Вообще, обещал другу шестнадцатую главу, но таки не рассчитал время – слишком она… последняя, чтобы с ней так торопиться.
Зато на волне написалось еще кое-что. Когда-то Каролина сказала мне, что ну и пусть я не художник – все равно словами можно написать почти так, как на картинке, если суметь.
Попробовал суметь. Кусманчик уютной пафосной сентиментальщины. Только в кои-то веки недовольных и домовят настоятельно прошу мимо и молча – сейчас вот в такое время жыздни не хочу слушать тех, кому непонятно и не нужно. Без вас хуево, честное слово.
О… йумичико еще и поэт)Каждый по своему съебывается от боли, которая не проходит, я вот оптимистичными буквами. А щас на оценку не претендую, чай не экзамен сдаю, и тем более не вам.
в первую очередь тебе дарю, друг, как знать, глядишь и порадую)
А кто у нас тут железобетонный носорог? Покажите пальцем на того неудачника, который осмелится отрицать то, что офицер Мадараме Иккаку – непрошибаемый оптимист, обладающий юмором тролля и шумный как грузовик с бубнами. В дурном настроении его не видят даже враги перед тем как сдохнуть. Точнее уж они одни из тех, кто видит самый расцвет этой ухмылки до ушей, когда кажется, что такими зубами можно откусывать куски от бетонной стены.
А у него и нет причин быть другим – у него все хорошо. И банкай у него есть, и отряд у него одиннадцатый, и капитан у него Зараки. Не жизнь, а пряник с повидлом, живи себе в радость, и башка твоя похожа на солнце, блестит по крайней мере похоже.
Даже Юмичика со всей его красотой на его фоне казался остальным звонкой пустышкой, цветной двухмерной картинкой с навязчивым голосом, карнавальным чучелком с перьями и гнущимися суставами.
Иккаку бы объяснил всем, что это не так, да он тоже не дурак делиться секретом своей силы.
Вот все думают – сила меряется в банкаях, километрах в час, для кого вообще в сантиметрах, или еще бог знает в чем, и никому невдомек, нафига каждому сильному мужику этот мелкий мозговой слизень, вечно шныряющий вокруг и прыгающий на голове. Ума нет-то сопоставить одно и другое – почему они всегда побеждают: Зараки, Иккаку, Ренджи, Ичиго... Какой такой могучий пендель под поджарый зад заставляет каждый раз вскакивать на ноги и рвать врага чуть не голыми руками на лоскутное одеяло.
Как же тут не побеждать-то, когда за твоей спиной маленькое вот с такими вот глазами ждет тебя обратно.
У каждого свое. Ячиру, Рукия, Орихиме, вот это вот… в перьях. Один раз стоит увидеть глаза, в которых твое бессмертие, просрать становится так страшно, что побеждаешь.
С пыльной древности же так повелось, что воин без оберега – так себе воин, серединка на половинку.
Сила Айзена кончилась тогда, когда он проткнул мечом Хинамори. Пусть потом не удивляется, где была дыра в замысле. Да вот она, та самая кровавая рана в животе маленькой девочки, хранящей в себе неуязвимость своего божества.
- Еще? – Юмичика всегда спрашивает, но ответа не дожидается – наливает саке, придерживая руку Иккаку с пиалкой и положив подбородок ему на плечо.
В домике тепло, лампа даже горит будто бы на последнем издыхании, так, что в дальних углах темнота совсем черная и дышит. Очень Иккаку не любил такие углы, старики в Руконгае рассказывали, что там крокозябры живут, которые спящим глаза высасывают. Юмичика всегда обещал очень серьезно, что пока он рядом – никакие крокозябры не вылезут, пусть рискнут вообще только.
Ну еще бы.
Он на самом деле мудрее, чем кажется. Талисманы они такие… им положено. Не были бы мудрыми, не сохранили бы эту иголку, на кончике которой чужая жизнь. И все вот эти, железобетонные и противоударные, по вечерам идут на ручки как миленькие, знай только дыши в шею и держи так, как будто это не он твой вечный защитник, а вовсе даже наоборот. А может быть, так и есть, наоборот.
- Еще? – спрашивает Юмичика, но ответа не дожидается никогда.
Знает, что ему никогда не скажут «хватит». Саке и друг друга много не бывает.
Если думать, какой Юмичика цветок – то ни разу он не похож на эти бледные вымороченные лилии, смахивающие на мокрую бумагу и неизменно начинающие подгнивать с кончиков лепестков. Черемуха скорее. Дикая такая, вольная, буйно цветущая, зарыться мордой в охапку пушистых кистей, чтоб нос отшибло от густого сладкого запаха. Так и пахнут сухие ладони, открытые запястья, рукава, волосы, черемуховой пыльцой.
Кто-то спрашивал, с кем же все-таки лучше – с женщинами или мужиками. Иккаку честно не представлял – ему лучше было с Юмичикой. И было бы в любом случае, будь Юмичика женщиной или хоть даже вомбатом… ну, в этом случае куда лучше, если Иккаку тоже был бы вомбатом.
И все-таки хорошо, что они те, кто они есть. Да, совсем даже неплохо и так. Посадить себе на колени, под юката почему-то совсем горячая кожа, масло, чтобы не больно, вздыхает только неровно и сам двигается, откинув назад голову и сцепив за его шеей руки в замок. Легкий, только и держи за тонкий пояс, потому что кажется, словно и тратит силы только на то на то, чтобы остаться и не улететь.
Еще. Мало никогда не бывает. Даже если завтра опять идти, грызть бетонные стены и побеждать – победишь и не выспавшийся. Иначе потому что никак.
З.Ы. На дискуссию не настроен. Хотите похвалить - велкам. Хотите сказать, что не так все было и Айзен молодец -право, не стоит.