Я постоянно танцую, ногами топаю, Трясу головой, руками вот так вот делаю! Да, я немного ебнутый, люди пугаются, Особенно если в общественном транспорте.
Наличие онгоинга на писуательском фронте облагораживает. Ну, может, не всех, но меня так точно. Помница, когда я активно сочинял про отморозков, или про человека эпохи возрождения, даже в седую старину про ебущихся самураев - с остальным тоже выходило как-то поживее, что ли.
А сейчас я че-то совсем скурвился. Не порядок, надо возвращатьсяв мир большой литературы. И сделать я решил это посредством совместно изобретенного моими друзьями и мной жанра "долбонуар"? Что это такое - ну, это такое типичное хот-бойлд чтиво, но с рассейским колоритом. Суровые мужики сурово совершают суровые поступки, но ТАМ РУССКИЙ ДУХ. И он пахнет. Сами знаете чем.
Пожалуй, без вступления-разъяснения тоже не обойтись. Началось все с Мира Тьмы и Маскарада Вампиров (тем, кому эти слова ничего не говорят, что-нибудь скажет википедия, а мне лень). Была форумная ролевка, дело там происходило в современной нам Москве, и нас как игроков очень удручало засилие во вполне живом городе шаблонных, неинтересных, абсолютно штампованных тру-пафосных вомперов (редкие исключения вроде придуманного Кенчиком бравого гангрела-гусара были скорее лучами света в темном царстве). И тогда было решено придумать отряд типично русских охотников на вампиров. Так родилась московская специальная милиция и ее центральное ОВД. Все по правилам мира тьмы, вы не подумайте - наделение, кредо охотника, тыры-пыры восемь дыры, способности - но Русью пахло все сильнее Ж))) Мной был придуман глава ОВД, подполковник Виктор Геннадьевич Романов - типично русский мужик с типично русскими достоинствами и недостатками. Кредо - судья. Кома-кун придумал Костю Русина, оголтелого убийцу упырей под маской интеллигентного востоковеда в толстенных очках и пиджачке с вытертыми локтями. Кредо - Мститель. Ванильный мишка придумал Гарика Эдуардовича Мецгера, эксперта-криминалиста, изобретателя, немножко доктора, немножко вивисектора, ходячее сборище штампов про евреев, от бровушек до скрипочки. Кредо - провидец. Кодзе пришел с паном СтанИславом Вишневецким, статным ксендзом одной из московских католических церквушек, который по начам гоняется за вампирами на мотоцикле и с саблей. А еще играет на баяне и весьма слаб на передок. Кредо - защитник. Чуть позже к нам присоединился Василий и его божественная Лариса, секретарша в ОВД. Женщина с невероятной остроты зрением, чутьем - и не менее противным голосом. Кредо, как говорится - Лариса.
Мы не успели пережить так уж много приключений на просторах игры, поэтому решили не бросать героев, и про них сочинилось очень много интересного.
Труды плодов Юми-тяна на ниве долбонуара можно почитать здесь:
www.diary.ru/~mistermasochist/?tag=3417788
Экзерсисы Кодзе - здесь:
narmo-niere.diary.ru/?tag=3417788
Кома-кун вложился в общее дело чудесными стихами, шуточными зарисовками, а так же историей про знакомство Романова и Русина:
www.diary.ru/~Komamura-dono/p118260767.htm
pay.diary.ru/~Komamura-dono/p153934079.htm
komamura-dono.diary.ru/p172625813.htm
komamura-dono.diary.ru/p139339097.htm
Василий отметился двумя гениальными полотнами:
www.diary.ru/~krugom-fignya/p172604541.htm
www.diary.ru/~krugom-fignya/p166149293.htm
Моя зафиксированная письменно лепта во все это великолепие была до недавнего момента весьма скромна:
last-optimist.diary.ru/p118551353.htm
Но я намерен это исправить в ближайшее время, в связи с чем засел за опус, который, надеюсь, со временем станет большим, толстым и красивым. Носить он будет длинное и странное название, но так надо:
Шамаханская царица и ее последствия. С лирическими отступлениями.
Погружаться в дополнительные пояснения касательно терминологии мира тьмы не буду. На мой взгляд, из текста и так все ясно. Но если вдруг что-то ускользнет от Вашего внимания - всегда есть комментарии. Ну и вообще, буду очень рад отзывам. И от тех, кто в теме долбонуара, и от новичков)))
Ну, что, стартанули.
Глава первая. Ай да Пушкин, ай да сукин сын!
Глава первая. Ай да Пушкин, ай да сукин сын.
Шамаханской царицей ее назвал начитанный и крезанутый Костя. Кому другому это сравнение врядли пришло бы в голову. Однако же когда прозвище впервые было озвучено, сразу стало понятно, какое оно до жути верное.
- Что за страшная картина!
Перед ним его два сына,
Без шеломов и без лат
Оба мертвые лежат.
- Пст. - Это короткий звук в исполнении Романова означал, что вот прямо сейчас ДЕЙСТВИТЕЛЬНО стоит заткнуться.
Центральное ОВД сорвалось в штаб юго-западного кто откуда. Русину так и не удалось прикорнуть после ночного дежурства, Гарик прервал очередной эксперимент, и теперь от него разило бензином и как ни странно чем-то, похожим на тройной одеколон, Вишневецкий оставил приход без утренней службы, а Виктор Геннадьевич в который раз смертельно обидел родителей, к которым в кои-то веки выбрался на выходные в Клин.
Юго-западное ОВД за глаза называли "сказочным". Кто ж знал, что каркали. Глава отделения - один из первых Наделенных пост-советского пространства, матерый Охотник, и особо отмеченный высшими силами к тому же. Оба его сына-погодки, когда пришло их время, тоже оказались Наделенными. Судья и два Защитника - чудеса, да и только.
- Судя по стволу и патронам, всех, кто сегодня ночью был в ОВД, прикончил младший. - Гарик на местах преступления временно вылезал из шкуры ученого и становился экспертом-криминалистом.
- Славка. - Зачем-то добавил Романов.
- Потом появился старший брат, у них случилась перестрелка, и для обоих она закончилась летально.
- Младший тоже был Славка. Вячеслав и Святослав. Никита Борисыч очень верующий был.
- Дальше - хуже. И все больше похоже на бред. Покойная из архива успела набрать начальство, Никита Борисович прибыл на место вместе с Арамом, здешним Провидцем. И застрелил Хачикяна в собственном кабинете. А дальше есть запись камеры, они вообще здесь везде, можно потом все просмотреть, но это - сначала.
В московских ОВД всегда царило равенство - денег не хватало всем и абсолютно одинаково. Поэтому и камеры были, откровенно говоря, херовые. Картинка - аховая, как будто на плохом компьютере фильм смотришь, и все тормозит. Но в целом понять ситуацию можно было.
За столом начальника ОВД сидела какая-то женщина. Лица не разглядишь, одежды особо тоже, понятно только, что волосы темные, как и платье. А перед ней о чем-то беззвучно, но яростно ругались Никита и Арам. Было дико смотреть, как ссора двух старинных не раз проверенных напарников превращается в драку. Тут, увы, у Хачикяна шансов не было. Четыре мужчины мрачно курили и молча смотрели, как Судья методично разбивает своему Провидцу голову об угол тяжелого стола. Женщина наблюдала за этим кошмаром абсолютно невозмутимо. Закончив с Арамом, Никита Борисович потянулся к ней через стол, но не как к врагу. Совсем никак к врагу. Херовая камера не дала четко увидеть, что произошло потом. Женщина вроде как взмахнула рукой, и охотник упал на спину, из разорванного горла кровища хлещет. Женщина дождалась, когда Борисович перестанет агонизировать, неторопливо, с изяществом даже, поднялась со стула. Обошла стол и труп, а потом подняла голову и посмотрела четко в камеру. Казалось, что вместо глаз у нее черные провалы. Женщина постояла так пару секунд, а потом послала в камеру воздушный поцелуй. И исчезла.
Кто-то должен был произнести это слово, и как всегда, Романов взял дело на себя.
- Похоже, Присутствие, мужики. И немного Ускорения, но вот честно, кого это сейчас ебет.
Самое неприятное слово для подавляющего большинства охотников. Дисциплина вампиров, влияющая не на силы, не на мысли и сознание - на эмоции. И защитой от этого располагали очень немногие. По большому счету, никто из Наделенных не мог сказать с уверенностью: "мне Присутствие не страшно". Иногда что-то не срабатывало, а иногда поддавался тот, кто, казалось, должен был бы выстоять любой ценой. Как Никита Борисович и его сыновья, например. Чего уж тут говорить о центральном ОВД. Виктор был непробиваем для всего, что влияло на мысли, против Гарика не стоило и пытаться колдовать, молитвы Станислава заставляли вампиров шипеть и покрываться волдырями, а Костя вставал, даже если ему пробивал с ноги в голову здоровенный Бруджа. Но Присутствие...
- Тори. - То ли предположил, то ли припечатал Костя.
- Вентру Присутствием тоже иногда пользуются. - Не очень-то уверенно возразил ему Вишневецкий.
- Говоришь Присутствие - подразумеваешь Тори. - Пожал плечами Гарик, который уже не сидел у экрана, мерял комнату шагами со странным прибором в руках, напоминающим локатор.
- Тори, значит... Вентру. Тори, блять. Вентру, нахер. - Романов встал и накинул осенний плащ. - Ох я сегодня кого-то взъебу. С оттяжечкой. Русин, Мецгер - все тут зафиксировать. Улики, камеры, ну ты, Эдуардыч, сам знаешь. Потом пусть наши барышни из центрального вызвонят всех, кого здесь сегодня не было. Соберете и допросите. И пусть кинут клич по всем Наделенным по Москве, мол, такая ебала. Стах, "шаха" сегодня побоку, с тобой на мотоцикле поеду. Гони в клуб этот их пиндосовский. Отряд боевиков по дороге вызовем.
