Ванильный мишка пишет по басаре! Я такой счастливый ТТ
Вот честно, я в душе не ебу многочисленных нюансов, особенно если учесть, как трудно соблюдать нюансы, когда в целом пишется по аниме, где стреляются молниями и ездят на конях с педалями.
Поэтому я знаю, что существуют исторически подкованные люди, но я не из них. Я уже смертельно запутался во всех этих детских именах и доколе они там сохраняются, и когда меняются, и поэтому просто взял пример с Ренджи насчет этого.
Его и бейте х)Проще говоря, я совсем не о том думал, когда оно писалось. Да. Разве что кое-где капелюшечку заимствовал у классика, но настолько крошечно, что копирайтов ставить не буду. Если кто углядит - ну чо, молодец) Классик простит меня, он был хороший человек.
читать дальшеБывало, когда Коджуро подвязывал рукава и брался за тяпку, маленький сорванец принимался его дразнить, повисая на деревянной ограде как бесхвостый макакеныш.
- А люди говорят, что самураю стыдно копошиться в земле! - весьма довольный собою юный бузотер наваливался на перекладину пузом и болтался вперед-назад, изобретая равновесие между буйной нечесанной головой и уже далеко в перспективу выросшими голенастыми ногами.
- А еще люди говорят, что труд облагораживает, - отшучивался Коджуро и с улыбкой думал о том, что эта личинка человека уже скоро, не успеешь обернуться, станет рослым, ладным и сильным мужчиной. У таких всегда в отрочестве сначала непомерно отрастают про запас руки, ноги, шея и хамство, из-за чего еще пару-тройку лет оно похоже на пук наспех склеенных ветвей колючего куста.
Что касалось его самого...
- Ну Коджуро, ну это что, по-твоему весело? - зудел скучающий пацан, подпирая кулаками щеки и надуваясь. - Труд воина - это тренировка!
- Если вы все знаете, Бон, зачем тогда спрашиваете? - лица Коджуро не было видно, но его голос, да что там голос, даже его перехваченная крест-накрест веревкой спина уж слишком снисходительно улыбалась!
- Ну я и посмотрю на тебя потом, - ужаленный в самый юношеский максимализм негодник сложил губы и длинно изобразил жеребячье фырканье. - Чем ты надеешься прославиться? Вырастить лук и сражаться баклажанами?
Коджуро выпрямился, обернулся и приложил к стянутому платком лбу руку тыльной стороной, чтобы в затопивших воздух солнечных лучах разглядеть наперстничка.
- Я очень даже прославлюсь благодаря тому, что выращу. А на баклажанах я как раз только тренируюсь.
* * *
- Коджуро, ты же помнишь про сегодня? - несколько шепеляво проговорил Бонтенмару за обедом, ибо у него никогда не хватало терпения сначала доесть, а потом уже болтать.
- Я знаю очень много про сегодня, все зависит от того, что сейчас для вас наиболее важно, - Катакура как раз наоборот не спешил жевать, палочки зависли в нескольких сантиметрах возле рта, в ожидании нового вопроса.
- Болван, сегодня же ночь квайданов, - это мимолетное "болван" в устах мальчишки не звучало покровительственно-феодальски. Вовсе наоборот, именно этим словом неожиданно тепло и даже в какой-то степени ласково расцветала совершенно обыденная фраза.
Все-таки положив еду в рот, Коджуро теперь на несколько секунд примолк, прикрыл глаза и вдруг куда-то внутрь себя задумчиво улыбнулся.
- Чего ты веселишься? - тут же жадно заинтересовался Бонтенмару, всегда готовый и себе отхватить изрядный кус радости.
- Просто я вспомнил, как однажды, когда вы были маленьким, я рассказал вам первый в вашей жизни квайдан. И затем ночью вы пришли ко мне и плак...
- Эй-эй, ты это сочинил, я точно не плакал, - решительно возразил пацан, потрясая в его сторону палочками.
- Хорошо, господин, вы пришли ко мне, громко хохоча, и сказали, что история вас так ужасно насмешила, что вы совершенно не можете спать в одиночку.
- Ну и?
- И уснули. Посреди ночи я проснулся за границами футона, потому что вы заняли все точно поперек, а ваша пятка была у меня в ухе.
- Да враки... Что-то я не помню... Я был очень маленький?
- Намного меньше, чем сейчас, - заверил его Коджуро, поспешив склониться пониже, якобы для удобства приготовления чая, а на деле чтобы окончательно расплывшаяся от улыбки физиономия скрылась в тени.
- Слушай, а ты когда-нибудь был маленький? - лицо Бонтенмару сделалось озадаченным.
- Конечно, был. А что? - Катакура слегка поднял брови.
- Ничего, - юный Датэ хохотнул и смолк, приняв у него из рук чашку.
Ему казался невероятным тот факт, что Коджуро не только был когда-то маленьким, но и вообще, что его когда-то вообще не существовало. Нет, серьезно, его преследовало ощущение, будто Катакура был всегда, и всегда вот такой. Сейчас-то он уже старый, ему за двадцать.
- То есть, ты еще и умрешь когда-нибудь... - взгляд мальчишки преломился где-то в свободной точке пространства, пока он отхлебывал чай.
- Весьма вероятно.
Недолгое молчание смахнуло шумовую завесь с подступающих сумерек, оживило стрекот насекомых в темнеющем саду и даже едва слышный сухой треск - крохотные тельца летучих ночных жучков уже неосторожно вихрились над горящим светильником.
- Коджуро...
- Да?
- Что-то мне квайданов расхотелось, - мрачно засопел мальчишка и сунул в свою беспорядочную вольнолюбивую шевелюру руку, уже теряющую мягкие детские очертания. Уже жилистую, со змейками будущих мышц. - И сам себя напугал. Ловко...
- Вы с малых лет очень самостоятельный, Бон, - Коджуро не стерпел - в голосе проклюнулся предательски-смешливый надлом.
- Только рассмейся. Вот только попробуй. И вообще, если забыл как пяткой в ухо, я могу напомнить!
Бонтенмару оскалился и вдруг резко спружинил, будто расплел тело, собранное в кольца. Вернувшуюся шумовую завесу можно было сравнить с камнепадом, обрушившимся невесть откуда посреди чистого поля. Потревоженное пламя светильников панически забликовало, колыхая подвижные тени, пока двое с грохотом и смехом покатились по полу в шутливом поединке.
Победила молодость. Вот ведь штука, а сам Коджуро ни секунды не думал о смерти. По крайней мере, когда второй раз в жизни просыпался посреди ночи с пяткой в ухе.