Я постоянно танцую, ногами топаю, Трясу головой, руками вот так вот делаю! Да, я немного ебнутый, люди пугаются, Особенно если в общественном транспорте.
Ололопыщпыщблядь! Ооо, это была охуенно непростая глава, и тем не менее, я смог. Она получилась даже больше остальных, готовьтесь заценить нехилый кусок текста, надеюсь, его масштабы вас не остановят.
Написуя что бы то ни было про Адъ, я неизменно благодарю Юми и Кому-куна, но в этот раз ванильного мишку я должен восхвалить отдельно, ибо он тут не только лучший друг, советчик и совоскуритель, но и соавтор. Ответственный за Ситри, тксзть.
Ну а поскольку тут есть и он, и я, и Ситри, и Мэндос...
ОЛОЛО НАЛЕТАЙ ДЕВКИ ГОМОЕБЛЯ МУЖСКАЯ! НЦ-21, БДСМ, КТО-ТО СДОХНЕТ! И ДАЖЕ ФАН-СЕРВИС ЕСТЬ! И ВСЕГО ЭТОГО МНОГО, АХАХАХА!!! *убежал во тьму*
Не, серьезно, в этот раз там ближе к финалу прямо адищенский ад. С другой стороны, это ж Мэндос... Не стыдно ни разу (с).
В общем, все кто ждал продолжения приключений душки-Мэндоса - велкам!
Предыдущие главы искать здесь: last-optimist.diary.ru/p184782606.htm
Словно чтобы оттенить опасность их положения, сцена приземления вышла весьма комичной. Небольшой и уютный будуар, казалось, был наполовину заполнен яркими шелковыми подушечками всевозможных форм, цветов и узоров. Когда они дружно рухнули туда, в воздух взметнулся целый салют из пестрых кругов, квадратов, ромбов и овалов. Мэндос перевернулся на спину и рассмеялся, елозя по шелку руками и ногами, как ребенок в сугробе. С какой стороны ни посмотри, а ход приключения его радовал. Они спаслись от Данеила, оказались в таком занятном месте, завели любопытного знакомого. Перспектива же вернуться во дворец Люцифера выглядела столь неприглядно, что радость избавления от нее заглушала даже разочарование от вынужденного бегства. Падший не так уж всесилен, если позволил им сбежать. Следующей встречи он точно не переживет, всего-то дела – вырвать ему сердце прежде, чем заиграет флейта.
Приятный ход мыслей прервала когтистая рука, стиснувшая его лодыжку. читать дальшеВ следующий миг Мэндоса с чудовищной силой швырнуло об стену. Демон рухнул, взметнув еще одно облако подушек. Голень переломилась пополам, кость порвала кожу, от удара вывихнуло оба плеча. Принц-рыцарь потратил несколько секунд на восстановление и понял, что ошибся, когда Спарда навалился на него и схватил за горло. Бывший гладиатор пока еще не скинул человеческий облик, но его глаза уже наполнились угрожающим ярко-красным сиянием. Рыцарь хищно ощерился, и не мудрено, длинные острые клыки уже не умещались во рту. Капля слюны упала Мэндосу на кожу и оставила там шипящий след.
- Не смей меня останавливать. Я не такой, как ты, я не трусливая скользкая тварь. – Дыхание Спарды было таким горячим, что, казалось, еще мгновение, и на коже вздуются волдыри. – Я не проиграл ни одного боя в своей жизни, и не проиграю.
«Идиот, да не было бы никакого боя! Тебя увели бы под ярмом этой мелодии, как скотину на убой!»
Сильного демона невозможно задушить насмерть, потому что, на худой конец, он может не дышать, хоть это и неудобно. Мэндоса больше тревожило, как опасно истончается шея под пальцами Спарды. Демон не сомневался в том, что подельнику хватит сил без особого труда оторвать ему голову.
Но Спарда, Бездна его дери, глубоко ошибается, если думает, что он один умеет проявлять устрашающую ярость. Под весом рыцаря Мэндос почти утонул в море подушек и как никогда четко осознал, насколько все же устал от этого дуболома. Надо было сожрать его сердце еще после Тиамат. Теперь это будет, конечно, сложнее, но придется все-таки постараться. Дальше он вполне справится и один.
- Я тебе покажу скользкую тварь. – Мэндос вдруг надул щеки и плюнул Спарде в лицо сгустком едкой слизи, целясь в глаза. Рыцарь взревел и убрал одну руку, пытаясь стереть дрянь, которая, подобно кислоте, разъедала его кожу. Одновременно с этим шея Мэндоса стала на ощупь мягкой и скользкой, как масло. Она попросту утекла из-под пальцев Спарды, и принц-рыцарь целиком исчез среди шелков.
- А ну вернись! Ты все равно от меня не убежишь! – От рыцаря полыхнуло волной ярости, невидимой, но вполне материальной. Она расшвыривала все вокруг, обнажая покрытый коврами пол.
- И в мыслях не было, драгоценный мой. – Мэндос вырос за спиной у Спарды из лужи похожей на жидкую ртуть субстанции. Еще не приняв до конца твердые очертания, он бросился противнику на спину. Мэндос знал, что Грань Силы, пусть и незримо, по-прежнему была при Спарде, и не собирался позволить ему взяться за меч. Рыцарь попытался схватить его за шкирку и сбросить, но не тут-то было, даже с помощью когтей не получалось толком ухватиться за одновременно и мягкую, и упругую, и склизкую плоть. Мэндос закрепил успех, вцепившись в плечо Спарде зубами, похожими на рыболовные крючья. Правда, он быстро пожалел об этом, когда рыцарь сначала пару раз ударился спиной о стену, а потом рухнул и стал кататься по полу, как животное, пытающееся скинуть наездника. Мэндос не остался в долгу, силясь дотянуться когтями до глаз Спарды, а еще лучше – разорвать ему пасть, залезть рукой в горло по самое плечо и добраться до сердца. Помимо одуряющей ненависти к сообщнику принц-рыцарь испытывал сильнейшее сожаление. Ну почему этот остолоп так быстро взбесился! Кроме шуток, они составляли отличный дуэт, и Спарда еще долго мог быть полезен. Да и положа руку на сердце, вся эта возьня среди подушек – идиотская затея. Захоти Мэндос избавиться от гладиатора, он бы придумал куда более изящный и надежный способ, чем лобовое столкновение.
Демон сам не заметил, как обычная досада обернулась прозрением. И как он раньше не заметил, что слишком уж рьяно кинулся в драку! Да и Спарда все-таки умеет думать головой. Он хороший воин, нет, лучший. Уж кто-кто, а он точно умеет здраво оценивать опасность и вовремя отступать. Что-то определенно пошло не так, и Мэндос словно воочию увидел нити, которые тянутся от них к рукам невидимого кукловода. Правда, марионетки пляшут независимо от того, хотят они того или нет, а оба демона кинулись в драку с большим рвением, они действительно хотели убить друг друга. Мэндос и сейчас был не против распанахать Спарде рожу, и все же наваждение спало.
- Стой! Хватит! Приди в себя, тупая твоя башка! – Напрягая силы до упора, Мэндосу удалось оттолкнуться от земли и перевернуть Спарду, отказавшись сверху. Одной рукой он обхватил его за лоб, другой – за подбородок, ногами уперся в загривок, и только так удалось заставить рыцаря поднять голову.
- Смотри же! Смотри – и увидишь!
Сам принц-рыцарь тоже вперился взглядом в хрупкую и до сего момента совершенно незаметную фигурку, которая ютилась в тени полукруглого дверного проема.
