... потому что я написал фанфик ПО КАМШЕ БЛЕЯТЬ.
Правда, он не яойный.
И про Вальдеса.
Сразу оговорюсь, в данном конкретном случае я канон немножко вротебал. Хз, кем были родители Вальдеса, хз, учился ли он в Лаик, и вообще я эту опупею еще не дочитал.
Просто вырисовалась идейка, и я ее запечатлел.
С понтом дела посвящаю это дело хитто, ибо он и просто так, и в образе Ротгера - изрядный процент моего вдохновения)))
Моряк и его душа.- Чего тебе надо? Чего тебе надо? Не надобен ли тебе ураган, который разбил бы суда и выбросил бы на берег сундуки с богатым добром? Мне подвластно больше ураганов, чем ветру, ибо я служу тому, кто сильнее, чем ветер, и одним только ситом и ведерком воды я могу отправить в пучину морскую самые большие галеры. Но это не дешево стоит, мой хорошенький мальчик, это не дешево стоит.
Я умею обращать в золото осенние листья, лунные лучи могу превратить в серебро. Всех земных царей богаче. тот, кому я служу, и ему подвластны их царства.
- Что же я дам тебе, если тебе не нужно ни золота, ни серебра?
Ведьма погладила его голову тонкой и белой рукой.
- Ты должен сплясать со мною, мой хорошенький мальчик,--тихо прошептала она и улыбнулась ему.
(с) Оскар Уайльд- Тьфу ты, бешеный! Вот пропасть! - Старый моряк еле удержался на ногах и разразился потоком цветистых ругательств, потирая ушибленное колено. - Вот я сейчас кого-то палкой да пониже спины! Смотри куда бежишь, маленький мерзавец! Кто из нас слепой старый шлюп, а?! Разрубленный змей!
читать дальше
Чумазый загорелый мальчишка счастливо избежал моряцкого костыля, после чего, отбежав на безопасное расстояние, изобразил губами неприличный звук, явно не испытывая никакого уважения к старшим. Тощий и лохматый, он до невероятности походил на уличного кота, изрядно потрепанного, но от этого не менее злокозненного. Под непрекращающимся водопадом отборной брани мальчишка подтянул штаны, вытер рукавом рубахи пот со лба и снова припустил вверх по дороге, только пятки весело сверкали. На нем только и было белого, что пятки, зубы, которые он всем охотно показывал, улыбаясь, да еще белки глаз под спутанными волосами. Рубашка, правда, когда-то тоже была белой, но ее нынешний цвет описать не представлялось возможным.
В Хексберг с воспитанием детей не мудрили. Будь ты хоть дворянин, хоть сын рыбака - мальчишки все одно мальчишки. К тому же и те и другие станут моряками, когда вырастут. Это же Хексберг!
И даже будь у тебя в дядьях хоть трижды уважаемые офицеры да генералы, жизнь твоя ничем особым от жизней ровесником отличаться не будет. Особенно если ты сирота. Тогда выходит, что и следить особо некому.
Друзья и те не всегда и не везде за ним успевали. А иногда попросту боялись, слюнтяи! Хорошо, конечно, быть заводилой, но не таскать же их везде за собой, как ядро на цепи. То им слишком высоко, то слишком круто, то слишком темно. Тысячи причин найдут, лишь бы игру испортить. Вот и выходило, что к концу дня он всегда играл один. Ну и пожалуйста, не очень-то и хотелось.
Он всюду залезал, всюду взбирался, всюду нырял, и все у него получалось. Он даже не скрывал, что на Гору залезал, иногда и ночью, а ведь другим детям за такое розг задавали!
- Вовсе не страшное там место! - иной раз упорствовал мальчишка за ужином, так что еда во рту не умещалась, - Я там встретил даму, очень красивую! Наверняка она знатная. Такая вся из себя...
