Я постоянно танцую, ногами топаю, Трясу головой, руками вот так вот делаю! Да, я немного ебнутый, люди пугаются, Особенно если в общественном транспорте.
Глава I - last-optimist.diary.ru/p117169727.htm
Глава II. День Рождения Джессики.
- Слышь, бабусь, а чего ты просила приехать-то? До праздника еще часа четыре, нас же к обеду звали.
Тони был заинтригован. Обычно старая миссис Гольдштейн при каждом его появлении в мастерской демонстративно закатывала глаза, мол, когда ты сдохнешь уже, дармоед. А теперь, надо же, позвонила заранее и попросила, чтоб зашел с утра пораньше. Чтобы узнать, в чем причина, парню было даже не жалко вставать ни свет ни заря.
- И вот в этом ты собираешься идти на День Рождения к юной леди? – Вместо приветствия тут же принялась наседать на него пожилая оружейница. – Кошмар какой! А впрочем, так я и думала. – Старушка брезгливо оттянула двумя пальцами полу его поношенного красного плаща.
Они оба собирались в гости к Грю. Джессика праздновала пятнадцатилетие. Друзей у девушки толком и не было, но папаша очень хотел устроить дочери настоящий праздник, не только с домашними, но и с гостями. Из «коллег» своих он мог пригласить только Тони, а тот и так бывал у них дома чуть ли не каждый вечер. Поэтому, пораскинув мозгами, Грю решил позвать и миссис Гольдштейн. Эта сухонькая старушенция с годами стала страшна, как смертный грех, и зла, как все черти ада – но ни у кого, кроме нее, ни Тони, ни Грю, стволы не покупали и не чинили. К тому же, при всех своих недостатках оба мужчины, и молодой, и не очень, как-то прикипели к грозной бабуле душой. Тем более, что сама Гольдштейн приняла приглашение с редким для нее энтузиазмом.
- Давно я не вращалась в женском обществе. – Говоря эту фразу, она так смешно и чопорно поджимала губы, что Тони всякий раз не мог сдержать хохота. Он то привык слышать от нее исключительно отменную трехэтажную ругань, которая сделала бы честь и заслуженному портовому грузчику.
- И даже цветы не купил, вот ведь разгильдяй! Подарок хоть у тебя есть, а?
- Да есть у меня подарок! Вот, - Редгрейв порылся в карманах и извлек на свет красивую пару сережек из цветного стекла. Они изображали прихотливо изогнувшихся кошечек.
- Это что? Повешенные дельфины? – Гольдштейн скептически изогнула бровь, выдыхая сигаретный дым.
- Блин, бабуля! – Взорвался Тони, - Ты будешь говорить или нет, чего тебе вообще от меня надо в такую рань?!
Оружейница еще раз недобро ухмыльнулась и принялась запирать дверь своей конторы и по совместительству квартиры на все дцать замков – все же таки, она торговала не леденцами.
- Бабуля, ну чего ты… - В голосе парня появились панические нотки. Тони возвышался над Гольдштейн головы и на две, и раза в два был шире, но парень успел узнать старушку достаточно хорошо, чтобы понимать – ничего хорошего эта ухмылка ему не обещает. А пожилая леди тем временем уже что-то извлекала на свет божий из здоровенного стенного шкафа. Если честно, Тони думал, что там валяются всякие запчасти да инструменты. Как оказалось, он ошибался.
- Надевай! Тебе придется по размеру, глазомер у меня хороший! И вот, ботинки тоже почисть!
- Дай угадать, этот костюм твой первый муж надевал на раут в честь празднования первого года прошлого века? Бабусь, не вариант, я эту унылоту на себя не напялю.
- Напялите, молодой человек, еще как напялите.
- Ищи дурака. – Тони сложил руки на груди и уставился на Гольдштейн с видом гордого революционера. – Я Джессике и таким нравлюсь.
Сухонькие старушечьи пальцы впились в его ухо и безжалостно потянули вниз.
- Надевай, юный негодяй, или твои пистолеты будут до скончания веков стрелять исключительно флажками с надписью «бабах!».