Их маленький спаситель больше всего походил на ребенка лет тринадцати – и ростом, и узостью хрупких плеч, с которых, казалось, вот-вот соскользнет мягкая поблескивающая ткань, и припухлостью щек. Было сложно определить, какого пола это существо. Принц-рыцарь вообще не стал бы ручаться, что наверху оно было таким же, как здесь, внизу. Впрочем, судя по тому, что в расходящихся полах его похожего на халат одеяния не угадывалось сколь-нибудь пышной груди, а на шее нанесенный темной краской прихотливый узор пересекал кадык, перед ними был все-таки мальчик. Создавалось впечатление, что появление принцев-рыцарей разбудило крошку, и он наспех накинул то, что первым попалось под руку. Но Мэндоса такими уловками было не обмануть. Вся эта томная небрежность и нега на самом деле были тщательно продуманы. Демон знал получше многих, это настоящее мастерство: сделать так, чтобы все выглядело спонтанно и в то же время красиво. Пара гребней, удерживающих волосы, одежды с необъятными рукавами и полами. Казалось, что маленький демон может утонуть в нем, и в то же время в прорезях мелькала то ручка, то коленка, и назвать очаровательное создание одетым язык не поворачивался.
Только широкий и жесткий пояс с затейливым узлом на животе, весь покрытый вышивкой, придавал его силуэту хоть какую-то осязаемость. Потяни за длинные концы – и прекрасное видение распадется, развеется.
Но интереснее всего был взгляд золотистых глаз, которые умудрялись быть и раскосыми, и огромными одновременно. В них был спокойный вежливый интерес, нежелание мешать… и ожидание. Однажды Мэндос уже видел похожий взгляд.
В пустыне за стенами Дита на слабеньких бесят и демонов похилее охотятся местные неразумные твари, похожие на ящериц. Они кусают жертву, убегают и следят за ней издали, потихоньку подбираясь все ближе и ближе. Ждут, когда она умрет, чтобы сытно пообедать. Во взгляде маленького демона было нечто весьма похожее. Хотя, конечно же, кроме этого там было еще очень много всего.
- Да, теперь я вижу. – К чести Спарды, он успокоился очень быстро, почти мгновенно. Не желая больше испытывать судьбу, Мэндос скатился с него.
Оба принца-рыцаря неспешно поднялись на ноги. Теперь торопиться было некуда. Мэндос громко похрустел позвонками, возвращая на место сломанную шею, Спарда провел рукой по лицу, заставляя исчезнуть жутковатую маску из рваных ран от когтей и ожогов от кислоты. По телам демонов прошла легкая рябь. Разглаживались шрамы, вправлялись сломанные кости, принимала свой прежний вид одежда. Наконец Мэндос и Спарда остановились, подперев собой арку, справа и слева от их то ли спасителя, то ли неудавшегося убийцы. Тот, как ни странно, не пытался убежать, не оправдывался. Разве что спокойный интерес в его глазах сменился удивлением. Но не страхом.
- Какая незадача. Подобного я не ожидал. – Малютке приходилось довольно сильно запрокидывать голову, чтобы смотреть собеседникам в глаза. – Удивительно, я даже не заметил, как связи оборвались. Такого со мной раньше не бывало.
Раз поймав его золотистый взгляд, оторваться было уже невозможно. Спарда с Мэндосом наклонялись к маленькому демону все ближе и ближе, пока чуть не столкнулись лбами. Рыцарь сердито цыкнул зубом, встряхиваясь.
- Оторвать бы тебе ноги за подобные шутки. Наступлю на пальцы и дерну за шиворот, как тебе это понравится?
- Вы этого не сделаете. – В ласковом голосе не было ни вопроса, ни издевки, ни хвастовства, ни заискивания. Он просто сказал, как есть. Мэндос вдруг уважительно хмыкнул.
- И то верно. Не сделаем. Однако ты силен, красавчик.
До сего момента принц-рыцарь считал, что среди второго поколения никто не сравнится с ним и Спардой по силе. Но это создание… Оно вроде бы вовсе не стремилось равняться или состязаться. Сила, исходящая от демона, ощущалась совершенно иначе, чем мощь двух бунтарей. Да, они и сами очень сильно отличались друг от друга, но разница заключалась скорее в разуме, в ходе мыслей, в путях достижения цели. Сам характер силы в них был схож, наверное, именно потому они смогли понять друг друга и успешно действовать как команда, несмотря ни на что. Сила нового знакомца не давила на них. Наоборот, она, казалось, была готова бесконечно меняться, прогибаться, подстраиваться. Возможно, именно поэтому Мэндос, как ни старался, не мог нащупать в ней ни одного слабого места.
Тем временем дивное создание заговорило снова:
- Мне кажется, эта встреча невероятно полезна для всех нас. Я наконец встретил тех, кто не поддается моим чарам, вы… я уверен, вы оба достаточно мудры, чтобы извлечь из этого не менее важные уроки. Присядем? Это варварство – стоять в таких неудобных позах, когда можно расположиться куда приятнее.
Маленький демон прошелестел мимо принцев-рыцарей. Длинные полы одеяния волочились вслед за ним, крошка шел так ровно, будто под тканью вообще не было ног, и он плыл по воздуху.
- Так говоришь, как будто ты здесь главный. – Мэндос просто не мог удержаться. С ехидной улыбкой он наступил босой ногой на шлейф. Мелкий паскудник запнулся, плюхнулся на задницу и обернулся с игривой улыбкой.
- Я хотел бы им стать. Такое чувство, что ты хочешь не того же. – Он заливисто рассмеялся, показав похожие на жемчужины зубки, и кинул в Мэндоса подушкой. Принц-рыцарь был не прочь поддержать игру, но узорчатый пухлый ромб перехватил Спарда и отшвырнул в сторону. Он явно все еще был настроен на серьезный разговор.
- Кто ты такой? И зачем хотел убить нас?
Мэндос закатил глаза. Ну как, во имя Бездны, можно быть столь мудрым в сложных вещах – и ничего не понимать в простейших?!
- Чего тут непонятного, он не хотел делиться с падшим лакомством и решил, поколдовав немного, дождаться, когда мы доведем друг друга до полного бессилия, а потом уж насытиться.
Принц-рыцарь растянулся на подушках во всю длину своего темнокожего поджарого тела. Если собрату сподручнее и дальше подпирать собой косяк – пусть делает это хоть до конца времен.
Крошка-демон не стал ни подтверждать, ни опровергать слова Мэндоса.
- Все ошибаются. – Он спрятал маленькие ладошки в длинных рукавах и сложил лапки на животе. – Я привык делить на десять слухи, гуляющие по аду, и потому недооценил вас, победители Тиамат. – Демон заговорил нараспев, как сказитель. – Спарда, по прозвищу Потрошитель, знаменитый беглец с Арены, убийца двух братьев-падших. – Маленькие пальцы с длинными искусно разрисованными ноготками снова на миг выскользнули из рукава, когда он протянул руку в сторону Спарды. С коротким вздохом, в котором еще слышались остатки раздражения, рыцарь все-таки сел. – Тебе не нравится твое старое прозвище, как я погляжу.
- Приложу все старания, чтобы новое появилось как можно скорее. – Рыцарь сумрачно усмехнулся.
Мэндос же не без труда сдерживал собственные порывы. На самом деле ему хотелось дергать собеседника за рукав, настырно повторяя: «ну а я? А что обо мне говорят?». Маленький демон, скорее всего, об этом догадывался.
- А ты теперь самая большая загадка для всех нас. – Он лег на живот, опираясь на локти и заглядывая Мэндосу в лицо. – Никто не знает твоего имени, никто не знает, каков ты на вид, никто не знает, откуда ты пришел. Но все знают, что Тиамат убили двое, а не один. И все видели твой знак у южных врат Дита. Поговаривают, что ты в образе танцовщицы убил тамошнего коменданта…
- Поразительная осведомленность. – Изогнул бровь Мэндос, нежась в свете золотистых глаз. – Ты, должно быть, много путешествуешь по Аду.
Демон снова рассмеялся.
