно из ряда вон выходящих ситуациях. К примеру, в тюрьме он без труда засыпал, сидя на лавке, если пол подзатапливало. Или лежа, но пряча ладони под мышками, а ноги укутав чем придется – иначе крысы кусали за пальцы. Ничего не мешало ему погрузиться в сон, но кошмары всякий раз немилосердно вырывали его оттуда по своему разумению. В девяноста пяти случаях из ста Корво понимал, что спит, но менее страшными кошмары от этого не становились.
Вот и сегодня он, едва успев снова коснуться головой подушки, тут же провалился в довольно отвратный сон. Это даже больше походило на сонное оцепенение, чем на кошмар. Мужчина лежал, не в силах ни двинуться, ни продрать глаза, и кто-то трогал его за волосы. Не тянул, не дергал, не тащил, не вырывал их, и даже не перебирал нежно – просто касался самых кончиков, шевеля их едва-едва. Отвратительное ощущение, как паук на подушку залез. Длилось оно, к счастью, совсем недолго. Увы, после короткой паузы кошмар продолжился, и стало только хуже. Теперь что-то копошилось у него на груди. Может, и правда какое-нибудь мерзкое насекомое? Только когда за одну из тесемок, держащих ворот, ощутимо потянули, распуская узел, стало понятно: это пальцы, человеческие пальцы. Оцепенение все не спадало, Корво не мог даже руки поднять, чтобы перехватить запястье неведомого наглеца. По нему скользило что-то холодное и сырое, вроде бы ладони, но Аттано не был уверен наверняка. Коже становилось зябко даже сквозь ткань рубашки. Она совсем распахнулась на груди, и стылая кисть тут же скользнула внутрь, словно пригреваясь. Теперь чьи-то длинные худые пальцы не спеша очерчивали линии Знака. Что верно то верно, больше убежать не выйдет. Слишком близко бьется сердце, и отказываться от подарка уже поздно.
- Что ты сделаешь теперь, Корво? Как теперь ты будешь поступать? – Мужчина узнал голос сразу, но никогда раньше он не слышал в нем затаенного смеха. Чужой словно потешался над какой-то невероятно смешной шуткой, понятной одной ему.
Со свистом втянув в себя воздух, Корво выгнулся дугой и сел на кровати, зажимая рот ладонью, чтобы не вскрикнуть. Оцепенение спало, чудовищное напряжение проявилось на коже горячим потом. Аттано сидел, тяжело и часто дыша, в мокрой насквозь рубахе, судорожно растирая грудь рукой. Ей все еще было холодно.
И снова ничего странного вокруг. За окном по-прежнему глубокая тихая ночь, во дворце тоже все спокойно. Не то чтобы лорд-протектор чувствовал себя мало-мальски бодрым или отдохнувшим, но спать, разумеется, больше не собирался. Корво порывисто встал с постели, стянул рубаху, вытерся ей и отшвырнул. Затем распахнул окно и долго стоял так, пока не начал дрожать на ветру, чтобы хоть немного освежиться. Мужчина закрыл глаза, призывая на помощь темноту. Мир мгновенно разделился на два цвета, золотой и черный. Стены перестали быть преградой, он видел весь Данволл, каждое живое существо в его домах, на его улицах. Люди думали, что избавились от крыс раз и навсегда, но это было не так. Они просто ушли глубже. Лорд-протектор, а вместе с ним и Убийца в маске, чувствовал их норы и ходы, как вены под кожей. Столица была полна секретов. Почему бы какому-нибудь из них не открыться ему сегодня?
Корво открыл глаза и быстро оделся. За прошедшие годы он не раз задавал себе вопрос: зачем он вообще все это хранит в самых дальних шкафах? Неприметный серый плащ с капюшоном, удобные сапоги с абсолютно не скользящими подошвами, широкий пояс с массой отсеков. Ручной арбалет и дротики к нему, на любой вкус – зажигательные, усыпляющие, стальные. Пистолет и складной нож мужчина и так всегда носил с собой.
В последнюю очередь Аттано забрался на комод и сдвинул в сторону плафон одной из ламп. Он не знал и знать не хотел, что за дрянь на самом деле цеплял ему на лицо Дауд. Но это точно была не маска, придуманная Пьеро. Настоящая маска все это время хранилась здесь.