Сграбастав одежду в охапку, Тони понуро удалился в ванную переодеваться.
- А потом я тебя причешу! – Прощебетала ему вслед Гольдштейн с нескрываемым злорадством.
***
Грю хотел встать пораньше, чтобы вместе с младшими поздравить Джессику, но его разбудил грохот кастрюль с кухни. Часы показывали 7.38 утра. Старшенькая встала чуть ли не с рассветом, чтобы наготовить достаточно еды. Гостей ожидалось всего-ничего, но Тони поглощал вкусности в промышленных масштабах.
- Перерыв, перерыв! – Притворно сварливо прогремел мужчина, заходя на кухню и заключая дочь в объятья. – К тебе тут праздничная делегация!
Дальше они все делали вместе – и готовили, и убирали, хотя на взгляд Грю квартира блестела еще со вчерашнего вечера. Потом сияющая Джессика целый час, наверное, крутилась перед зеркалом. Экс-полицейский подумал, что для кукол точно поздновато, книги и всякие полезные вещи – это, конечно, хорошо… Но на пятнадцатилетие все же нужно дарить другое. В результате, когда дочка спустилась наконец вниз, в новом платье, накрашенная, с прической, Грю почувствовал, как встает ком в горле. Но это было не горькое чувство. Какая же красивая у него выросла девочка!
Звонок в дверь раздался минута в минуту.
- Наверняка это Гольдштейн. Тони не способен быть таким пунктуальным.
Попивая пунш, мужчина открыл входную дверь… и чуть не выплюнул напиток на гостей, потому что его скрутило приступом неудержимого хохота. Тики и Нести, тоже выбежавшие встречать гостей, сдерживаться не стали, звонко рассмеявшись в полный голос.
И их можно было понять. Тони выглядел невероятно потешно в темно-синем костюме тройке, который сидел на первый взгляд неплохо, но явно грозил треснуть по шву на спине при неосторожном движении. К тому же, Гольдштейн расстаралась и тщательно причесала парня, с пробором на правую сторону. Букетик гвоздик выгодно дополнял картину. Сама старушка чинно держалась за локоть Редгрейва, по случаю торжества сменив свои обычные рабочие брезентовые штаны, рубаху и фартук на цветастое платье (в таких пожилые негритянки обычно ходят на воскресные службы). Шляпка с вуалью, перчатки и сумочка прилагались. Оружейница буквально лучилась. Тони сохранял мрачное молчание. Наконец, в дверях появилась и сама именинница. Джессика прыснула, прикрывая рот ладошкой, но в целом оказалась куда сдержаннее остальных.
- Тони, какой ты сегодня… представительный.
Ее веселый ласковый голос как-то сразу смягчил и разрядил обстановку. Редгрейв улыбнулся и потянулся к волосам, чтобы взъерошить их привычным жестом, но Гольдштейн предусмотрительно шлепнула его по руке.
- Скажите спасибо, что она не вылила на меня какую-то адскую субстанцию из флакончика. А то бы вы тут все уже противогазы понадевали.
- Это замечательный одеколон, невежа!
- Бабуля, этот одеколон старше меня!
- Не хами! Давай уже, дари юной леди своих повешенных дельфинов!
***
Несмотря на разношерстность и разновозрастность собравшейся компании, праздник прошел на «ура». Младших удалось загнать в кровати только после двух добавок мороженого, так они раззадорились. Гольдштейн уехала на такси, и дело было вовсе не в солидном количестве выпитого коньяка – в умении поглощать алкоголь старушенция могла потягаться и с Грю. Просто подвернула лодыжку, пытаясь обучить девочек, как правильно танцевать чарльстон. Бывший полицейский мыл на кухне посуду и ворчал.
- Тони, тебя в гости звать – одно разорение. Обычное после гостей столько всего остается, можно еще целую неделю доедать. А ты все под чистую смел! Хоть бы тарелки что ли за собой вылизывал, а то никакой пользы нет!
Впрочем, звучал его голос на редкость добродушно.
Развалившись в кресле, Тони доедал очередную порцию мороженого. Джессике казалось, что под этот десерт у парня есть второй желудок.