- Я никогда не покидаю второго круга. Более того, я и на поверхность почти никогда не выбираюсь. Мой секрет прост – ничто так не развязывает язык, как ночь любовных утех. Увы, как видите, даже такая метода не идеальна. Тем временем, - сменил тему демон, явно не желая заострять внимание на своих способах получения знаний, - пока я назвал лишь одно имя. Меня же зовут Ситри. – Демон склонил голову, прижав руки к груди.
- А я Мэндос. – Принц-рыцарь потянулся и сел. – Принц-рыцарь Мэндос, как и он теперь – принц-рыцарь Спарда. Так вот, Ситри. Несмотря на твои сладкие речи, мне все еще хочется считать, что ты виноват перед нами. Если ты так красиво щебечешь, поведай, как намерен мириться. – Палец Мэндоса застыл в дюйме от носика Ситри. – И знай, сколько бы патоки ты не лил, нет такой бочки меда, которую я не смог бы испортить ложкой дерьма. – И принц-рыцарь оглушительно щелкнул костяшками.
По большому счету это все, конечно, было игрой. Мэндос не сердился на Ситри всерьез. Желание пожрать более сильного и занять его место в пищевой цепочке было знакомо любому демону. Глупо осуждать за то, что сделал бы и сам. А вот наказать все равно можно, и всегда успеется.
Ситри нахмурил бровки-ниточки в притворной тревоге.
- Ох, боюсь, такую вину без помощников не загладишь. – В следующий миг на его лице снова расцвела улыбка. Демон резво вскочил, теперь длиннополые одежды совсем ему не мешали. – Мэндос, Спарда. Вы, конечно, можете остаться здесь, или попытаться взять реванш у Данеила и его флейты, или совершить что-нибудь еще более интересное. Но советую все же последовать за мной.
С этими словами Ситри молниеносно скрылся в темноте арки, словно его в будуаре и не было никогда.
Мэндос не собирался дожидаться повторного приглашения, но в самый последний момент Спарда придержал его за локоть.
- Брось, не будь таким занудой. – фыркнул принц-рыцарь. – Даже если это опять ловушка, она станет последней не для нас, а для тех, кто ее устроил, только и всего.
- Прости меня. – Вдруг прервал его рыцарь.
- Что? Мэндос не любил показывать собственные замешательство и непонимание. Поэтому он сделал вид, что не расслышал.
- Извини. – Совершенно спокойно повторил Спарда.
Мэндос понял, что притворяться бесполезно, и лучше хотя бы попробовать разобраться.
- Извини за что? – Демон скрестил руки на груди и склонил голову на бок. – Что еще ты успел натворить, пока я не видел, негодник?
- Не паясничай. Мне жаль, что я слишком быстро поддался чарам и напал на тебя. Наверху ты спас меня от плена, хоть и против моей воли. И ты не заслужил подобного обхождения.
Мэндос долго молчал, пристально глядя на соратника. Он все еще не был уверен, что понял, но ситуация чем-то ему не нравилась.
- Брр. – В конце концов принц-рыцарь картинно вздрогнул. – Никогда больше так не делай и не говори. Если что и способно меня разозлить – так это чужая жалость. А извиняться перед тем, кого невозможно задеть, не имеет смысла.
Но в следующий миг красивое и безмятежное лицо исказилось злобой. Мэндос сильно толкнул Спарду в грудь раскрытой ладонью.
- Хорошо же ты думаешь обо мне, если считаешь, что подобная заварушка способна мне навредить!
Не оглядываясь, Мэндос нырнул в темный коридор, который слабо освещали лишь покачивающиеся где-то в вышине лампады. Занятное дело, потолки казались низкими, но ни один из огоньков он так и не задел головой.
Спарда за ним не пошел, ну и славно. Пускай лучше пожалеет и приголубит какую-нибудь из местных обитательниц. Принц-рыцарь не очень-то хотел делить свои фантазии и развлечения с таким занудой. В конечном итоге Мэндос собирался все же разыскать Ситри, но не имел ничего против, если по пути ему встретятся всяческие приятные препятствия. Поэтому, когда справа замаячил уютный оранжевый свет, демон без раздумий отодвинул полупрозрачную занавесь и вошел.
***
Неприятные сюрпризы пришли оттуда, откуда Мэндос уж точно не ожидал. Как бы дико это ни звучало, но во втором круге ему очень быстро стало, откровенно говоря, скучновато. Без четкого понимания, к чему это все вообще происходит, не получалось расслабиться и получать удовольствие, любовные утехи, изысканные и не очень, блекли на глазах.
Да, было хорошо. Да, было приятно. Временами даже очень хорошо и очень приятно. Наверное, кому-нибудь более примитивному, вроде Спарды, большего и не надо. А Мэндосу, с одной стороны, хотелось ощущать полную власть над теми, кто сейчас был рядом с ним, но при этом и не утруждаться, отдавая команды и указания из-за каждой мелочи. Наверное, его слишком боялись. И не то чтобы ему не нравился благоговейный страх, но надо же уметь притворяться, иначе для чего они все здесь вообще.
- Все, уйди, надоел. - Мэндос не сильно, скорее, просто с легким раздражением отпихнул маленького демона с золотисто-рыжеватыми кудряшками, который как раз целовал его в круглую косточку на лодыжке, вдавив ступню ему в лицо. Похоже, придется сделать неутешительный вывод: второй круг себя не оправдал. Подняться, что ли, на поверхность, замаскировать получше, найти снова того падшего...
- Прогуляйся, малыш. Тебе будет веселее вон там, - Ситри, как и в предыдущие свои появления, словно соткался из воздуха рядом с ними. Он легонько шлепнул демоненка и легким облаком взметнувшихся тканей опустился на пол у ног Мэндоса. Принц-рыцарь из вредности некоторое время упорно не давал поймать свой взгляд, но в итоге все равно сдался. Видимо, некоторые вещи при общении с Ситри надо было принимать как должное.
– У вас, героев, так принято – наслаждаться через силу? Мне в том углу загорчило вино. -
Ситри поставил свой указательный пальчик на большой палец ноги Мэндоса и покачал его в разные стороны.
- Расскажи мне, прекрасный демон, что глупый мальчишка сделал не так? М-м?
Желание отпихнуть Ситри ногой ровно так же, как маленького демона пару мгновений назад, конечно, было. Впрочем, Мэндос сердился не на собеседника. Он досадовал на себя, на невозможность и нежелание причинить Ситри вред, и, разумеется, не хотел лишних напоминаний о том, что не все им со Спардой подвластно, в последнее время им и без этого глазастого демона весьма ощутимо напомнили о том, что они не всесильны. Но Мэндос подавил это желание. Во-первых, тут попахивало совсем уж мелочной обидой. А во-вторых, одним фактом своего присутствия Ситри все-таки развеивал скуку. Может, это происходило благодаря его способностям. Может, Мэндос сам хотел узнать о таком занятном экземплярчике побольше. Или просто хотелось утереть милашке нос. А то почитают свой круг самым лучшим местом в аду, на деле же в стигийских болотах и то было повеселее.
- Было бы чем наслаждаться. - Мэндос небрежно отвел взгляд от Ситри, и одна Бездна знала, каких усилий ему на самом деле это стоило. В глаза Ситри хотелось смотреть бесконечно, хотелось даже надавить на них пальцами, но не чтобы выколоть, а чтобы ощутить эту жидкую позолоту на коже. - Дело не в мальчишке. Дело во всем этом месте. Мы успели обойти все круги Ада... я, конечно, понимал, что нельзя многого ожидать от круга, где обитают столь незатейливые существа, но даже третий круг нашел, чем меня удивить. - Мэндос слегка нахмурился, но опять же, на самого себя, потому что сказал глупость. Уж кого-кого, а Ситри нельзя было назвать незатейливым. И все же, разумеется, брать слова назад он не собирался. - Ничего, переживу, не самое сильное расстройство в моей жизни. Мы все равно надолго здесь не задержимся.