***
Разумеется, никто не оказал сопротивления. Завтра все будут говорить об этом, как об омоновском наркошмоне в пафосном клубе. Звучит интригующе, спору нет. Но на самом деле происходящее куда больше напоминало сцену из любимого центральным ОВД фильма "Ширли-Мырли". При включенном верхнем свете Элизиум тореодоров выглядел уже далеко не так авантажно. Все задержанные в основном занимались тем, что сидели на своих пуфиках и причитали. Примоген клана принял позу оскорбленного достоинства и явно намеревался в ней же впасть в присущий тори транс. И только один бруджа, непойми каким образом затесавшийся в эту лощеную компашку, искренне веселился и оживлял обстановку. Барон московских анархов был далек от романтического пришедшего из Америки образа "вампира-анархиста". Рыхлый вечно небритый дядька в неизменном тельнике в память о все тем же "шырли-мырли" мгновенно приобрел в среде охотников прозвище "Суходрищев", и ничего против не имел. В сущности, из всех немертвых Москвы барон мог похвастаться самыми ровными и бесконфликтными отношениями с Наделенными. Иногда создавалось впечатление, что Суходрищев на всевозможные шмоны и облавы попадает специально, чтобы пообщаться с Романовым сотоварищи. В хорошем расположении духа эти двое могли бесконечно обмениваться репликами типа "Суходрищев, ты доиграешься!" или "Видел я этого пидора! В Химках деревянными членами торгует!". Но сейчас полковник был в плохом расположении духа, и далеко не такой глупый, как могло показаться, Суходрищев это прекрасно видел, а потому не лез. Он был одним из немногих, кому хватало сообразительности хорониться именно от Романова. В среде вампиров Виктора Геннадьевича, конечно, опасались, но не так чтобы очень. Чаще презирали и делали вид, что терпят, только потому что так велел Князь. Мол, когда-то удачно завалил неугодного шабашита, потом пару раз прогнулся, оказал какие-никакие, но услуги, сами понимаете, что это значит в кругу собратьев. В общем, с таким главой Охоты удобно, ведь он кусает только кого скажут и когда скажут. Надо ли говорить, что глава центрального ОВД сделал очень многое, чтобы создать себе такую "безопасную" репутацию. Другое дело, что сослуживцы Романова были вовсе не обязаны стремиться к тому же. Совсем наоборот.
Так что боялись не Виктора, боялись Вишневецкого. Вслух никто ничего не говорил, но вампиры еще не забыли подвигов "дикого" рыцаря. Они сторонились священника, кому-то из самых молодых стало плохо.
- Значит, так. - Романов прогуливался перед задержанными, как лектор перед студентами. - Мне нужна мертвая девка. Из ваших, может, вентру. Мастер Присутствия. Абсолютно двинутая на голову. Одиночка. Позерша. Ну-ка живо, кто у вас за последнее время под Зверем был?
- ВиктОр. - Примоген подал голос только после до нахальности долгой паузы. - Вы забываетесь. К чему был весь этот фарс? Неужели мы не могли встретиться как цивилизованные... личности? Вы же знаете, я готов выслушать любые вопросы в любое время ночи. Но ВЕЖЛИВЫЕ вопросы.
- Ой дура-а-к... - резюмировал Суходрищев. Романов устало вздохнул.
- Пан ксендз, поговори ты с ними. Мне почему-то кажется, так ответы честнее будут.
Вишневецкий улыбнулся, на первый взгляд даже вроде бы мягко, вот только христианским милосердием в этой улыбке и не пахло. Станислав подошел к примогену. Тот смотрел на охотника с вызовом. Как-никак, больше трех веков за плечами, правда, в Росии только последние несколько десятков лет, после развала СССР и падения бруджа, разумеется. Но что это, в сущности, меняет? Иконы, святая вода? Что за варварство, право.
- От чего же нет, приму исповедь. - Священник размашисто осенил вампира крестным знамением. Сначала всем показалось, что ничего не произошло. И тут глава клана сначала резко прогнулся, захрипел, как в американских фильмах ужасов - а потом, натурально, упал и стал корчиться на полу. Тори в ужасе вжимались в свои стены, пуфики и диванчики. Примогена тем временем вырвало какой-то черной жижей. Романов обменялся с Суходрищевым понимающими взглядами, из раздела "а чего они хотели?". Вишневецкий сохранял полную невозмутимость. Тореодор сквозь рвоту пытался что-то сказать. Стах брезгливо прислушался, чуть наклонившись к нему. Стоны усилились.
- Не... смотри... неее смотрииииии!!! - наконец смогли разобрать все присутствующие.
- Да оставьте вы его в покое! А еще нас уродами называете! Развели тут испанскую инквизицию, в двадцать первом веке живем! - Виктор Геннадьевич уважительно присвистнул, смерив взглядом вскинувшегося молодого вампира. Наметанный охотничий взгляд всегда позволял отличить неофита от матерого упыря. К тому же, хоть парня и колотил крупный озноб, чувствовал он себя явно получше остальных. Видать, и при жизни толком нагрешить не успел, и после смерти. Вишневецкий вопросительно посмотрел на начальство.
- Она из эмигрантов. Та, кого вы ищете. - Торопливо продолжил спонтанный защитник. - Князю ее представляли, так что все законно. Нам она сказала, что ее зовут Наина. Бывала здесь раза три от силы. По речи вроде англичанка, акцент похож по крайней мере. Выступала с одной фанковой группой. Потом долго не показывалась. А теперь вот вы... У нас вся милиция одинаковая, что ли?
- Сломанными пальцами выбитые зубы давно не собирал? - вполне миролюбиво поинтересовался в ответ Романов. - Поиграл в двадцать восемь панфиловцев - и будет с тебя, молодцом. Вишневецкий, поехали. И чтоб Князю никто не ябедничал. - Бросил Виктор, проходя мимо приходящего в себя главы клана. - Я сам к нему сейчас поеду.
***
- Что он имел в виду, когда сказал, что вампирша "из эмигрантов"? - Станислав и Витя курили, стоя посреди моста за Васильевским спуском. Романов уже проорал темным водам Москва-реки все эпитеты в адрес Князя и хоть немного успокоился. Высочайший их не принял, отмахнулся уже привычным "этот собрат отныне не под эгидой Московского домена, любые действия специальной милиции в его адрес допустимы". То есть мешать не станут, но и не помогут, ни намеком, ни полсловом.
- "Эмигранты" - это вампиры, которые после Октябрьской революции из России свалили подальше от бруджа, а после девяносто первого года вернулись. Херово, кто эту суку знает, сколько веков она уже успела прожить, прежде чем с белым движением сдриснула. Хотя, если поет, наверное, молодая.
Никто не мог с железной уверенностью утверждать, но слухи ходили упорные: у вампиров с творчеством ну никак не ладится, потому что, мол, души нет. Некоторое время после смерти еще что-то выходит по инерции, а потом пиши пропало.
- Наина, мать ее. Опять сказки Пушкина какие-то.
- Меня влекла моя судьбина... Ах, витязь, то была Наина... - мрачно процитировал Станислав.
- Изба-читальня, итить.
Они уже собирались двигать в сторону ОВД, когда у Романова зазвонил телефон.
- О, из моего кабинета звонят. Надеюсь, что-нибудь раскопали.
Трубка ответила противным, но родным голосом секретарши Ларисы.
- Ви-иктор Ги-инадь-и-иви-ич, Вас срочно просят перезвони-ить в Зюзи-инское ОВД. То есть это из ми-илиции. В смысле из нормальной.
У Виктора в груди захолонуло. Он представил себе газетный заголовок "Оперуполномоченный из Зюзино стал жертвой вампира". Захотелось проржаться, и это мобилизовало.
- Спасибо, Лора!
- Ви-иктор Гинадьи-ич, я тут подумала, Вы на обратном пути-и купи-ите сахар и...
- ЛАРИСА, Ё-МОЕ!
В трубке обиженно поджали губы, и Романов смог наконец перезвонить в Зюзино. Зюзино откликнулось немедленно, голосом старого знакомого, бывшего следака, ныне какого-никакого, а начальника. Старый знакомый филигранно выматерился.
- Товарищ Романов, так дела не делают! Ты ж мне обещал, что этот психопат очкастый больше по моему округу бегать не станет! А мне тут, понимаешь ли, докладывают: как есть, бегает, опять весь в кровище, в одной руке ковыряло, а в другой вообще убиться можно - чья-то рука оторванная! Я своих пока отозвал, чтобы не вышло как в прошлый раз, но давай-ка ты теперь шустро разбирайся, а то все кончится тем, что его просто "снимут", сам понимаешь, вон уже за окном светает, дворники, собачники, родители детей в детский сад потом поведут...
- Понял. Все будет. С меня причитается, да. Ага. Не боись, держу руку на пульсе. Ну бывай.
Виктор сунул телефон в карман пальто, и мутным глубинам реки досталась еще одна порция отборной брани.
- Поздравляю, пан ксендз, наша интеллигенция бегает по Зюзино с чьей-то отрубленной рукой наперевес. Гони туда, что уж теперь, без наряда обойдемся.