Увы и ах, арендованный Гольдштейн костюм был испорчен безнадежно. Все началось еще когда ели закуски. Расшалившаяся не в меру Тики зачем-то положила порцию крабового салата Тони в карман. Потом уже сам Редгрейв уронил себе на колени лазанью. А во время десерта, когда играли в лошадок, девочки перепачкали шоколадом и клубничным сиропом весь пиджак.
- Может, все-таки останешься? Разложим тебе диван, а папа уж точно будет не против.
- Идея заманчивая, нечего сказать. – Тони наконец-то взъерошил волосы. – Особенно в свете того, как вкусно ты готовишь на завтрак сэндвичи с беконом…
Он подошел к окну и поглядел на улицу, опираясь на подоконник. Там уже давно царила глубокая ночь. В паре кварталов от дома, судя по звукам, кто-то бил кому-то морду. Но окна в гостиной выходили во двор, а там было тихо. Только ветер шелестел листьями, и в свете фонаря качались тени ветвей. На мгновение Тони показалось, что они извиваются, как змеи. Он вздрогнул и, отойдя от окна, принялся спешно собираться.
- Извини, принцесса, правда, лучше в другой раз. С Днем Рождения тебя. Скажи честно, сережки ведь не похожи на повешенных дельфинов?
- Совсем не похожи, - растерянно ответила Джессика, - но Тони, почему…
- Все, пока-пока! – Не дав ей закончить вопроса, парень разве что не пулей вылетел из квартиры.
Он как мог быстро миновал лестничную клетку и подъезд, и почти бежал, пока не завернул за угол. Только тогда Тони Редгрейв замедлил шаг и побрел домой, сунув руки в карманы, очень стараясь убедить себя, что ехидные злобные смешки из самых темных углов ему просто мерещатся.
- Вот уроды, даже повеселиться нормально не дают. – Парень сердито шмыгнул носом и снова прибавил шагу.
Глава II. День Рождения Джессики.
- Слышь, бабусь, а чего ты просила приехать-то? До праздника еще часа четыре, нас же к обеду звали.
Тони был заинтригован. Обычно старая миссис Гольдштейн при каждом его появлении в мастерской демонстративно закатывала глаза, мол, когда ты сдохнешь уже, дармоед. А теперь, надо же, позвонила заранее и попросила, чтоб зашел с утра пораньше. Чтобы узнать, в чем причина, парню было даже не жалко вставать ни свет ни заря.
- И вот в этом ты собираешься идти на День Рождения к юной леди? – Вместо приветствия тут же принялась наседать на него пожилая оружейница. – Кошмар какой! А впрочем, так я и думала. – Старушка брезгливо оттянула двумя пальцами полу его поношенного красного плаща.
Они оба собирались в гости к Грю. Джессика праздновала пятнадцатилетие. Друзей у девушки толком и не было, но папаша очень хотел устроить дочери настоящий праздник, не только с домашними, но и с гостями. Из «коллег» своих он мог пригласить только Тони, а тот и так бывал у них дома чуть ли не каждый вечер. Поэтому, пораскинув мозгами, Грю решил позвать и миссис Гольдштейн. Эта сухонькая старушенция с годами стала страшна, как смертный грех, и зла, как все черти ада – но ни у кого, кроме нее, ни Тони, ни Грю, стволы не покупали и не чинили. К тому же, при всех своих недостатках оба мужчины, и молодой, и не очень, как-то прикипели к грозной бабуле душой. Тем более, что сама Гольдштейн приняла приглашение с редким для нее энтузиазмом.
- Давно я не вращалась в женском обществе. – Говоря эту фразу, она так смешно и чопорно поджимала губы, что Тони всякий раз не мог сдержать хохота. Он то привык слышать от нее исключительно отменную трехэтажную ругань, которая сделала бы честь и заслуженному портовому грузчику.
- И даже цветы не купил, вот ведь разгильдяй! Подарок хоть у тебя есть, а?
- Да есть у меня подарок! Вот, - Редгрейв порылся в карманах и извлек на свет красивую пару сережек из цветного стекла. Они изображали прихотливо изогнувшихся кошечек.