- Разумеется, не задержитесь, - палец Ситри, будто живя отдельной жизнью, пополз по ступне Мэндоса, перепорхнул на лодыжку и дальше повел свою легкую дорожку по голени до коленки. – Для вас – это лишь камушек, по которому можно перепрыгнуть на следующий. Но мне бы не хотелось отпускать тебя без подарка. Нужен он тебе или нет – решишь сам. Мое дело лишь предложить.
- Ммм, подарок... - тихо промурлыкал Мэндос, все еще не глядя на Ситри, как будто скользящие по его телу ноготки, были чем-то посторонним, самого принца-рыцаря не касающимся. - Я никогда не отказываюсь от подарков...
"Но и не гарантирую, что они мне понравятся."
Ситри пересел ближе, теперь имея возможность прикасаться к телу и лицу Мэндоса. Однако, с этим не спешил. Уже четыре его пальца с острыми ноготками путешествовали по четким изгибам мышц упругого бедра, не касаясь, однако, ничего особенно чувствительного.
- Скажи мне, милый, для чего ты создал это тело? Оно изумительно. Сколько в него вложено! Ювелирная работа, тончайший замысел… Это стоит того, если ты не получаешь это него все возможное наслаждение? Все, что оно может дать… а оно может.
- Я знаю, что эта маска красивая. Я создал ее не для чего-то, и не для кого-то. Я делаю это для себя. – Лениво ответил Мэндос, по-прежнему со скучающим видом.
Впрочем, кое-какие слова Ситри он сознательно предпочел не комментировать. Потому что и правда было нечем крыть. И это снова подпортило Мэндосу настроение. Но чуть позже он раздумал злиться на Ситри, слишком уж соблазнительные картины тот рисовал. А тот тем временем приблизил губы к его скуле, опять же не касаясь, лишь дыханием опаляя гладкую кожу.
- Твой спутник, например, красив. И силен. Ах, как он силен, вероятно, его руки могут скрутить в дугу! Разве тебе не хотелось бы сделать с ним что-то вроде этого?
Не предупредив, он трепещущим языком коснулся уха Мэндоса, одновременно рукой проводя по животу под пупком.
- Посмотреть, как это лицо искажает гримаса удовольствия и муки… Как губы приоткрываются от выдоха, дрожат на вдохе, вдох, выдох… Я это обожаю. Смотреть, как привычное тебе выражение лица сменяется этим, абсолютно отрешенным. А теперь представь, как красив ты, когда ты такой.
Снова коготки заскользили по коже, косым мышцам живота, красивыми четкими линиями спускающимися к паху.
- Да, хотелось бы, это... неплохо. - на лице Мэндоса застыла трудно описуемая смесь приятных и неприятных эмоций. Он, несомненно, хотел бы посмотреть на Спарду в такой ситуации, более того, он хотел бы стать тем, кто ситуацию эту вызовет и катализирует. Нюанс заключался в том, что его и Ситри, похоже, привлекали в этом разные вещи. В такие моменты все, даже самые сильные мира сего, бывают беззащитны. Мэндос был не прочь разглядеть и пощупать эту слабость в других, но сам уж точно не желал бы ее показывать.
- Да, да, я красив, я знаю. - На этот раз в голосе принца-рыцаря сквозило уже совсем плохо прикрытое раздражение. - Только вот ты меня таким не видел. И я пока не уверен, увидишь ли вообще.
Но тут поганец смог извернуться и снова всецело завладеть вниманием Мэндоса.
- Необходимо понять, что тебе нужно от наслаждения. Вот я, например, люблю разное… иногда люблю гнаться за ним. Иногда – чтобы оно меня застигало врасплох. Быть стрелой... не хуже, чем быть мишенью.
Он опять бегло, как капля воды, скользнул языком по шее Мэндоса, а руку переместил на грудь и растер влагу его кожи по соску.
- Тебя сложно разгадать… тем интересней. Сыграешь в игру? Попробуй однажды… - ладошка Ситри вдруг крепко обвила член Мэндоса… и тут же отпустила его. – Не получить того, что хочешь. По крайней мере, сразу.
Ситри буквально взлетел со своего места и метнулся к выходу из полутемного зала, лишь один раз обернувшись через плечо у самого выхода.
- Хочешь пойти? Останешься – так и быть, ты сам себе хозяин. Если пойдешь, будем играть.
Послав Мэндосу воздушный поцелуй, он скрылся за драпировкой, взмахнув лишь полами одежды.
Двумя главными движущими силами в существовании Мэндоса всегда были любопытство и жадность. Конечно, это были очень особенные любопытство и жадность, со множеством оттенков, значений и углов применения. Насколько сам демон был по натуре сложнее, глубже и многограннее своих более слабых собратьев, настолько же и его чаяния отличались от общепринятых.
- Ладно, давай поиграем. Это должно развеять скуку. - Поднявшись с заваленного подушками пола, Мэндос последовал за Ситри. Принц-рыцарь догадывался, что они играют в разные игры, и по разным правилам. Что ж, тем интереснее. Тогда, возможно, в финале игры ему удастся посмотреть, как эта милая мордашка принимает непривычные для себя, куда менее игривые и веселые, выражения.
Тоннели и коридоры второго круга будто обвились вокруг них, как щупальца, поглотили, вовлекли в свою сеть. Ситри порхал из одного в другой, перебегал из одной густой тени в другую, изредка лишь показываясь. То мелькнет голое золотистое плечо, то лишь кончики волос взметнутся за углом, а то край одежды, а то сверкнет безупречная точеная ножка, легко вскинутая в беге.
- Удовольствие – это не подачка от кого-то другого. Оно твое, - его голос то гулко отдавался под низкими сводами коридоров, то бархатным шепотом обдавал уши Мэндоса так близко, словно Ситри стоял вплотную. - Никто и никогда не доставит тебе того наслаждения, которое не таится внутри тебя.
Он наконец появился перед ним, соткавшись из тени, крепко прижался, мгновенно распахнув одежды, голым телом к телу, и стал целовать в губы, сильно-сильно, глубоко проникая в рот. Руки блуждали по коже принца-рыцаря, уже без трепета, стискивали и царапали, мяли, сжимали. Тело исступленно терлось о тело, как будто они стремились слиться.
- Его лишь можно освободить. Брать и умножать, доводить до абсолюта! Только разреши. Ты – вместилище страсти! Ты не сгораешь в огне, ты – его источник, самое сердце, и языки твоего пламени лижут все вокруг, сжигают его, сжигают дотла!
На последнем слоге Ситри вскрикнул, весь взвился и выгнулся, так, будто вот-вот собирался насадиться на Мэндоса, но вместо этого… исчез, точно его сдуло.
- Наслаждение – твоя точка равновесия. Ты стоишь на его острие, свободный, никто над тобой не властен, когда ты наслаждаешься. Невозможно унизить тебя, нельзя обидеть, сбить с толку… тебя не победить.
Он вновь появился, теперь уже сзади Мэндоса.
- Ты властвуешь над своим наслаждением и над теми, кто умножает его. Теперь понимаешь? Купайся в нем. Это первая ступень к освобождению своего прекрасного тела. Позволяй. Отдавайся, все вернется. Разумеется, если партнер стоит тебя.
Ситри обвил его как гибкая лоза, теперь, наоборот, касаясь аккуратно, точно чего-то хрустального.
- Вторая ступень – бери. –зашептал он на ухо, быстро и невесомо перебирая пальцами по рельефу мышц. - Вытащи наслаждение из другого, причини ему невыразимое блаженство, разожги этот костер, и он опалит тебя не меньше. Вытяни из него все, все что можешь, выпей до самого дна. И так вы сольетесь, как неиссякаемые источники, бесконечно впадаемые друг в друга.