***
Принимать участие в разговорах, допросах и сборе сведений Костя смысла не видел. Тут действительно полезнее ненаделенные девочки из Центрального , Лариса, которая по части вытягивания информации гестапо за пояс заткнет и съехавшиеся со всей Москвы провидцы, которые во главе с Гариком уже вовсю творили какое-то свое могучее шаманство. Так что он решил вернуться в центральное. В конце концов, из-за кошмара в юго-западном ОВД жизнь в Москве не остановилась, кто его знает, вдруг упыри этой ночью еще чего отчебучат. Трезвонить в таком случае примутся в Центр, и лишний раз уступать Охоту коллегам все-таки не хотелось.
Его отпустили, но не сразу. Сначала обязали помочь страждущим и приобрести в ближайшем круглосуточном пару сигаретных блоков. Хачларек нашелся быстро, и Костя был уже на полпути обратно, когда его окликнули, причем как-то странно. Не типичным для такого места и времени "слыы", ни даже типовым "молодой человек...".
- Hye there... - Русин обернулся, увидел в свете фонаря женщину в черном платье и понял, что любит ее сильнее всего на свете.
- Good evening, miss. Sorry for my terrible ascent, English wasn't among my favorite subjects in university. Prof even said I speak like a drunken irishman. - Костя немного кокетничал. Акцент, конечно, присутствовал, но в целом его английский звучал довольно чисто и внятно. Женщина едва слышно присвистнула.
- Oh... you're like a secret-box. Can you come closer? English isn't my natal language as well. French?
- Trop mal. Japanese?
Русин вступил в круг фонарного света, но тут же отшатнулся, издав горестный вздох.
- What's wrong, educated one? - Женщина все еще улыбалась, а Костя понимал, что еще немного - и он разрыдается. Что за ужасное стечение обстоятельств! Как так могло получиться, что женщина, которую он полюбил всем сердцем и с первого взгляда, оказалась вампиром? Наметанный глаз охотника мгновенно вычленил все характерные признаки, хотя маскарад красавица и не нарушала.
- I'm sorry... I'm so sorry... - в глазах все таки предательски защипало и начало расплываться. - But it can be helped only in one way. - Он рванул крышку тубуса и отшвырнул его куда-то в темноту, оставшись с мечом в руке. Женщина наконец-то перестала улыбаться.
- Я думал ты любит меня... - Непонимающе прошелестела она по-русски, лишь немного коверкая окончания.
- Люблю! Очень люблю! Тебя - люблю! Кровососов - ненавижу! Прости, пожалуйста, ты должна меня простить! Я не могу допустить, чтобы ты жила так! Как они! I can't heal you... nobody can. But I can spare you from this hell! Yes, I think, it will be liberation!
Женщина сглотнула, пристально глядя на Костю, который непривычно медленно, но все же заносил над ней меч.
- I see. An Avenger. Мстящий. Fuck.
Она ударила Русина по лицу. Острые ногти противно скрипнули по стеклам очков, разорвали нижнюю губу, зато охотник больше не мешкал. Метнувшись в сторону, словно уступая женщине дорогу, он молниеносно опустил меч, отрубая вампирше руку по самое плечо. Разумеется, та заорала так, что во всех ближайших домах в окнах зажегся свет. Обрубок дымился, как если бы на него плеснули кислотой. А потом она словно растворилась в воздухе, но Костя сразу подметил: это вампирша просто припустила на первой крейсерской. Даже успел заметить, куда она повернула и, разумеется, тут же начал погоню.
***
- Витенька, я ему не отец и даже не санитар! – Сосредоточенно огрызался в трубку Гарик. – Было слышно, что на том конце Провидец чем-то очень занят. – Несмотря на свое кредо, я не пифия и не кумская сивилла. Как я мог знать, что невинный поход за сигаретами обернется отрубленными конечностями?
Но Романов все равно проорался, потому что больше ничем пока ситуации помочь не мог. Зюзино, как могли, оцепили и теперь прочесывали. Сверяясь с докладами человеческой милиции, Виктор Геннадьевич и Станислав пытались дворами нагнать Костю. Вскоре им повезло – наткнулись на пару дорожек крови, слишком длинных и слишком обильных, чтобы списать на разбившего нос бомжа. Значит, уже рядом…
- Помоги-ите, кто-нибудь! – Женский стон был полон такого неизбывного отчаяния, что оба мужчины одновременно подорвались с места. Витя понимал, что такое невозможно, но голос очень походил на ленкин. Стах тоже пробормотал едва слышно чье-то имя, но подполковник его попросту не услышал, и очень, как выяснилось в самом ближайшем будущем, зря.
Она появилась внезапно, вылетела из-за угла и чуть не сшибла с ног.
- Помогите, помогите, пожалуйста! – Сознание Романова будто бы распалось на две половинки. Одна видела все: и залитое кровью платье, и обрубок вместо руки, и лицо, похожее на труп. Но вторая, опережая мысли, развернула тело Виктора Геннадьевича, загораживая им вампиршу, подняла его руку с пистолетом и принялась разряжать в Вишневецкого, который уже подбегал с занесенной саблей, обойму. Это был единичный, но невероятно сильный порыв защитить,… кого? Самого дорогого человека? Нет уж, хренушки, это даже не человек! Пыхтя так, что вены на шее вздулись, Витя начал отводить руку, но палец все еще жал на курок. Эх, жаль, что милостиво подаренное Охотой Везение нельзя применять по собственному желанию. Остается только на него надеяться. И Везение не замедлило явиться в лице Кости, который с ревом врезался в Романова и вцепившуюся в него вампиршу сбоку. Правда, на этом оно, судя по всему, и кончилось. Потому что Русин, не переставая рычать, отшвырнул мерзавку в сторону, повалил подполковника на землю, сел сверху и, даже не занося толком катаны, явно вознамерился всадить клинок начальству в горло. Было крайне сложно понять, что он там пытается произнести с разорванными губами, но слово «моя» различалось довольно четко. А Витя в свою очередь еще более четко осознал: врешь, не возьмешь, он ее тоже не отдаст. Нет, везение ему все-таки не изменило. Пистолет из руки он так и не выпустил.
Увы (а может быть, наоборот, к счастью) выстрелить получилось уже лишь в пустоту. Подоспел Вишневецкий, спихнув Русина с подполковника. Кататься по земле охотники не стали – подскочили почти мгновенно, и вот уже в руках у обоих заблестели мечи. Извечный спор любителей фехтования, что круче, западная или восточная школа, имел все шансы разрешиться прямо на глазах Романова. Охотники схлестнулись с одинаковой яростью, но вскоре Стах ушел в глухую защиту. Костя атаковал, как одержимый, священник же его пыла вовсе не разделял. Он сохранял завидное хладнокровие, в отличие от Кости. И от самого Виктора.
- Геннадьевич, что расселся! – Зло бросил ксендз сквозь свистящее дыхание и добавил еще что-то по-польски.
- Он прав. Надо действовать. Убей их. Они закончат между собой и забирать меня от тебя. – Казалось, женщина стоит прямо за его спиной и шепчет в самые уши. Внутри все снова вскипело от злобы, рука сжала пистолет так, что костяшки побелели. Романов поднял руку, прицелился, но в этот самый момент его ослепил свет фар и оглушил грохот музыки из автомагнитолы. На волнах «ретро-фм» надрывались про белого лебедя, пруд, звезды. И все мгновенно кончилось. Наваждение исчезло мгновенно. Романов резко обернулся, но, разумеется, никакой вампирши за его спиной не было.
- А царица та пропала, будто вовсе не бывало. – Пробормотал подполковник. На заднем плане растерянные Стах и Костя убирали мечи в ножны, а вернее, в ножны и в тубус. Фары потухли, и из романовской «шахи» вылез Гарик. Музыка, впрочем, продолжала играть, пусть и несколько тише.
- Можно потише?! – раздалось откуда-то с балкона. – Людям скоро на работу вставать, сейчас милицию вызову! Уроды!
- Спокойно, гражданин. Здесь милиция. Как раз загребли дебошира. Досыпайте. – Виктор привычно брал ситуацию под контроль. С балкона продолжали кричать что-то нелицеприятное, теперь уже в адрес милиции, но в данный конкретный момент всем было плевать. Охотники залезли в шаху и потихоньку тронулись.
- Мы ее руку на улице забыли. – Подал голос Костя. Романов махнул рукой.
- Да и поебать. Один хер с первым лучом солнца пеплом станет. Эдуардыч, что это было? Не слишком ли мощно для Присутствия – сразу троих охотников накрыло?
- Двоих. – Поправил Стах. – Не знаю, что на вас нашло, я был спокоен. И почему все рассеялось от песни про белого лебедя? Она, конечно, ужасная, но все-таки…
- Ладно тебе, нормальная песня! – возразил Романов. Мецгер одарил его укоризненным взглядом.
- Витя, давайте Вы как-нибудь в другой раз поужасаете нас своими музыкальными вкусами. В нашем случае, господа, неважно, какая песня. Мне было нужно перекрыть ее голос более громкими звуками, и мне это удалось.
- Не знал, что Присутствие всегда обязательно замешано на голосе. – Костя снял очки и теперь щурился на них, тщетно пытаясь оценить повреждения..
- Не всегда. Но в нашем случае да. Мы с коллегами, когда нормальная техника прибыла, прогнали пленки через фильтры. Дикие времена, скажу я вам, нужные приборы через дцать рук у знакомых телевизионщиков одалживать приходится.
- Эдуардыч, не отвлекайся.
- Сейчас куда уж торопиться, мы ее упустили. Ладно, ладно, буду краток. Она не тори и не вентру. Если честно, я не знаю, захаживали в Москву такие вампиры раньше, или наша шамаханская царица – первый гастролер такого рода. – Гарик и так был иногда досадно многословен, а уж когда речь касалась чего-то действительно ему интересного, так тем более.