- Это что? Повешенные дельфины? – Гольдштейн скептически изогнула бровь, выдыхая сигаретный дым.
- Блин, бабуля! – Взорвался Тони, - Ты будешь говорить или нет, чего тебе вообще от меня надо в такую рань?!
Оружейница еще раз недобро ухмыльнулась и принялась запирать дверь своей конторы и по совместительству квартиры на все дцать замков – все же таки, она торговала не леденцами.
- Бабуля, ну чего ты… - В голосе парня появились панические нотки. Тони возвышался над Гольдштейн головы и на две, и раза в два был шире, но парень успел узнать старушку достаточно хорошо, чтобы понимать – ничего хорошего эта ухмылка ему не обещает. А пожилая леди тем временем уже что-то извлекала на свет божий из здоровенного стенного шкафа. Если честно, Тони думал, что там валяются всякие запчасти да инструменты. Как оказалось, он ошибался.
- Надевай! Тебе придется по размеру, глазомер у меня хороший! И вот, ботинки тоже почисть!
- Дай угадать, этот костюм твой первый муж надевал на раут в честь празднования первого года прошлого века? Бабусь, не вариант, я эту унылоту на себя не напялю.
- Напялите, молодой человек, еще как напялите.
- Ищи дурака. – Тони сложил руки на груди и уставился на Гольдштейн с видом гордого революционера. – Я Джессике и таким нравлюсь.
Сухонькие старушечьи пальцы впились в его ухо и безжалостно потянули вниз.
- Надевай, юный негодяй, или твои пистолеты будут до скончания веков стрелять исключительно флажками с надписью «бабах!».
Сграбастав одежду в охапку, Тони понуро удалился в ванную переодеваться.
- А потом я тебя причешу! – Прощебетала ему вслед Гольдштейн с нескрываемым злорадством.
***
Грю хотел встать пораньше, чтобы вместе с младшими поздравить Джессику, но его разбудил грохот кастрюль с кухни. Часы показывали 7.38 утра. Старшенькая встала чуть ли не с рассветом, чтобы наготовить достаточно еды. Гостей ожидалось всего-ничего, но Тони поглощал вкусности в промышленных масштабах.
- Перерыв, перерыв! – Притворно сварливо прогремел мужчина, заходя на кухню и заключая дочь в объятья. – К тебе тут праздничная делегация!
Дальше они все делали вместе – и готовили, и убирали, хотя на взгляд Грю квартира блестела еще со вчерашнего вечера. Потом сияющая Джессика целый час, наверное, крутилась перед зеркалом. Экс-полицейский подумал, что для кукол точно поздновато, книги и всякие полезные вещи – это, конечно, хорошо… Но на пятнадцатилетие все же нужно дарить другое. В результате, когда дочка спустилась наконец вниз, в новом платье, накрашенная, с прической, Грю почувствовал, как встает ком в горле. Но это было не горькое чувство. Какая же красивая у него выросла девочка!
Звонок в дверь раздался минута в минуту.
- Наверняка это Гольдштейн. Тони не способен быть таким пунктуальным.
Попивая пунш, мужчина открыл входную дверь… и чуть не выплюнул напиток на гостей, потому что его скрутило приступом неудержимого хохота. Тики и Нести, тоже выбежавшие встречать гостей, сдерживаться не стали, звонко рассмеявшись в полный голос.
И их можно было понять. Тони выглядел невероятно потешно в темно-синем костюме тройке, который сидел на первый взгляд неплохо, но явно грозил треснуть по шву на спине при неосторожном движении. К тому же, Гольдштейн расстаралась и тщательно причесала парня, с пробором на правую сторону. Букетик гвоздик выгодно дополнял картину. Сама старушка чинно держалась за локоть Редгрейва, по случаю торжества сменив свои обычные рабочие брезентовые штаны, рубаху и фартук на цветастое платье (в таких пожилые негритянки обычно ходят на воскресные службы). Шляпка с вуалью, перчатки и сумочка прилагались. Оружейница буквально лучилась. Тони сохранял мрачное молчание. Наконец, в дверях появилась и сама именинница. Джессика прыснула, прикрывая рот ладошкой, но в целом оказалась куда сдержаннее остальных.