Любопытство и жадность - из рода вещей, которые могут приносить как вред, так и пользу. Мэндос помедлил лишь долю мгновения, не нашел ни одного довода против этой забавы - и вступил в игру. Разумеется, он принял и ее правила - без правил любая игра развалится, так что либо ты следуешь им, либо не хочешь играть. Никакой волшбы, в конце концов, когда в пятнашки играют такие демоны, как они с Ситри - это будут очень особенные пятнашки. В глубине души принц-рыцарь понимал, что, наверное, сумеет пойти напролом сквозь этот лабиринт, распустить филигранное полотно коридоров... но Ситри смог развеять его скуку целиком и полностью, а это стоило ответной услуги. Поэтому Мэндос просто следовал за демоном и не сердился, когда тот ускользал раз за разом. Разве не для этого все затеяно? Однажды он успел подойти так близко, что в его руке осталась полоса прозрачной ткани, такая тонкая, что ее, наверное, можно было без труда протянуть сквозь игольное ушко.
Но куда занятнее непредсказуемых перемещений Ситри в пространстве были его слова. То, что началось, как ни к чему не обязывающее развлечение, плавно перетекло в нечто более серьезное, по крайней мере, для Мэндоса. Их маленький то ли спаситель, то ли помощник, то ли совсем наоборот нашел самые нужные фразы и обороты. Что бы принц-рыцарь ни делал, в конечном итоге все его помыслы были направлены на одно единственное - на самое себя. Осознанно или нет, но собеседник нашел единственный способ заставить демона всерьез прислушаться к нему.
Когда Ситри наконец оказался в объятьях принца-рыцаря, его там ждал уже куда более горячий прием. Одну руку Мэндос положил демону на затылок, так было сподручнее вертеть его головой целовать в лицо, шею, плечи. Вторая рука удобно подхватила Ситри под ягодицу, так сильно, что его, казалось, даже слегка приподняло в воздух. Но хитрец сумел выскользнуть даже из такой крепкой хватки, снова исчезнув.
Сильнее всего на свете хотелось звать его и умолять: пожалуйста, не останавливайся... говори, говори еще. Прикосновения Ситри дарили ни с чем не сравнимое удовольствие, но куда большее удовольствие Мэндос получал от того, что он говорил. Нет, не так. От того, как он это говорил.
Демон был абсолютно прав, именно этого ему и не хватало так остро все это время. Не подачек - признания. Восхищения, похвал, лести - это могло носить какое угодно название. Но сам Мэндос знал: это правда. Он не нуждался в одобрении, но ему было жизненно необходимо быть центром мира не только для себя самого, а для всех вокруг, во всех возможных сферах. Драка, волшба, оргия - неважно. Он должен быть незабываемым. Вот что такое истинное наслаждение. Мэндос все еще считал, что Ситри мыслит слишком узко - однако он приоткрывал дверь к одному из путей к становлению центром мира не только для себя, но и для многих, многих других.
Любопытство и жадность, о да. Как ни странно, эти два качества позволяли быть еще и самым прилежным, самым алчным до знаний учеником.
Мэндос резко развернулся и продолжением этого движения подхватил Ситри на руки, как возлюбленную. Он долго, с удовольствием смотрел в золотистые глаза, столько, сколько ему хотелось, и было сложно понять, то ли принц-рыцарь любуется демоном, то ли размышляет, не съесть ли его, И если да, то откуда начинать.
- Прости, но больше я тебя сегодня не отпущу, ты мне слишком нужен сейчас. Научи меня тому, о чем только что рассказывал.
Ситри восторженно вскрикнул, когда был схвачен, и тут же кошачья желтизна его глаз будто осветила сумрак коридора, полностью облив Мэндоса своей воображаемой позолотой, теплой, как масло, и такой же обволакивающей.
- Ты торопишься… но все верно понимаешь. Ты умен, и главное, восприимчив… как мир. Но подожди немного, растяни эту негу, предвкушение ничуть не менее сладко, чем сам миг блаженства. Главное, что ты понял.
Он все-таки вывернулся так, чтобы стоять на ногах и получить доступ ко всему телу Мэндоса.
- Сначала здесь… - он тронул пальцем его высокий лоб. - Потом здесь… - легким нажим на грудь. – А уже потом…
Мягкая ладонь погладила его между ног, с удовольствием оценивая полную готовность познавать.
- Демоны – это в первую очередь страсть. Каждый из нас – воплощение страсти. Битва – это страсть, интрига – страсть, даже еда! Все соткано из нашей страсти, ключа к существованию. Иначе мы бы не говорили, не мыслили и не наслаждались.
Он говорил и ласкал Мэндоса одновременно, казалось, не только руками и языком, но и всем своим телом, подвижным и гладким, как шелковый лоскут. И слова лились из него вместе с поцелуями. И чем точней и умелей были ласки тела, тем трепетней и невесомей они становились в самых чувствительных местах, особенно там, где плоть почти горела.
На секунду он поднял лицо, затянутое дымкой желания, такое нежно-беспомощное… и внезапно оно снова приняло его озорное выражение.
- Нет, с тобой я не поступлю, как со всеми. Мог бы… отдать тебе все и получить... Но я дам тебе больше. Потому что ты – особенный. Плюс, я обещал подарок. Поэтому слушай о том, что выходит за грань и того, что я уже тебе открыл.
Ткань медленно стекла с его плеч, и тут же стена как будто раздвинулась перед ними, поглотив их как большой рот, но на самом деле они оказались в еще более темной нише, где не видели уже ничего – только друг друга, будто неведомый свет падал только на их фигуры. Создавалось впечатление, что они не стоят, а парят в черной невесомости, где можно с легкостью принимать любую позу без неудобств условных плоскостей.
- Лишь часть из того, что я говорю, верна для тебя. Да, наслаждение – моя цель и моя суть. Ты же – другой, и тебе оно даст нечто, чего ты жаждешь. Власть. Ты видел, какой властью обладаю я? Как ты думаешь, почему? Потому что я силен? Хитер? Отчасти. Власть – это не только страх. Представь, как можно заполучить чужие сущности, если они обожают тебя. Боятся тоже, как без этого, благоговеют, несомненно. Но они хотят, жаждут, мечтают о тебе, целуют даже не твои ноги, а твои следы. Ты становишься для них недосягаемым и желанным, и в то же время доступным, но лишь по твоему хотению. Если ты сможешь управлять их страстью, сам станешь ею. И тогда ты превратишься в единственный смысл их существования.
Обхватив Мэндоса ногами, Ситри глубоко вздохнул, трепеща ресницами, весь прижался, подался ему навстречу, как бы говоря – да, самое время.
- Стань единственным воплощением их желаний. Тем единственным, кто способен подарить им все, чего они хотят, приносящим редкостный дар. Держи их наслаждение на кончике своего пальца, и все они будут там же.
Мэндос не понимал, чего он хочет сильнее. То ли всю отмеренную ему вечность целовать пальчики на этих маленьких ножках, чтобы заслужить право слушать голос Ситри бесконечно, то ли сжать его шею так сильно, чтобы ощутить, как пальцы вдавливаются в кожу, как между ними перетирается крохотный кадык. Будет забавно трахнуть его после этого и послушать, какие звуки тогда станут вылетать из этого красивого горлышка. Мэндос считал себя мудрым демоном, а мудрые демоны не убивают ценных советчиков из одного лишь чувства противоречия. Но все равно, перед его мысленным взором возникали ненавистные картины: тронный зал, Люцифер, клетка, слова Вассаго и его клятва больше не выполнять ничьих указов. С другой стороны, разве сейчас ему кто-то что-то приказывал?
«Сдается мне, я думаю совсем не о том, о чем должен в подобный момент.»