- Эдуардыч! – Хором взмолились Костя, Виктор и Стах.
- Будете перебивать – вообще ничего не узнаете! – Огрызнулся Мецгер, но продолжил. – Так вот, как я уже сказал, скорее всего, наша клиентка не принадлежит ни к одному из крупных кланов камарильи. На записях все убийства происходили исключительно после того, как она заговаривала с человеком. Костечка, с Вами, я полагаю, она тоже прежде всего наладила диалог? – Русин мрачно кивнул.
- И мы ее первым делом услышали. – Добавил Вишневецкий.
- Что и требовалось доказать. Ее оружие – голос, и то, что помогла музыка, это лишний раз подтверждает. Я говорю со всей уверенностью, дорогие коллеги, и процент ошибки тут крайне мал, если вообще возможен: мы имеем дело с дочерью какофонии.
Лирическое отступление номер один. Можно ли русскому офицеру бить женщин.
Подполковник специальной милиции Виктор Геннадьевич Романов ловеласом никогда не был и не стремился. Он вообще из-за женщин дрался только три раза в жизни. Первый случился в детском саду, когда пришлось побить ксилофоном вечно сопливого Валерку Селиванова. Поганец порвал мимозу из кусочков ваты, налепленных на картон, предназначенную девочке Марьяне на восьмое марта. Второй раз баталия произошла в родном Клине, во дворе, где распивали и встречали сержанта Романова из армии. На третьем часу у одной дамы из соседнего подъезда достаточно развязался язык, чтобы рассказать о Кольке из ПТУ, с которым Катька, обещавшая ждать и все такое, два года как наяривала на всех поверхностях. Колька во дворе присутствовал, отпираться не стал, и кровавая сеча не заставила ждать.
Потом был один единственный раз в жизни, когда Виктор Геннадьевич (тогда еще просто Витька Романов со второго курса школы МВД) подрался не из-за, а с женщиной. Но то была староста Лариска, так что все логично. Человеку стороннему, наверное, покажется, что бить женщину все равно некрасиво, даже если она будущий милиционер, и уж тем более нет ничего противозаконного в том, чтобы быть старостой или носить имя «Лариса». Но так то ж посторонние. Посторонних Лариска не закладывала декану, не уличила в скудости мысли посреди всей честной библиотеки, не обходила на стрельбах и не записывала на практику ебучий спивающийся устьзадрюпинск без их ведома. Взрослый и умудренный подполковник Романов мог с высоты прожитых лет отметить, что в библиотеке Лариса с ним сидела для того, чтобы декан потом на пересдаче не взъебал, что на стрельбах было все честно, и что про устьзадрюпинск ходили слухи на предмет тамошней банды, а в итоге все вылилось в первое самостоятельно раскрытое дело и отличие в диплом. Но картошка… картошка стала последней каплей. Романовы в кои-то веки снарядились к родственникам на Волгу, в деревню. Витя с блаженством представлял сеновальные утехи с повзрослевшими и созревшими подругами детства, и тут нате вам – разнарядка из школы, Казахстан, картофель, бескрайние поля, ледяной ветер, ночевки в доках, которые явно вывезли из ГУЛАГа, и передвижной сортир, за которым надо по буеракам пару километров бежать, привлекая к себе внимания жизнерадостным матом. А все она, все Лариска, ну вот кто ее просил его туда записывать?! Не утешало даже то, что сама виновница всех романовских бед мерзла по ночам на соседней койке, и за сортиром они по полю гонялись на перегонки. Согреться иначе, чем водкой, возможным не представлялось. В одну из последних ночей в конец озверевший Витя нахуярился так, что нарыв душевной боли прорвало. Перехватив Ларису по дороге от импровизированного сортира (который, мать вашу, копал тоже он!) к ангару, Романов разразился в ее адрес невероятным по звучности монологом, в котором преобладали гиперболы типа «сука рваныя» и другие просторечные обороты. Лариса не отступила, сообщив, что если кто здесь и рваный, так точно не Витька, потому как он – самый что ни на есть гандон штопаный.
Как знать, возможно, пропиши Романов ей тогда по лицу, он стыдился бы этого всю оставшуюся жизнь. Но Витя промахнулся, а вот Лариса нет, наградив однокурсника самым болезненным пинком по яйцам за всю его тогда еще недолгую жизнь, хотя мало ли, может, и за всю историю человечества. Так что расстались, можно сказать, полюбовно. С тех пор Романов смирился с неизбежностью Ларисы в своей жизни и, хоть после милицейской школы они не виделись много лет, где-то в глубине души Виктор был всегда готов к новой встрече.
Затем прошло немало лет, но в конце концов Виктор Геннадьевич, хоть и очень старался быть настоящим русским офицером, снова почувствовал почти что непреодолимое желание ударить женщину. Дано: раненый Охотник, пусть и «дикий», но свой, Наделенный – и около десятка облизывающихся лопатоголовых. Спас вовремя вытащенный из багажника огнемет молодого перспективного специалиста Мецгера, с которым Витя на тот момент лично знаком не был. Кто ж виноват, что у спасенного наделенного оказались сиськи четвертого размера, волосы чуть ли не до задницы и зеленющие глазищи.
Хер знает, как ее на самом деле звали. Отзывалась на Христину, причем именно через «Х». Говорила с сильным прибалтийским акцентом. В Москву нагрянула, преследуя одного своего давнего немертвого вражину, и подзадержалась. Все время говорила Романову, что он похож на голливудского актера, позывные которого полковник благополучно забыл. Да и сомнительно это – не бывает у голливудского актера, даже самого завалящего, такой помятой рожи. Даже как-то потащила в кино с ним, но Витя, признаться честно, дал храпака на сороковой минуте. Во-первых, с дежурства, во-вторых, фильмец оказался черно-белый. Ну, как черно-белый, там еще было немножко красного и желтого, но Виктор Геннадьевич признавал только старое черно-белое кино. А еще все, происходящее на экране, очень уж смахивало на повседневную рутину ОВД. И, в конце концов, даже бабушка Тоня, всю жизнь прожившая к деревеньке под Клином, знала, что кожаный плащ с красными кедами не носят, даже если ты герой боевика. Христину, тем не менее, устраивала и рожа, и все такое прочее, и вообще ей хотелось все время, хорошо если в машине или кабинете в ОВД, а не в более экзотических местах. Романову было лестно, чего уж там. Но опять же, дежурства, мать вашу! В общем, Витя очень скучал по ксилофону из далекого детства. Христина, конечно, дама, но Охотнику несложно подхватить шовинизм, хотя бы от острых когтей вампирш. К тому же, женщина, которая может дать сдачи – совсем другое дело. И вообще, Христина была куда круче Валерки Селиванова.
По законам кинематографа вся эта история должна была закончиться как-нибудь трагически. Они оба были ну просто обязаны либо помереть в один день и час, и чтобы один прикурил от затухающей сигареты другого. Неплох был бы и вариант гибели на руках у возлюбленного (или возлюбленной) с последующей жестокой местью. Но быт рассудил иначе, возникнув на пути любовной лодки, за что Виктор Геннадьевич был ему сердечно благодарен.
Это был самый разгар беготни с поганой метлой за шабашитами, оным происходящее, понятное дело, не нравилось. А когда имеешь дело хотя с одним их паладином, надо быть готовым к вырванному из сумки плечевому суставу. И радоваться, что всю руку гаду не оставил. Романов и радовался, потому что с гоготом было как-то легче переносить боль. К тому же, орать и материться было нельзя ни в коем случае – приписанный к ОВД охотник-целитель с какого-то перепугу притащил Витю в его бутовскую однушку. Насчет хохота соседям по подъезду еще можно отговориться дцатым просмотром комедий Гайдая по пьяной лавочке. Благо, целитель попался из талантливых, жаль только, что пожилой, уставал быстро. Пару часов спустя оба дрыхли без задних ног, дедан на диване, а Виктор вырубился прямо на ковре. Вернул его на грешную землю звонок в дверь. До порога Романов дополз, потом все-таки заставил себя подняться на ноги. Помогла мотивация: открыть, оторвать звонок и запихнуть в глотку пришедшему, независимо от его возраста, пола и вероисповедания. За дверью его ждала Христина, но ни дверной звонок, ни ксилофон не понадобились. Если героям голливудских фильмов можно плащ и кеды, то начальнику районного ОВД, пусть и по борьбе с упырями, уж точно можно рейтузы с пузырями и майку-алкоголичку, не говоря о щетине, ее вообще можно всем. И все-таки чувства Христины не выдержали столкновения с суровой пост-советской реальностью. Хотя, может, во всем был виноват жесткий ковер, отпечатавшийся на той половине лица Вити, которой он на нем спал. Романов ее брезгливо-недоуменного взгляда не оценил и добил, почесав ягодицу. Любительница роковых мужчин застучала каблуками вниз по лестнице – лифт опять сломался, падла. Виктор Геннадьевич помолчал, а потом проводил ее характерным взмахом руки, который на языке жестов означает «ну и в пизду». На лестничной клетке какая-то женщина в домашнем халате пыталась закрыть мусоропровод. Его тоже заклинило, тоже опять. Меланхолично подумав, что сегодня у всех какой-то на редкость хреновый день – и у него, и у его плеча, и у лифта, и у мусоропровода – Романов на автомате подошел к женщине, хорошенько жахнул по мусоропроводу. На доброе дело его хватило, на правила хорошего тона – уже нет. Зевая, Витя удалился досыпать положенное.
Так Виктор Геннадьевич Романов первый раз не познакомился со своей Еленой.