Взрослые смеялись и предрекали мальчишке будущее изрядного ловеласа. А он продолжал играть до темноты и, оставшись один, поднимался на Гору. Правда, не сразу. Вот удивилась бы старая кормилица! Так-то его было не заставить лишний раз уши помыть и привести себя в порядок. Но мальчик здраво рассудил, что в компании настоящих дам надо быть настоящим кавалером. Ведь он непременно станет адмиралом, когда вырастет, и нельзя позорить перед собеседницами свое будущее звание! Так что уши всякий раз сияли.
В первый раз он встретил только одну из них, да, на Горе, но при свете дня, и в одиночестве был лишь потому, что солнце тогда в кои-то веки палило нещадно. Над его рассказом все смеялись, мол, маловат еще, чтоб от солнечного удара красотки мерещились. Обидевшись, мальчик решил ни с кем не делиться. Сами виноваты, раз не верят, значит, он никого не будет звать смотреть ночью на танцы. На самые красивые на свете танцы. Нет, это не могут быть те ведьмы, о которых рассказывают моряки. Взрослые мужчины если и поднимаются на Гору, то в праздник Излома. Только тогда они видят кэцхен, да и то не все, и не всегда. Не то что он... Он - это совсем другое дело! Иногда ему казалось, что первый раз он встретил красивую даму даже раньше, чем сам думал, когда был еще совсем крохой и полез на Гору в очень крутом месте, чтобы старших мальчишек за пояс заткнуть. Он тогда чуть не упал, но почему все-таки не разбился, не помнил. А вот женские руки, которые тянулись к нему, казалось, прямо из воздуха... Хотя вот это как раз могло и привидеться.
Обычай украшать ветви растущего на Горе дерева жемчугом навел мальчика на дельную мысль: нехорошо, что он до сих ничего не дарил этим дамам. Зря он все-таки тогда стащил у тетушки жемчужное ожерелье. Кавалеры не должны дарить дамам чужое. Впрочем, в ту ночь мальчишка о возвышенных вещах не думал. Он только досадовал сам на себя, потому что взрослые быстро поняли, кто замок у шкатулки сломал и сразу навострились в сторону Горы. Да, теперь-то уж без хворостины точно не обойдется. Но это все было не важно. Как он теперь в лицо своим дамам посмотрит! Стыд и позор, выставил сам себя вором. Правда, еще можно попытаться спасти ситуацию...
- Вот тетушкино ожерелье, - поспешно прошептал мальчик, сунув в руку преследователя бусы, - да я хоть сам себя взгрею. Только им не говорите...
- Им? - Впервые в голосе взрослого в кои-то веки не слышалось снисходительной насмешки. - Мы одни здесь.
Мальчик обернулся. Дамы все еще были рядом, но больше не танцевали. Они стояли и смотрели на него... немного виновато?
Мальчишка резко отскочил, но не от них, а от того, кто поднялся вслед за ним, отдернул руку, все еще сжимавшую жемчуг, и, заливисто хохоча, взобрался на дерево, ловко, как кошка. До этой ветки точно не достанут!
- Дурак сумасшедший! - Кипятились внизу, - А ну слезай, охальник! И бусы верни! Ну и достанется тебе! У, Бешеный!
Бешеный - так это прозвище к нему и приклеилось. В Хексберг, в Лаик, на флоте и на всю оставшуюся жизнь. После той ночи он на Гору не ходил, пока не смог преподнести свой собственный подарок. Разумеется, жемчуг, иногда даже ему не стоит проявлять излишнюю фантазию.
Они его ждали. И казались куда моложе, чем было в его детстве. Или это потому что он стал старше? Так или иначе, теперь их не хотелось называть "мои дамы". Скорее уж "мои девочки".
-
-
01.07.2011 в 03:25-
-
01.07.2011 в 07:36из него вырос самый что надо в этой мучительной саге мужик)))
s46.radikal.ru/i112/1105/14/7d785b3ce6a9.jpg