Лорд-протектор полностью распахнул створки окна и встал на подоконник. Напоследок глубоко вдохнув свежий ночной воздух, мужчина надел маску. Окуляры немного запылились и расстроились, пришлось протереть и подтянуть. Крутанув складной нож на пальце, как связку ключей, Корво прыгнул и пропал, чтобы в следующий миг возникнуть уже на краю другой крыши. Сегодня одним вопросом станет больше, а ответом – меньше.
Эпилог.
«Моя дорогая Джессамина, полгода назад я писал тебе, что счастлив. Ты знаешь из моих многочисленных писем, сколько всего изменилось и произошло с тех пор, однако же эту незатейливую сентенцию я, как ни странно, могу повторить. Более того, теперь я пишу это действительно искренне. Чего греха таить, тогда я заблуждался. Мое счастье было счастьем человека, который благодаря многочисленным лекарствам перестал чувствовать дергающую боль от воспаленной раны. Но чтобы действительно вылечиться, надо вскрыть гнойник и хорошенько его вычистить. Это было очень больно, временами невыносимо. Я слишком запустил страх, проникший в мою душу. Он разъедал меня, как гангрена, больше подобного допускать нельзя. И я не допущу. Человек в маске вернулся на улицы ночного Данволла, но на этот раз не как убийца, а как искатель. Пьеро и Соколов наводят на след знаний, а я иду по нему, как борзая. Рано или поздно мы разгадаем все тайны Чужого и найдем способ сделать так, чтобы он никому из нас никогда больше не докучал. Я больше не вижу смысла брезговать тем, что дает мне его подарок. Иногда не зазорно бороться с врагом его же оружием, даже если он тебе его и дал.
Знаю, ты стала бы отрицать, но я все равно напишу: без тебя, без памяти о том, какой ты была в действительности, я никогда бы не справился. И без Эмили. Она с каждым днем становится все больше и больше похожа на тебя. Она взрослеет и меняется, она все чаще и чаще берет с тебя пример. Не думаю, что это замечает кто-то, кроме меня, но я вижу каждую мелочь. Эмили все-таки начала отращивать волосы и, закалывая их, неизменно пользуется твоими шпильками с золотыми листьями. Собирает она локоны, кстати говоря, точно так же, как и ты в свое время. И темно-синее Эмили стала надевать чаще. Иногда она так похожа на тебя, что я и сам не понимаю, то ли мне радостно, то ли больно. Намедни Эмили вошла в зал, чтобы держать совет с министрами, а мне на мгновение показалось, что это ты. Пришлось соврать, что в зале слишком жарко, и пойти открывать окно, а то глаза были совсем на мокром месте, ну не стыд ли. Лорд-регент из меня еще худший, чем лорд-протектор. После вечером заперся у себя, плакал, как ребенок. Потом опять сновал по городу, под маской хоть можно корчить какое угодно лицо. Знаешь, Джессамина, я ведь теперь толком и не сплю. Эти прогулки в темноте для меня все равно что отдых. А впрочем, не будем о них, я же обещал писать только про радостное и хорошее.
До совершеннолетия Эмили еще немало времени, а к празднику уже вовсю готовятся. В кои-то веки ей захотелось устроить настоящий бал, по всем правилам. Признаться честно, я уже и не думал, что этот день настанет, мне казалось, что в Эмили нет интереса к подобным вещам. Наверное, я просто все так же плохо знаю женщин. Эмили хочет, чтобы на первый танец ее пригласил я, и никто другой. Чует мое сердце, это будет еще один момент позора лорда-регента. Последний раз я танцевал, когда… вот видишь, я даже вспомнить не могу, когда был наш последний бал. Еще до эпидемии, это уж точно. И я даже там не блистал, страшно представить, каков буду теперь. Впрочем, желание именинницы – закон. Да чего уж там, желание Эмили – закон для меня. Как-нибудь проковыляю положенный тур вальса. Тут главное – не умереть, глядя на твои золотые заколки в ее волосах.
Искренне твой, с надеждой на дальнейшее счастье и хороший исход, несмотря на мрачный финал письма,
Корво Аттано.»