Сила, которой истекал Ситри, казалась непреодолимой прежде всего потому, что ее абсолютно не хотелось преодолевать. Где-то в закоулках разума, конечно, лениво перекатывалась мысль, мол, возможно… если… при условии… но… Мысли не шли дальше междометий, путались, начинали раздражать думающего, и в итоге от них пренебрежительно отмахивались. Какой дурак захочет отказываться от блаженства? Какой идиот разрушит филигрань ради пустого тухлого звука под названием «победа»? Это все равно что забивать гвозди хрупкой прекрасной статуэткой. Нет смысла следовать самому скучному повороту событий, когда воображение сладко стонет от дикого количества куда более соблазнительных вариантов.
И все же Мэндос с удивлением, даже с некоторой досадой осознал: несмотря на всю вкрадчивую поступательную мощь очарования Ситри, отдаться порыву целиком и полностью, забыться в нем не выходило. Словно в центре бурлящего водоворота, на который сейчас походил принц-рыцарь под своей красивой оболочкой, в центре вихря, как око бури, зияла дыра черной пустоты и незыблемого спокойствия. Это удивительное чувство настолько заворожило Мэндоса, что на миг он застыл, ослепший, оглохший, оцепеневший и отрешенный от всего вокруг. Да, Ситри был силен, но ничто во Вселенной не имело для Мэндоса такой важности, как тайны, которые скрывались внутри него самого.
Сначала пустота разозлила демона. Он почувствовал себя неполным, недоделанным, не способным к тому, что доступно даже слабеньким бесятам. Но то была первая, незрелая эмоция. Очень скоро ее сменило другое, более устойчивое чувство – глубокое удовлетворение. Итак, над ним ничто не властно, ничто никогда не затуманит его разум целиком и полностью.
Слова Ситри доносились до Мэндоса, как из-за толщи воды, но он слышал каждое из них. Этот вертлявый демон был не только болтлив, но и умен, что есть то есть. Благодаря его сладострастной воркотне принц-рыцарь понял очень многое.
Теперь он знал, чего хочет, знал, как этого добиться. Люцифер сделал его пустым внутри, попытавшись лишить даже смысла собственного имени, и есть только один способ заполнить эту пустоту.
«Весь мир внутри, да, матушка Бездна?»
Принц-рыцарь наконец сбросил с себя оцепенение, которое на самом деле длилось немногим больше пары секунд. Его губы дюйм за дюймом расползались в улыбку, слишком большую для этого лица. На короткий миг Ситри держало в объятьях не физическое воплощение сильного демона, а нечто бесформенное, больше всего похожее на черную дыру, которая затягивает внутрь все, к чему прикасается. Впрочем, в следующее мгновение исчез и этот морок. Сильные и вполне себе живые ладони с длинными пальцам, из плоти и крови, стиснули талию Ситри и резко развернули. Мэндос вошел в него, одной рукой подхватив под живот, а другой накрыв шею и заставив прижаться спиной к своей груди, так, чтобы говорить Ситри в самое ухо.
- О, да, я понял. – Принц-рыцарь двигался в такт собственным словам. – Я заполучу все. И всех. И, поверь мне, всей твоей мудрости не хватит, чтобы осознать, чего я хочу на самом деле.
Раз уж теперь у него внутри не целый мир, а кромешная пустота – что ж, значит, остается только заполнить целый мир собой.
- Говори, говори еще, не останавливайся. – Казалось, даже голос Мэндоса стал материален и норовил затечь Ситри в уши, чтобы навсегда остаться внутри. – Все сами придут ко мне, отдадут самое себя, растворятся во мне, почитая это величайшим счастьем.
Враги и союзники, полезные и бесполезные, демоны и падшие ангелы. Если всего Ада не хватит, чтобы заполнить эту дыру, он заберет себе еще больше.
Демонов окутало тяжелое, угрюмое, смолянистое и липкое наслаждение. Впрочем, он пришло не извне, а изливалось из них самих. Его гибкое тело почти приняло форму тела Мэндоса, подстраиваясь под его хищные изгибы, вилось по нему не менее хищным растением, чья кровожадность просто была не настолько очевидной – а скрытой, вкрадчивой, обманчиво покорной. Золото Ситри покрывалось чернью Мэндоса. В искаженной страсти принца-рыцаря таилась бесконечность красоты, взращенной на боли, ненависти, жажде мщения и могущества. Цена, но не ценность. Вожделение, но не желание. Он еще только разворачивал перед собой путь, по которому пройдет, и бесконечность этого пути, ужас и торжество, поджидающие на каждом шагу, еще не были вполне понятны ему. Сильно запрокидывая голову, Ситри почти не двигался сам – но все его мышцы ходили ходуном, позволяя Мэндосу ощущать бешеную пульсацию и одновременно тончайший трепет каждой его клеточки, превращая тактильные воздействия в симфонию, какую нельзя извлечь, не зная самых глубинных тайн своего и чужого тела.
- Но ты прав, спешить не надо, не стоит действовать напролом. - Напитавшись страстью не только извне, но и изнутри, Мэндос был завораживающе прекрасен – даже боковым зрением Ситри мог это уловить, наблюдая за ним из-под чумной пленки наслаждения в желтых глазах. -Чем биться головой о стену, лучше просочиться в щель между камнями. А еще лучше, если для тебя к вершине стены выстроят лестницу из спин и голов.
***
В принципе Мэндос не особенно любил спать. Обычно он отключался либо от боли, либо от полного изнеможения, либо чтобы сбежать в спасительную черную пустоту от превратностей жизни. Когда-то принц-рыцарь слышал рассказы, будто бы к некоторым демонам во сне приходят яркие видения о прошлом, настоящем и будущем. Их называли снами. Сам Мэндос никогда ничего подобного не видел и жалел разве что о неумении предсказывать события. Но должно же быть хоть какое-то место, где его никто не сможет побеспокоить.
Во втором круге он впервые с удовольствием заснул и с удовольствием проснулся. Да, теперь он, пожалуй, понял, чем живут здешние обитатели, от самых слабых до сильнейших. Все они беззастенчиво высасывали силы из тех, кто приходил к ним. Впрочем, никакого грабежа, за то, что в итоге дал ему Ситри, Мэндос был готов заплатить и большую цену. Конечно, всегда есть нюансы. Слабым демонам в круг похоти лучше не соваться, есть риск не вернуться. С другой сторон, это не самая худшая смерть. Зато чем сильнее гость, тем более он здесь желанен. Надо ли говорить, что более почетных гостей, чем они со Спардой, здесь еще не бывало. Мэндос не спешил открывать глаза, раз за разом воскрешая в памяти приятные и соблазнительные картины. Ситри был прав если не во всем, то во многом. Нельзя получить что-то хоть сколь-нибудь ценное, ничего не отдавая со своей стороны. Главный секрет, главное мастерство заключается в другом: отдавать. капли и крохи так, чтобы все вокруг принимали их, как ценнейшие из сокровищ. Твои затраты восстанавливаются мгновенно, а преисполненные благодарности глупцы отдают все, что у них есть.
Окончательно взбодрившись, Мэндос понял что лежит в темноте не один. Принц-рыцарь лениво приоткрыл глаз, хотя ему не нужно было видеть, чтобы понять, кто спит рядом. К тому же, как только в подземных переходах и альковах гасили огни, там сразу становилось хоть глаз выколи.
После философской беседы с Ситри все завертелось вокруг Мэндоса, и он чувствовал себя калейдоскопом, который ежесекундно встряхивают. Где-то среди этого мельтешения был и Спарда, они уже не ссорились, зато выпили очень много чего-то сладкого и невероятно пьянящего. Принц-рыцарь такого не пробовал даже во дворце Люцифера. Они о чем-то разговаривали, много смеялись, в кои-то веки не над чем-то, а просто так, потому что хотелось веселиться. Потом какая-то красотка вовлекла его в танец, и Мэндос охотно поддался. Уходя, он увидел рядом со Спардой рыжеволосую демоницу с зеленоватой кожей. Мэндос так и не понял, во что она одета. Казалось, от близкого присутствия рыцаря черное платье тает и стекает к ее ногам. Женщина что-то с улыбкой шептала Спарде на ухо.