продолжение будет.
А сейчас я че-то совсем скурвился. Не порядок, надо возвращаться
Пожалуй, без вступления-разъяснения тоже не обойтись. Началось все с Мира Тьмы и Маскарада Вампиров (тем, кому эти слова ничего не говорят, что-нибудь скажет википедия, а мне лень). Была форумная ролевка, дело там происходило в современной нам Москве, и нас как игроков очень удручало засилие во вполне живом городе шаблонных, неинтересных, абсолютно штампованных тру-пафосных вомперов (редкие исключения вроде придуманного Кенчиком бравого гангрела-гусара были скорее лучами света в темном царстве). И тогда было решено придумать отряд типично русских охотников на вампиров. Так родилась московская специальная милиция и ее центральное ОВД. Все по правилам мира тьмы, вы не подумайте - наделение, кредо охотника, тыры-пыры восемь дыры, способности - но Русью пахло все сильнее Ж))) Мной был придуман глава ОВД, подполковник Виктор Геннадьевич Романов - типично русский мужик с типично русскими достоинствами и недостатками. Кредо - судья. Кома-кун придумал Костю Русина, оголтелого убийцу упырей под маской интеллигентного востоковеда в толстенных очках и пиджачке с вытертыми локтями. Кредо - Мститель. Ванильный мишка придумал Гарика Эдуардовича Мецгера, эксперта-криминалиста, изобретателя, немножко доктора, немножко вивисектора, ходячее сборище штампов про евреев, от бровушек до скрипочки. Кредо - провидец. Кодзе пришел с паном СтанИславом Вишневецким, статным ксендзом одной из московских католических церквушек, который по начам гоняется за вампирами на мотоцикле и с саблей. А еще играет на баяне и весьма слаб на передок. Кредо - защитник. Чуть позже к нам присоединился Василий и его божественная Лариса, секретарша в ОВД. Женщина с невероятной остроты зрением, чутьем - и не менее противным голосом. Кредо, как говорится - Лариса.
Мы не успели пережить так уж много приключений на просторах игры, поэтому решили не бросать героев, и про них сочинилось очень много интересного.
Труды плодов Юми-тяна на ниве долбонуара можно почитать здесь:
www.diary.ru/~mistermasochist/?tag=3417788
Экзерсисы Кодзе - здесь:
narmo-niere.diary.ru/?tag=3417788
Кома-кун вложился в общее дело чудесными стихами, шуточными зарисовками, а так же историей про знакомство Романова и Русина:
www.diary.ru/~Komamura-dono/p118260767.htm
pay.diary.ru/~Komamura-dono/p153934079.htm
komamura-dono.diary.ru/p172625813.htm
komamura-dono.diary.ru/p139339097.htm
Василий отметился двумя гениальными полотнами:
www.diary.ru/~krugom-fignya/p172604541.htm
www.diary.ru/~krugom-fignya/p166149293.htm
Моя зафиксированная письменно лепта во все это великолепие была до недавнего момента весьма скромна:
last-optimist.diary.ru/p118551353.htm
Но я намерен это исправить в ближайшее время, в связи с чем засел за опус, который, надеюсь, со временем станет большим, толстым и красивым. Носить он будет длинное и странное название, но так надо:
Шамаханская царица и ее последствия. С лирическими отступлениями.
Погружаться в дополнительные пояснения касательно терминологии мира тьмы не буду. На мой взгляд, из текста и так все ясно. Но если вдруг что-то ускользнет от Вашего внимания - всегда есть комментарии. Ну и вообще, буду очень рад отзывам. И от тех, кто в теме долбонуара, и от новичков)))
Ну, что, стартанули.
Глава первая. Ай да Пушкин, ай да сукин сын!
Глава первая. Ай да Пушкин, ай да сукин сын.
Шамаханской царицей ее назвал начитанный и крезанутый Костя. Кому другому это сравнение врядли пришло бы в голову. Однако же когда прозвище впервые было озвучено, сразу стало понятно, какое оно до жути верное.
- Что за страшная картина!
Перед ним его два сына,
Без шеломов и без лат
Оба мертвые лежат.
- Пст. - Это короткий звук в исполнении Романова означал, что вот прямо сейчас ДЕЙСТВИТЕЛЬНО стоит заткнуться.
Центральное ОВД сорвалось в штаб юго-западного кто откуда. Русину так и не удалось прикорнуть после ночного дежурства, Гарик прервал очередной эксперимент, и теперь от него разило бензином и как ни странно чем-то, похожим на тройной одеколон, Вишневецкий оставил приход без утренней службы, а Виктор Геннадьевич в который раз смертельно обидел родителей, к которым в кои-то веки выбрался на выходные в Клин.
Юго-западное ОВД за глаза называли "сказочным". Кто ж знал, что каркали. Глава отделения - один из первых Наделенных пост-советского пространства, матерый Охотник, и особо отмеченный высшими силами к тому же. Оба его сына-погодки, когда пришло их время, тоже оказались Наделенными. Судья и два Защитника - чудеса, да и только.
- Судя по стволу и патронам, всех, кто сегодня ночью был в ОВД, прикончил младший. - Гарик на местах преступления временно вылезал из шкуры ученого и становился экспертом-криминалистом.
- Славка. - Зачем-то добавил Романов.
- Потом появился старший брат, у них случилась перестрелка, и для обоих она закончилась летально.
- Младший тоже был Славка. Вячеслав и Святослав. Никита Борисыч очень верующий был.
- Дальше - хуже. И все больше похоже на бред. Покойная из архива успела набрать начальство, Никита Борисович прибыл на место вместе с Арамом, здешним Провидцем. И застрелил Хачикяна в собственном кабинете. А дальше есть запись камеры, они вообще здесь везде, можно потом все просмотреть, но это - сначала.
В московских ОВД всегда царило равенство - денег не хватало всем и абсолютно одинаково. Поэтому и камеры были, откровенно говоря, херовые. Картинка - аховая, как будто на плохом компьютере фильм смотришь, и все тормозит. Но в целом понять ситуацию можно было.
За столом начальника ОВД сидела какая-то женщина. Лица не разглядишь, одежды особо тоже, понятно только, что волосы темные, как и платье. А перед ней о чем-то беззвучно, но яростно ругались Никита и Арам. Было дико смотреть, как ссора двух старинных не раз проверенных напарников превращается в драку. Тут, увы, у Хачикяна шансов не было. Четыре мужчины мрачно курили и молча смотрели, как Судья методично разбивает своему Провидцу голову об угол тяжелого стола. Женщина наблюдала за этим кошмаром абсолютно невозмутимо. Закончив с Арамом, Никита Борисович потянулся к ней через стол, но не как к врагу. Совсем никак к врагу. Херовая камера не дала четко увидеть, что произошло потом. Женщина вроде как взмахнула рукой, и охотник упал на спину, из разорванного горла кровища хлещет. Женщина дождалась, когда Борисович перестанет агонизировать, неторопливо, с изяществом даже, поднялась со стула. Обошла стол и труп, а потом подняла голову и посмотрела четко в камеру. Казалось, что вместо глаз у нее черные провалы. Женщина постояла так пару секунд, а потом послала в камеру воздушный поцелуй. И исчезла.
Кто-то должен был произнести это слово, и как всегда, Романов взял дело на себя.
- Похоже, Присутствие, мужики. И немного Ускорения, но вот честно, кого это сейчас ебет.
Самое неприятное слово для подавляющего большинства охотников. Дисциплина вампиров, влияющая не на силы, не на мысли и сознание - на эмоции. И защитой от этого располагали очень немногие. По большому счету, никто из Наделенных не мог сказать с уверенностью: "мне Присутствие не страшно". Иногда что-то не срабатывало, а иногда поддавался тот, кто, казалось, должен был бы выстоять любой ценой. Как Никита Борисович и его сыновья, например. Чего уж тут говорить о центральном ОВД. Виктор был непробиваем для всего, что влияло на мысли, против Гарика не стоило и пытаться колдовать, молитвы Станислава заставляли вампиров шипеть и покрываться волдырями, а Костя вставал, даже если ему пробивал с ноги в голову здоровенный Бруджа. Но Присутствие...
- Тори. - То ли предположил, то ли припечатал Костя.
- Вентру Присутствием тоже иногда пользуются. - Не очень-то уверенно возразил ему Вишневецкий.
- Говоришь Присутствие - подразумеваешь Тори. - Пожал плечами Гарик, который уже не сидел у экрана, мерял комнату шагами со странным прибором в руках, напоминающим локатор.
- Тори, значит... Вентру. Тори, блять. Вентру, нахер. - Романов встал и накинул осенний плащ. - Ох я сегодня кого-то взъебу. С оттяжечкой. Русин, Мецгер - все тут зафиксировать. Улики, камеры, ну ты, Эдуардыч, сам знаешь. Потом пусть наши барышни из центрального вызвонят всех, кого здесь сегодня не было. Соберете и допросите. И пусть кинут клич по всем Наделенным по Москве, мол, такая ебала. Стах, "шаха" сегодня побоку, с тобой на мотоцикле поеду. Гони в клуб этот их пиндосовский. Отряд боевиков по дороге вызовем.