- Тони, какой ты сегодня… представительный.
Ее веселый ласковый голос как-то сразу смягчил и разрядил обстановку. Редгрейв улыбнулся и потянулся к волосам, чтобы взъерошить их привычным жестом, но Гольдштейн предусмотрительно шлепнула его по руке.
- Скажите спасибо, что она не вылила на меня какую-то адскую субстанцию из флакончика. А то бы вы тут все уже противогазы понадевали.
- Это замечательный одеколон, невежа!
- Бабуля, этот одеколон старше меня!
- Не хами! Давай уже, дари юной леди своих повешенных дельфинов!
***
Несмотря на разношерстность и разновозрастность собравшейся компании, праздник прошел на «ура». Младших удалось загнать в кровати только после двух добавок мороженого, так они раззадорились. Гольдштейн уехала на такси, и дело было вовсе не в солидном количестве выпитого коньяка – в умении поглощать алкоголь старушенция могла потягаться и с Грю. Просто подвернула лодыжку, пытаясь обучить девочек, как правильно танцевать чарльстон. Бывший полицейский мыл на кухне посуду и ворчал.
- Тони, тебя в гости звать – одно разорение. Обычное после гостей столько всего остается, можно еще целую неделю доедать. А ты все под чистую смел! Хоть бы тарелки что ли за собой вылизывал, а то никакой пользы нет!
Впрочем, звучал его голос на редкость добродушно.
Развалившись в кресле, Тони доедал очередную порцию мороженого. Джессике казалось, что под этот десерт у парня есть второй желудок.
Увы и ах, арендованный Гольдштейн костюм был испорчен безнадежно. Все началось еще когда ели закуски. Расшалившаяся не в меру Тики зачем-то положила порцию крабового салата Тони в карман. Потом уже сам Редгрейв уронил себе на колени лазанью. А во время десерта, когда играли в лошадок, девочки перепачкали шоколадом и клубничным сиропом весь пиджак.
- Может, все-таки останешься? Разложим тебе диван, а папа уж точно будет не против.
- Идея заманчивая, нечего сказать. – Тони наконец-то взъерошил волосы. – Особенно в свете того, как вкусно ты готовишь на завтрак сэндвичи с беконом…
Он подошел к окну и поглядел на улицу, опираясь на подоконник. Там уже давно царила глубокая ночь. В паре кварталов от дома, судя по звукам, кто-то бил кому-то морду. Но окна в гостиной выходили во двор, а там было тихо. Только ветер шелестел листьями, и в свете фонаря качались тени ветвей. На мгновение Тони показалось, что они извиваются, как змеи. Он вздрогнул и, отойдя от окна, принялся спешно собираться.
- Извини, принцесса, правда, лучше в другой раз. С Днем Рождения тебя. Скажи честно, сережки ведь не похожи на повешенных дельфинов?
- Совсем не похожи, - растерянно ответила Джессика, - но Тони, почему…
- Все, пока-пока! – Не дав ей закончить вопроса, парень разве что не пулей вылетел из квартиры.
Он как мог быстро миновал лестничную клетку и подъезд, и почти бежал, пока не завернул за угол. Только тогда Тони Редгрейв замедлил шаг и побрел домой, сунув руки в карманы, очень стараясь убедить себя, что ехидные злобные смешки из самых темных углов ему просто мерещатся.
- Вот уроды, даже повеселиться нормально не дают. – Парень сердито шмыгнул носом и снова прибавил шагу.
@темы: Baby, yeah!, фанфики, good boys never win
-
-
17.07.2010 в 17:00-
-
17.07.2010 в 17:12муахахахаха Ж))))
-
-
18.07.2010 в 00:02-
-
19.07.2010 в 00:06Кстати, а вот фраза про пистолеты с флажками "бабах" это не ремарка ли из известных угроз печального еврея бешеному очкарику? Ж))
-
-
31.07.2010 в 16:59