- Осторожнее с Неван. – Хохотнул его партнер по танцу. – Когда ложишься с ней, никогда не знаешь, чем все кончится – экстазом или смертью. Ей не нужно вырывать сердца, чтоб забрать жизнь, она высасывает ее вместе с кровью.
Мэндосу пришла на ум шутка про то, что скорее всего придется сосать этой Неван при встрече со Спардой, но счел ее слишком банальной, а потом и вовсе перестал обращать внимание на парочку, слишком занятый собственным удовольствием.
- Ну как, понравилась тебе эта рыженькая? Не все соки она из тебя высосала? – Мэндос придвинулся поближе к рыцарю и закинул на него ногу. – Ммм, я не против заменить ее на этом нелегком посту.
- Вообще-то я не сплю. – Вдруг ответил ему Спарда до обидного спокойным голосом. Мэндос не привык, чтобы так с ним говорили те, кому он дышит в ухо.
- Вообще-то, я знаю. – Глупо делать вид, что все идет как надо, когда все не так. Мэндос отстранился и сел, скрестив ноги, по-прежнему в полной темноте. – Тебе больше нравится, когда те, с кем ты спишь, выглядят, как женщины? Я могу стать красивее любой из здешних обитательниц, ты же знаешь.
- И все же ты не любая из них. Ты уникален в своем роде, любезный собрат. Именно поэтому я, пожалуй, воздержусь.
- Я слишком часто не понимаю тебя. – Мэндос изобразил голосом шутливую обиду, что скрыть с трудом сдерживаемую злобу. – Это может навредить общему делу. Объяснись, уж будь добр.
- Считай это очередной странностью, но я предпочитаю, когда те, с кем я близок, хотят того же, что и я сам. Во всем, что касается убийства падших, мы с тобой спелись дивно, тут не поспоришь. Но здесь и сейчас... Сдается мне, ты хочешь не меня, и никого другого. Вернее, ты хочешь залезть в наши души, сожрать там все, заполнить собой и никогда больше не вылезать.
Кромешная тьма рассеялась – это Спарда запалил светильник кончиком пальца. Как ни странно, Мэндос довольно улыбался, растянувшись на коврах, как большая кошка.
- Дурак. – Это, впрочем, прозвучало вполне беззлобно. – Ты не знаешь, чего лишаешься.
- Возможно. – Спарда не отвел взгляда. – Пожалуй, когда-нибудь это выйдет мне боком. Но не сегодня и не теперь. – Рыцарь остановился в дверном проеме вполоборота к Мэндосу. – Я хотел продолжить путь. Мы еще не достигли ворот Ада, первый круг впереди.
- Я тебя догоню. – Принц-рыцарь вальяжно перекатился на живот и поболтал ногами. – Поквитаюсь с нашим чудо-флейтистом – и сразу поспешу к тебе.
- Я могу остаться. – Спарда по-прежнему стоял неподвижно. – Тиамат мы победили вдвоем.
Мэндос лишь фыркнул презрительно.
- Все запомнят лишь одного победителя Тиамат, того, кто теперь носит ее сердце на цепочке. Данеил мой, и даже не пытайся спорить.
- Как жаль. Я надеялся, что могучие рыцари позволят мне управиться с этим нежеланным гостем, и тем самым закрепить нашу дружбу.
Конечно же, никто не заметил появления Ситри. Тем более, что юркий демон умудрился каким-то образом обойтись без дверей. Просто взял и возник на низком диванчике у стены, словно сидел там все это время. А может, так оно и было.
- Мне показалось, что ты не любишь открытых столкновений. – Спарда все же обернулся, опершись руками о дверной косяк. На его лице явственно читалось нетерпение.
- О них речи и не идет. – Ситри округлил глаза. – У вас свои методы, у меня – свои. Сначала он не захочет отсюда уходить, потом – не сможет, и вскоре вовсе растворится в этих стенах, питая силой здешних обитателей.
Мэндос, по-прежнему играя в кошачьи повадки, подобрался к Ситри на четвереньках и потерся щекой о выскользнувшее из шелковых складок колено.
- Подобная судьба выглядит даже завидной, когда сидишь здесь, у твоих ног. Но нет, увы и ах, в этот раз все будет по-моему.
На фоне вальяжности демона его следующее движение выглядело особенно быстрым и резким. Вот он сидит, а вот уже нависает над Ситри, опираясь руками о лежанку.
- Мэндос. – Голос Спарды зазвучал спокойно, но предостерегающе, когда пальцы принца-рыцаря легли на левую, теперь уже женскую грудь Ситри. Но соратник ему не ответил, целиком и полностью увлеченный процессом. Ситри тоже молчал, не оказывая никакого сопротивления и внимательно глядя на демона. В его золотистых глазах не было страха, но поза и выражение лица впервые с момента их знакомства стали напряженными.
Поначалу казалось, что Мэндос погружает пальцы в плоть Ситри, но вскоре стало ясно, что все наоборот. Принц-рыцарь сам менялся от этого прикосновения. Истончались пальцы, запястье стало изящным и хрупким, светлела кожа, приобретая ровный медовый загар. Через пару мгновений на лежанке сидело уже два Ситри и пристально глядело друг на друга. Время шло, молчание затягивалось.
- Это… сильно. – Наконец подал голос Спарда. – Даже для Ада, где все привыкли к метаморфозам. Но я… - Он снова ненадолго умолк, и все же признался. – Я все еще вижу различия.
- Я тоже. – Тихонько вздохнул Ситри, и его голос был полон такого искреннего сожаления, что очень хотелось поверить.
Мэндос усмехнулся, и различие стало видно даже невооруженным глазом. Ситри бы так никогда не ухмыльнулся.
- Какие взыскательные судьи. А впрочем, оно и к лучшему. Значит есть к чему стремиться. Но вы несправедливы.
Принц-рыцарь шутливо погрозил собрату пальчиком и не без удовольствия отметил замешательство на лице Спарды. Но что было, то было, в этот миг, пусть и ненадолго, сходство все же стало пугающим. И Бездна с ней, с внешностью. Голос, жесты, взгляды, даже запах – все это можно ловко подделать, если знать, как. Но на несколько коротких мгновений Мэндос даже ощущался как Ситри.
- Не стань ты свидетелем превращения, ты бы узнал меня?
И Спарда не смог ответить отрицательно. Ситри же промолчал, и принц-рыцарь верно истолковал эту тишину.
- Будет лучше. – Демон поднялся и магия момента распалась. – Вот увидите, никто из здешних обитателей не догадается, что я ношу маску. А уж падший – тем более. Даже такой проницательный, как Данеил. Кстати, прекрасный рыцарь собирается покидать ваши пенаты. – Игриво бросил Мэндос в сторону Ситри, уже выходя в коридор. – Советую не мешать под ногами у меня, а попробовать отговорить его.
Принц-рыцарь шел по извилистым переходам, и улыбка не сходила с его лица. Вернее, с лица Ситри. Сейчас его не могло расстроить даже то, что чары перевоплощения оказались не безупречны. Слишком грело предвкушение реванша. И, вопреки собственным ожиданиям, отказ Спарды не вызывал ничего, кроме злорадного удовлетворения. Ситри прав, на пике наслаждения бывают беззащитны даже самые сильные. Спарда не хочет быть беспомощным рядом с Мэндосом, потому что боится его! Его боится самый сильный воин в Аду!
Мысль эта настолько распирала демона, что не удалось сдержать смеха. Впрочем, не выходя из роли, он рассмеялся, как это сделал бы Ситри.