***
Разумеется, никто не оказал сопротивления. Завтра все будут говорить об этом, как об омоновском наркошмоне в пафосном клубе. Звучит интригующе, спору нет. Но на самом деле происходящее куда больше напоминало сцену из любимого центральным ОВД фильма "Ширли-Мырли". При включенном верхнем свете Элизиум тореодоров выглядел уже далеко не так авантажно. Все задержанные в основном занимались тем, что сидели на своих пуфиках и причитали. Примоген клана принял позу оскорбленного достоинства и явно намеревался в ней же впасть в присущий тори транс. И только один бруджа, непойми каким образом затесавшийся в эту лощеную компашку, искренне веселился и оживлял обстановку. Барон московских анархов был далек от романтического пришедшего из Америки образа "вампира-анархиста". Рыхлый вечно небритый дядька в неизменном тельнике в память о все тем же "шырли-мырли" мгновенно приобрел в среде охотников прозвище "Суходрищев", и ничего против не имел. В сущности, из всех немертвых Москвы барон мог похвастаться самыми ровными и бесконфликтными отношениями с Наделенными. Иногда создавалось впечатление, что Суходрищев на всевозможные шмоны и облавы попадает специально, чтобы пообщаться с Романовым сотоварищи. В хорошем расположении духа эти двое могли бесконечно обмениваться репликами типа "Суходрищев, ты доиграешься!" или "Видел я этого пидора! В Химках деревянными членами торгует!". Но сейчас полковник был в плохом расположении духа, и далеко не такой глупый, как могло показаться, Суходрищев это прекрасно видел, а потому не лез. Он был одним из немногих, кому хватало сообразительности хорониться именно от Романова. В среде вампиров Виктора Геннадьевича, конечно, опасались, но не так чтобы очень. Чаще презирали и делали вид, что терпят, только потому что так велел Князь. Мол, когда-то удачно завалил неугодного шабашита, потом пару раз прогнулся, оказал какие-никакие, но услуги, сами понимаете, что это значит в кругу собратьев. В общем, с таким главой Охоты удобно, ведь он кусает только кого скажут и когда скажут. Надо ли говорить, что глава центрального ОВД сделал очень многое, чтобы создать себе такую "безопасную" репутацию. Другое дело, что сослуживцы Романова были вовсе не обязаны стремиться к тому же. Совсем наоборот.
Так что боялись не Виктора, боялись Вишневецкого. Вслух никто ничего не говорил, но вампиры еще не забыли подвигов "дикого" рыцаря. Они сторонились священника, кому-то из самых молодых стало плохо.
- Значит, так. - Романов прогуливался перед задержанными, как лектор перед студентами. - Мне нужна мертвая девка. Из ваших, может, вентру. Мастер Присутствия. Абсолютно двинутая на голову. Одиночка. Позерша. Ну-ка живо, кто у вас за последнее время под Зверем был?
- ВиктОр. - Примоген подал голос только после до нахальности долгой паузы. - Вы забываетесь. К чему был весь этот фарс? Неужели мы не могли встретиться как цивилизованные... личности? Вы же знаете, я готов выслушать любые вопросы в любое время ночи. Но ВЕЖЛИВЫЕ вопросы.
- Ой дура-а-к... - резюмировал Суходрищев. Романов устало вздохнул.
- Пан ксендз, поговори ты с ними. Мне почему-то кажется, так ответы честнее будут.
Вишневецкий улыбнулся, на первый взгляд даже вроде бы мягко, вот только христианским милосердием в этой улыбке и не пахло. Станислав подошел к примогену. Тот смотрел на охотника с вызовом. Как-никак, больше трех веков за плечами, правда, в Росии только последние несколько десятков лет, после развала СССР и падения бруджа, разумеется. Но что это, в сущности, меняет? Иконы, святая вода? Что за варварство, право.
- От чего же нет, приму исповедь. - Священник размашисто осенил вампира крестным знамением. Сначала всем показалось, что ничего не произошло. И тут глава клана сначала резко прогнулся, захрипел, как в американских фильмах ужасов - а потом, натурально, упал и стал корчиться на полу. Тори в ужасе вжимались в свои стены, пуфики и диванчики. Примогена тем временем вырвало какой-то черной жижей. Романов обменялся с Суходрищевым понимающими взглядами, из раздела "а чего они хотели?". Вишневецкий сохранял полную невозмутимость. Тореодор сквозь рвоту пытался что-то сказать. Стах брезгливо прислушался, чуть наклонившись к нему. Стоны усилились.
- Не... смотри... неее смотрииииии!!! - наконец смогли разобрать все присутствующие.
- Да оставьте вы его в покое! А еще нас уродами называете! Развели тут испанскую инквизицию, в двадцать первом веке живем! - Виктор Геннадьевич уважительно присвистнул, смерив взглядом вскинувшегося молодого вампира. Наметанный охотничий взгляд всегда позволял отличить неофита от матерого упыря. К тому же, хоть парня и колотил крупный озноб, чувствовал он себя явно получше остальных. Видать, и при жизни толком нагрешить не успел, и после смерти. Вишневецкий вопросительно посмотрел на начальство.
- Она из эмигрантов. Та, кого вы ищете. - Торопливо продолжил спонтанный защитник. - Князю ее представляли, так что все законно. Нам она сказала, что ее зовут Наина. Бывала здесь раза три от силы. По речи вроде англичанка, акцент похож по крайней мере. Выступала с одной фанковой группой. Потом долго не показывалась. А теперь вот вы... У нас вся милиция одинаковая, что ли?
- Сломанными пальцами выбитые зубы давно не собирал? - вполне миролюбиво поинтересовался в ответ Романов. - Поиграл в двадцать восемь панфиловцев - и будет с тебя, молодцом. Вишневецкий, поехали. И чтоб Князю никто не ябедничал. - Бросил Виктор, проходя мимо приходящего в себя главы клана. - Я сам к нему сейчас поеду.
***
- Что он имел в виду, когда сказал, что вампирша "из эмигрантов"? - Станислав и Витя курили, стоя посреди моста за Васильевским спуском. Романов уже проорал темным водам Москва-реки все эпитеты в адрес Князя и хоть немного успокоился. Высочайший их не принял, отмахнулся уже привычным "этот собрат отныне не под эгидой Московского домена, любые действия специальной милиции в его адрес допустимы". То есть мешать не станут, но и не помогут, ни намеком, ни полсловом.
- "Эмигранты" - это вампиры, которые после Октябрьской революции из России свалили подальше от бруджа, а после девяносто первого года вернулись. Херово, кто эту суку знает, сколько веков она уже успела прожить, прежде чем с белым движением сдриснула. Хотя, если поет, наверное, молодая.
Никто не мог с железной уверенностью утверждать, но слухи ходили упорные: у вампиров с творчеством ну никак не ладится, потому что, мол, души нет. Некоторое время после смерти еще что-то выходит по инерции, а потом пиши пропало.
- Наина, мать ее. Опять сказки Пушкина какие-то.
- Меня влекла моя судьбина... Ах, витязь, то была Наина... - мрачно процитировал Станислав.
- Изба-читальня, итить.
Они уже собирались двигать в сторону ОВД, когда у Романова зазвонил телефон.
- О, из моего кабинета звонят. Надеюсь, что-нибудь раскопали.
Трубка ответила противным, но родным голосом секретарши Ларисы.
- Ви-иктор Ги-инадь-и-иви-ич, Вас срочно просят перезвони-ить в Зюзи-инское ОВД. То есть это из ми-илиции. В смысле из нормальной.
У Виктора в груди захолонуло. Он представил себе газетный заголовок "Оперуполномоченный из Зюзино стал жертвой вампира". Захотелось проржаться, и это мобилизовало.
- Спасибо, Лора!
- Ви-иктор Гинадьи-ич, я тут подумала, Вы на обратном пути-и купи-ите сахар и...
- ЛАРИСА, Ё-МОЕ!
В трубке обиженно поджали губы, и Романов смог наконец перезвонить в Зюзино. Зюзино откликнулось немедленно, голосом старого знакомого, бывшего следака, ныне какого-никакого, а начальника. Старый знакомый филигранно выматерился.
- Товарищ Романов, так дела не делают! Ты ж мне обещал, что этот психопат очкастый больше по моему округу бегать не станет! А мне тут, понимаешь ли, докладывают: как есть, бегает, опять весь в кровище, в одной руке ковыряло, а в другой вообще убиться можно - чья-то рука оторванная! Я своих пока отозвал, чтобы не вышло как в прошлый раз, но давай-ка ты теперь шустро разбирайся, а то все кончится тем, что его просто "снимут", сам понимаешь, вон уже за окном светает, дворники, собачники, родители детей в детский сад потом поведут...
- Понял. Все будет. С меня причитается, да. Ага. Не боись, держу руку на пульсе. Ну бывай.
Виктор сунул телефон в карман пальто, и мутным глубинам реки досталась еще одна порция отборной брани.
- Поздравляю, пан ксендз, наша интеллигенция бегает по Зюзино с чьей-то отрубленной рукой наперевес. Гони туда, что уж теперь, без наряда обойдемся.
***
Принимать участие в разговорах, допросах и сборе сведений Костя смысла не видел. Тут действительно полезнее ненаделенные девочки из Центрального , Лариса, которая по части вытягивания информации гестапо за пояс заткнет и съехавшиеся со всей Москвы провидцы, которые во главе с Гариком уже вовсю творили какое-то свое могучее шаманство. Так что он решил вернуться в центральное. В конце концов, из-за кошмара в юго-западном ОВД жизнь в Москве не остановилась, кто его знает, вдруг упыри этой ночью еще чего отчебучат. Трезвонить в таком случае примутся в Центр, и лишний раз уступать Охоту коллегам все-таки не хотелось.
Его отпустили, но не сразу. Сначала обязали помочь страждущим и приобрести в ближайшем круглосуточном пару сигаретных блоков. Хачларек нашелся быстро, и Костя был уже на полпути обратно, когда его окликнули, причем как-то странно. Не типичным для такого места и времени "слыы", ни даже типовым "молодой человек...".
- Hye there... - Русин обернулся, увидел в свете фонаря женщину в черном платье и понял, что любит ее сильнее всего на свете.
- Good evening, miss. Sorry for my terrible ascent, English wasn't among my favorite subjects in university. Prof even said I speak like a drunken irishman. - Костя немного кокетничал. Акцент, конечно, присутствовал, но в целом его английский звучал довольно чисто и внятно. Женщина едва слышно присвистнула.
- Oh... you're like a secret-box. Can you come closer? English isn't my natal language as well. French?
- Trop mal. Japanese?
Русин вступил в круг фонарного света, но тут же отшатнулся, издав горестный вздох.
- What's wrong, educated one? - Женщина все еще улыбалась, а Костя понимал, что еще немного - и он разрыдается. Что за ужасное стечение обстоятельств! Как так могло получиться, что женщина, которую он полюбил всем сердцем и с первого взгляда, оказалась вампиром? Наметанный глаз охотника мгновенно вычленил все характерные признаки, хотя маскарад красавица и не нарушала.
- I'm sorry... I'm so sorry... - в глазах все таки предательски защипало и начало расплываться. - But it can be helped only in one way. - Он рванул крышку тубуса и отшвырнул его куда-то в темноту, оставшись с мечом в руке. Женщина наконец-то перестала улыбаться.
- Я думал ты любит меня... - Непонимающе прошелестела она по-русски, лишь немного коверкая окончания.
- Люблю! Очень люблю! Тебя - люблю! Кровососов - ненавижу! Прости, пожалуйста, ты должна меня простить! Я не могу допустить, чтобы ты жила так! Как они! I can't heal you... nobody can. But I can spare you from this hell! Yes, I think, it will be liberation!
Женщина сглотнула, пристально глядя на Костю, который непривычно медленно, но все же заносил над ней меч.
- I see. An Avenger. Мстящий. Fuck.
Она ударила Русина по лицу. Острые ногти противно скрипнули по стеклам очков, разорвали нижнюю губу, зато охотник больше не мешкал. Метнувшись в сторону, словно уступая женщине дорогу, он молниеносно опустил меч, отрубая вампирше руку по самое плечо. Разумеется, та заорала так, что во всех ближайших домах в окнах зажегся свет. Обрубок дымился, как если бы на него плеснули кислотой. А потом она словно растворилась в воздухе, но Костя сразу подметил: это вампирша просто припустила на первой крейсерской. Даже успел заметить, куда она повернула и, разумеется, тут же начал погоню.
***
- Витенька, я ему не отец и даже не санитар! – Сосредоточенно огрызался в трубку Гарик. – Было слышно, что на том конце Провидец чем-то очень занят. – Несмотря на свое кредо, я не пифия и не кумская сивилла. Как я мог знать, что невинный поход за сигаретами обернется отрубленными конечностями?
Но Романов все равно проорался, потому что больше ничем пока ситуации помочь не мог. Зюзино, как могли, оцепили и теперь прочесывали. Сверяясь с докладами человеческой милиции, Виктор Геннадьевич и Станислав пытались дворами нагнать Костю. Вскоре им повезло – наткнулись на пару дорожек крови, слишком длинных и слишком обильных, чтобы списать на разбившего нос бомжа. Значит, уже рядом…
- Помоги-ите, кто-нибудь! – Женский стон был полон такого неизбывного отчаяния, что оба мужчины одновременно подорвались с места. Витя понимал, что такое невозможно, но голос очень походил на ленкин. Стах тоже пробормотал едва слышно чье-то имя, но подполковник его попросту не услышал, и очень, как выяснилось в самом ближайшем будущем, зря.
Она появилась внезапно, вылетела из-за угла и чуть не сшибла с ног.
- Помогите, помогите, пожалуйста! – Сознание Романова будто бы распалось на две половинки. Одна видела все: и залитое кровью платье, и обрубок вместо руки, и лицо, похожее на труп. Но вторая, опережая мысли, развернула тело Виктора Геннадьевича, загораживая им вампиршу, подняла его руку с пистолетом и принялась разряжать в Вишневецкого, который уже подбегал с занесенной саблей, обойму. Это был единичный, но невероятно сильный порыв защитить,… кого? Самого дорогого человека? Нет уж, хренушки, это даже не человек! Пыхтя так, что вены на шее вздулись, Витя начал отводить руку, но палец все еще жал на курок. Эх, жаль, что милостиво подаренное Охотой Везение нельзя применять по собственному желанию. Остается только на него надеяться. И Везение не замедлило явиться в лице Кости, который с ревом врезался в Романова и вцепившуюся в него вампиршу сбоку. Правда, на этом оно, судя по всему, и кончилось. Потому что Русин, не переставая рычать, отшвырнул мерзавку в сторону, повалил подполковника на землю, сел сверху и, даже не занося толком катаны, явно вознамерился всадить клинок начальству в горло. Было крайне сложно понять, что он там пытается произнести с разорванными губами, но слово «моя» различалось довольно четко. А Витя в свою очередь еще более четко осознал: врешь, не возьмешь, он ее тоже не отдаст. Нет, везение ему все-таки не изменило. Пистолет из руки он так и не выпустил.
Увы (а может быть, наоборот, к счастью) выстрелить получилось уже лишь в пустоту. Подоспел Вишневецкий, спихнув Русина с подполковника. Кататься по земле охотники не стали – подскочили почти мгновенно, и вот уже в руках у обоих заблестели мечи. Извечный спор любителей фехтования, что круче, западная или восточная школа, имел все шансы разрешиться прямо на глазах Романова. Охотники схлестнулись с одинаковой яростью, но вскоре Стах ушел в глухую защиту. Костя атаковал, как одержимый, священник же его пыла вовсе не разделял. Он сохранял завидное хладнокровие, в отличие от Кости. И от самого Виктора.
- Геннадьевич, что расселся! – Зло бросил ксендз сквозь свистящее дыхание и добавил еще что-то по-польски.
- Он прав. Надо действовать. Убей их. Они закончат между собой и забирать меня от тебя. – Казалось, женщина стоит прямо за его спиной и шепчет в самые уши. Внутри все снова вскипело от злобы, рука сжала пистолет так, что костяшки побелели. Романов поднял руку, прицелился, но в этот самый момент его ослепил свет фар и оглушил грохот музыки из автомагнитолы. На волнах «ретро-фм» надрывались про белого лебедя, пруд, звезды. И все мгновенно кончилось. Наваждение исчезло мгновенно. Романов резко обернулся, но, разумеется, никакой вампирши за его спиной не было.
- А царица та пропала, будто вовсе не бывало. – Пробормотал подполковник. На заднем плане растерянные Стах и Костя убирали мечи в ножны, а вернее, в ножны и в тубус. Фары потухли, и из романовской «шахи» вылез Гарик. Музыка, впрочем, продолжала играть, пусть и несколько тише.
- Можно потише?! – раздалось откуда-то с балкона. – Людям скоро на работу вставать, сейчас милицию вызову! Уроды!
- Спокойно, гражданин. Здесь милиция. Как раз загребли дебошира. Досыпайте. – Виктор привычно брал ситуацию под контроль. С балкона продолжали кричать что-то нелицеприятное, теперь уже в адрес милиции, но в данный конкретный момент всем было плевать. Охотники залезли в шаху и потихоньку тронулись.
- Мы ее руку на улице забыли. – Подал голос Костя. Романов махнул рукой.
- Да и поебать. Один хер с первым лучом солнца пеплом станет. Эдуардыч, что это было? Не слишком ли мощно для Присутствия – сразу троих охотников накрыло?
- Двоих. – Поправил Стах. – Не знаю, что на вас нашло, я был спокоен. И почему все рассеялось от песни про белого лебедя? Она, конечно, ужасная, но все-таки…
- Ладно тебе, нормальная песня! – возразил Романов. Мецгер одарил его укоризненным взглядом.
- Витя, давайте Вы как-нибудь в другой раз поужасаете нас своими музыкальными вкусами. В нашем случае, господа, неважно, какая песня. Мне было нужно перекрыть ее голос более громкими звуками, и мне это удалось.
- Не знал, что Присутствие всегда обязательно замешано на голосе. – Костя снял очки и теперь щурился на них, тщетно пытаясь оценить повреждения..
- Не всегда. Но в нашем случае да. Мы с коллегами, когда нормальная техника прибыла, прогнали пленки через фильтры. Дикие времена, скажу я вам, нужные приборы через дцать рук у знакомых телевизионщиков одалживать приходится.
- Эдуардыч, не отвлекайся.
- Сейчас куда уж торопиться, мы ее упустили. Ладно, ладно, буду краток. Она не тори и не вентру. Если честно, я не знаю, захаживали в Москву такие вампиры раньше, или наша шамаханская царица – первый гастролер такого рода. – Гарик и так был иногда досадно многословен, а уж когда речь касалась чего-то действительно ему интересного, так тем более.
- Эдуардыч! – Хором взмолились Костя, Виктор и Стах.
- Будете перебивать – вообще ничего не узнаете! – Огрызнулся Мецгер, но продолжил. – Так вот, как я уже сказал, скорее всего, наша клиентка не принадлежит ни к одному из крупных кланов камарильи. На записях все убийства происходили исключительно после того, как она заговаривала с человеком. Костечка, с Вами, я полагаю, она тоже прежде всего наладила диалог? – Русин мрачно кивнул.
- И мы ее первым делом услышали. – Добавил Вишневецкий.
- Что и требовалось доказать. Ее оружие – голос, и то, что помогла музыка, это лишний раз подтверждает. Я говорю со всей уверенностью, дорогие коллеги, и процент ошибки тут крайне мал, если вообще возможен: мы имеем дело с дочерью какофонии.
Лирическое отступление номер один. Можно ли русскому офицеру бить женщин.
Подполковник специальной милиции Виктор Геннадьевич Романов ловеласом никогда не был и не стремился. Он вообще из-за женщин дрался только три раза в жизни. Первый случился в детском саду, когда пришлось побить ксилофоном вечно сопливого Валерку Селиванова. Поганец порвал мимозу из кусочков ваты, налепленных на картон, предназначенную девочке Марьяне на восьмое марта. Второй раз баталия произошла в родном Клине, во дворе, где распивали и встречали сержанта Романова из армии. На третьем часу у одной дамы из соседнего подъезда достаточно развязался язык, чтобы рассказать о Кольке из ПТУ, с которым Катька, обещавшая ждать и все такое, два года как наяривала на всех поверхностях. Колька во дворе присутствовал, отпираться не стал, и кровавая сеча не заставила ждать.
Потом был один единственный раз в жизни, когда Виктор Геннадьевич (тогда еще просто Витька Романов со второго курса школы МВД) подрался не из-за, а с женщиной. Но то была староста Лариска, так что все логично. Человеку стороннему, наверное, покажется, что бить женщину все равно некрасиво, даже если она будущий милиционер, и уж тем более нет ничего противозаконного в том, чтобы быть старостой или носить имя «Лариса». Но так то ж посторонние. Посторонних Лариска не закладывала декану, не уличила в скудости мысли посреди всей честной библиотеки, не обходила на стрельбах и не записывала на практику ебучий спивающийся устьзадрюпинск без их ведома. Взрослый и умудренный подполковник Романов мог с высоты прожитых лет отметить, что в библиотеке Лариса с ним сидела для того, чтобы декан потом на пересдаче не взъебал, что на стрельбах было все честно, и что про устьзадрюпинск ходили слухи на предмет тамошней банды, а в итоге все вылилось в первое самостоятельно раскрытое дело и отличие в диплом. Но картошка… картошка стала последней каплей. Романовы в кои-то веки снарядились к родственникам на Волгу, в деревню. Витя с блаженством представлял сеновальные утехи с повзрослевшими и созревшими подругами детства, и тут нате вам – разнарядка из школы, Казахстан, картофель, бескрайние поля, ледяной ветер, ночевки в доках, которые явно вывезли из ГУЛАГа, и передвижной сортир, за которым надо по буеракам пару километров бежать, привлекая к себе внимания жизнерадостным матом. А все она, все Лариска, ну вот кто ее просил его туда записывать?! Не утешало даже то, что сама виновница всех романовских бед мерзла по ночам на соседней койке, и за сортиром они по полю гонялись на перегонки. Согреться иначе, чем водкой, возможным не представлялось. В одну из последних ночей в конец озверевший Витя нахуярился так, что нарыв душевной боли прорвало. Перехватив Ларису по дороге от импровизированного сортира (который, мать вашу, копал тоже он!) к ангару, Романов разразился в ее адрес невероятным по звучности монологом, в котором преобладали гиперболы типа «сука рваныя» и другие просторечные обороты. Лариса не отступила, сообщив, что если кто здесь и рваный, так точно не Витька, потому как он – самый что ни на есть гандон штопаный.
Как знать, возможно, пропиши Романов ей тогда по лицу, он стыдился бы этого всю оставшуюся жизнь. Но Витя промахнулся, а вот Лариса нет, наградив однокурсника самым болезненным пинком по яйцам за всю его тогда еще недолгую жизнь, хотя мало ли, может, и за всю историю человечества. Так что расстались, можно сказать, полюбовно. С тех пор Романов смирился с неизбежностью Ларисы в своей жизни и, хоть после милицейской школы они не виделись много лет, где-то в глубине души Виктор был всегда готов к новой встрече.
Затем прошло немало лет, но в конце концов Виктор Геннадьевич, хоть и очень старался быть настоящим русским офицером, снова почувствовал почти что непреодолимое желание ударить женщину. Дано: раненый Охотник, пусть и «дикий», но свой, Наделенный – и около десятка облизывающихся лопатоголовых. Спас вовремя вытащенный из багажника огнемет молодого перспективного специалиста Мецгера, с которым Витя на тот момент лично знаком не был. Кто ж виноват, что у спасенного наделенного оказались сиськи четвертого размера, волосы чуть ли не до задницы и зеленющие глазищи.
Хер знает, как ее на самом деле звали. Отзывалась на Христину, причем именно через «Х». Говорила с сильным прибалтийским акцентом. В Москву нагрянула, преследуя одного своего давнего немертвого вражину, и подзадержалась. Все время говорила Романову, что он похож на голливудского актера, позывные которого полковник благополучно забыл. Да и сомнительно это – не бывает у голливудского актера, даже самого завалящего, такой помятой рожи. Даже как-то потащила в кино с ним, но Витя, признаться честно, дал храпака на сороковой минуте. Во-первых, с дежурства, во-вторых, фильмец оказался черно-белый. Ну, как черно-белый, там еще было немножко красного и желтого, но Виктор Геннадьевич признавал только старое черно-белое кино. А еще все, происходящее на экране, очень уж смахивало на повседневную рутину ОВД. И, в конце концов, даже бабушка Тоня, всю жизнь прожившая к деревеньке под Клином, знала, что кожаный плащ с красными кедами не носят, даже если ты герой боевика. Христину, тем не менее, устраивала и рожа, и все такое прочее, и вообще ей хотелось все время, хорошо если в машине или кабинете в ОВД, а не в более экзотических местах. Романову было лестно, чего уж там. Но опять же, дежурства, мать вашу! В общем, Витя очень скучал по ксилофону из далекого детства. Христина, конечно, дама, но Охотнику несложно подхватить шовинизм, хотя бы от острых когтей вампирш. К тому же, женщина, которая может дать сдачи – совсем другое дело. И вообще, Христина была куда круче Валерки Селиванова.
По законам кинематографа вся эта история должна была закончиться как-нибудь трагически. Они оба были ну просто обязаны либо помереть в один день и час, и чтобы один прикурил от затухающей сигареты другого. Неплох был бы и вариант гибели на руках у возлюбленного (или возлюбленной) с последующей жестокой местью. Но быт рассудил иначе, возникнув на пути любовной лодки, за что Виктор Геннадьевич был ему сердечно благодарен.
Это был самый разгар беготни с поганой метлой за шабашитами, оным происходящее, понятное дело, не нравилось. А когда имеешь дело хотя с одним их паладином, надо быть готовым к вырванному из сумки плечевому суставу. И радоваться, что всю руку гаду не оставил. Романов и радовался, потому что с гоготом было как-то легче переносить боль. К тому же, орать и материться было нельзя ни в коем случае – приписанный к ОВД охотник-целитель с какого-то перепугу притащил Витю в его бутовскую однушку. Насчет хохота соседям по подъезду еще можно отговориться дцатым просмотром комедий Гайдая по пьяной лавочке. Благо, целитель попался из талантливых, жаль только, что пожилой, уставал быстро. Пару часов спустя оба дрыхли без задних ног, дедан на диване, а Виктор вырубился прямо на ковре. Вернул его на грешную землю звонок в дверь. До порога Романов дополз, потом все-таки заставил себя подняться на ноги. Помогла мотивация: открыть, оторвать звонок и запихнуть в глотку пришедшему, независимо от его возраста, пола и вероисповедания. За дверью его ждала Христина, но ни дверной звонок, ни ксилофон не понадобились. Если героям голливудских фильмов можно плащ и кеды, то начальнику районного ОВД, пусть и по борьбе с упырями, уж точно можно рейтузы с пузырями и майку-алкоголичку, не говоря о щетине, ее вообще можно всем. И все-таки чувства Христины не выдержали столкновения с суровой пост-советской реальностью. Хотя, может, во всем был виноват жесткий ковер, отпечатавшийся на той половине лица Вити, которой он на нем спал. Романов ее брезгливо-недоуменного взгляда не оценил и добил, почесав ягодицу. Любительница роковых мужчин застучала каблуками вниз по лестнице – лифт опять сломался, падла. Виктор Геннадьевич помолчал, а потом проводил ее характерным взмахом руки, который на языке жестов означает «ну и в пизду». На лестничной клетке какая-то женщина в домашнем халате пыталась закрыть мусоропровод. Его тоже заклинило, тоже опять. Меланхолично подумав, что сегодня у всех какой-то на редкость хреновый день – и у него, и у его плеча, и у лифта, и у мусоропровода – Романов на автомате подошел к женщине, хорошенько жахнул по мусоропроводу. На доброе дело его хватило, на правила хорошего тона – уже нет. Зевая, Витя удалился досыпать положенное.
Так Виктор Геннадьевич Романов первый раз не познакомился со своей Еленой.
продолжение будет.
-
-
01.08.2012 в 22:38Крутотенечка.
Тарищ подполковник, я готов сидеть без премии, только пишите, пишите дальше, больше и быстрей!
-
-
01.08.2012 в 22:46-
-
01.08.2012 в 23:01Ой да хрен с ними, дальше давай.
-
-
01.08.2012 в 23:20Пиши дальше!
-
-
01.08.2012 в 23:24я от премии конечно не откажусь, но продолжения испрашиваю наравне с остальными бессребренниками))
-
-
02.08.2012 в 02:09-
-
02.08.2012 в 10:23-
-
07.08.2012 в 23:14Я опять все проебала Т.Т
Ну ничо, проду точно не пропущу.
А проду я требую! И требую там Ларису! ХD
-
-
07.08.2012 в 23:47