- Твои новые гости явно куда приятнее, чем мой. – Вздохнули за занавеской, мимо которой только что прошел Мэндос. Не желая начать свое пребывание в чужом образе с ошибки, принц-рыцарь предпочел молча отодвинуть полог, приготовив участливую улыбку. За тканью скрывалась маленькая и хрупкая демоница. Вернее, она выглядела таковой. Все в этом изящном женском облике было на месте – и огромные испуганные голубые глаза, и слегка вьющиеся длинные волосы цвета патоки, и маленькое, но пышное тело, состоящее из плавных изгибов, выпуклостей и впадин, лишенное даже намека на острые углы – словно плоть взбили, как крем. Было не совсем понятно, зачем демоница одета в длинную рубашку, поскольку та была абсолютно прозрачной. Возможно, ради искусно сплетенного пояска из разнообразных металлических колец. Чудное создание очень хотело казаться слабым и беззащитным, но на деле оно таким не было. Мэндос чувствовал в ней силу, чувствовал, как ловко она ее прячет от подавляющего большинства и надеялся, что она не видит в нем того же. Не должна видеть, иначе милой крошке конец. Мэндос сделал бы это без малейшего укола совести – но сейчас он был настроен ломать Данеила, а не что-нибудь красивое.
Не надо было особенно стараться, чтобы ответить впопад. Новые гости – это, несомненно, они со Спардой, а тот, другой, не столь приятный, выходит…. Принц-рыцарь решил рискнуть.
- Что, совсем не нравится этот падший? – Мэндос погладил демоницу по волосам, взвесив в ладони один особенно длинный и тяжелый локон. Легко притворяться нежным, когда тебе на самом деле приятно. Она отвечала ему, как давнему знакомцу.
- Ужасно не хочется к нему идти. Но из всех, кто был в купальне, высокий гость выбрал меня. – Теперь голос демоницы звучал еще занятнее. В нем сожаление мешалось с гордостью. Явно предполагалось, что выбор в ее пользу очевиден. – Данеил сказал, что еще немного поищет бунтовщиков и вернется. Ты правильно сделал, что помог им спрятаться. Таких нам тут надолго хватит.
Она все ворковала, а Мэндос рассеянно слушал, играя ее волосами. Его сейчас больше привлекало другое. Данеил был совсем рядом, принц-рыцарь чуял беса! Но падший не бил тревогу, значит, все идет, как надо. Вдруг золотистые глаза снова сфокусировались на демонице, а лицо демона просветлело, как бывает, если в голову пришла годная мысль.
- Знаешь что, еще не хватало мучиться от нежелания переспать, будучи во втором круге. – Сказал он с шутливой строгостью. – Есть гости и поприятнее, это ты верно подметила. Вот к ним и направляйся. А я уважу падшего.
- Но бес хотел меня… - ее голос звучал очень неуверенно, и Мэндос порадовался, что выбрал верную тактику. Здесь было явно не принято перечить Ситри.
- Полно, крошка, ты же меня знаешь. Я что-нибудь придумаю.
Лицо демоницы вдруг рассекла хитрая улыбка, от чего она мгновенно стала походить то ли на кошку, то ли на лису.
- А можно не уходить? Можно я спрячусь и посмотрю? Мне всегда нравится, когда ты что-нибудь придумываешь. – Не до конца уверенная в собственной убедительности, она взяла его руки в свои. – Ты тоже меня знаешь. Я смогу скрыться так, что никто не заметит.
Долго Мэндос не раздумывал.
- Ну хорошо, идем. Но если тебя найдут, выпутываться будешь сама.
Демоница отпустила только одну его руку, а за другую продолжала держаться, переплетя его пальцы со своими. Мэндос понял, что это был привычный для нее жест. Как две подружки, они заскользили по коридорам, почти сразу перейдя на легкий бег, то и дело тихо смеясь. Лишь в самый последний момент, уже перед входом в очередной альков, демоница вдруг ловко юркнула в крохотный закуток, который больше походил на тень в углу. Вместо прощания она сначала приложила ладонь к своим губам, а потом к губам Мэндоса. И вот он снова оказался в одиночестве. Живот приятно свело, как перед прыжком с большой высоты, но в чистую, глубокую и прохладную воду. Все получится. С легким удивлением принц-рыцарь осознал, что ему нравится, когда есть благодарные зрители. В будущем он непременно это учтет и обзаведется подходящей публикой.
- Ты не та, кого я ждал. – Данеил сидел у жаровни с тлеющими углями и задумчиво вертел в пальцах флейту. Он снял плащ и остался только в длинной похожей на юбку конструкции из широких кожаных полос. Крылья, сложенные за спиной, безжизненно свисали с лопаток, как у мертвого насекомого.
- Я ее опередил. Такой гость достоин лучшего. – Потупив глаза, Мэндос присел на ковер по другую сторону жаровни, чтобы падший мог хорошенько его рассмотреть.
- Ты знаешь, о чем говоришь, верно? – Данеил усмехнулся, но скорее собственным мыслям. Ответа собеседника явно не требовалось. – Ты… как бишь там… ах, да. Ты – Ситри.
- Как радостно, что повелитель запомнил имя ничтожного. – Мэндос не знал, так ли подобострастно с бесами было принято общаться во втором круге, как это делали во дворце, но скорее всего разницы действительно не было. Падший есть падший, и всем им нужно от второго поколения лишь одно.
- Проблема в том, что я не люблю, когда решают за меня. – Спокойно продолжал Данеил. – Вы вообще не должны что-то решать.
Мэндос был готов к подобным словам.
- Но Вы же позволите мне загладить вину? – Он чарующе улыбнулся, по-прежнему не поднимая глаз.
- Все зависит от того, как у нас дальше пойдет. – Мечтательно улыбнулся падший. – Иди сюда. Сядь прямо передо мной.
Мэндос подчинился, хотя его уже так и подмывало прервать маскарад. Но было еще рановато. Данеил не настолько расслабился.
- Разденься. – Одно плавное движение рук, и одежды плавно стекли по телу Мэндоса (и телу Ситри) к его коленям. – А теперь ложись спиной на жаровню и раздвинь ноги.
Принц-рыцарь не помедлил и секунды, ни одной лишней морщинки не появилось на его лице, когда кожи коснулись угли и раскаленный металл. Единственное, что было действительно трудно скрыть – так это брезгливость. Странное дело, по отдельности все в Данеиле было красиво – и ладное тело, и темно-синяя кожа, и черные изящные рога, и наполненные красным светом глаза. Но вот незадача. Он был отвратителен. Синева казалась Мэндосу трупной, а гладкая кожа – натянутой, как от гангрены. Мерзостно было даже представить, как этакая гадость войдет в тебя. Тем временем Данеил явно именно это сделать и собирался, ритмично двигая рукой под кожаными полосами.
Мэндос с интересом отметил про себя, что, будь его тело мужским, не было бы так противно. На первый взгляд, никакой существенной разницы, но почему-то всякий раз, когда кто-нибудь ненавистный проникал в него, как в женщину, казалось, что залезают чуть ли не по самую глотку. Там было слишком свободно, скользко и влажно. Слишком легко войти.
- Тебе ведь больно сейчас. Тебе должно быть очень больно. – Данеил подхватил его под колени обеими руками, отложив флейту в сторону. Лучше момента не придумаешь.
- Как же! – Каркающе рассмеялся Мэндос, и белые молнии ударили из всех трех его глаз, собираясь в один большой сноп. Они отшвырнули Данеила, и принц-рыцарь, не давая ему опомниться, встал во весь рост и пригвоздил падшего к полу алыми молниями. На первое время этого должно было хватить. Ну, как сказать, на первое - на жалкие пару секунд, но принц-рыцарь полагал, что хватит и этого. Так прошло одно мгновение, два, три... Демон вопросительно приподнял бровь. Он был готов к бою и не понимал, почему падший медлит. Красные молнии способны задержать, замедлить таких как он - но уж точно не остановить на совсем, не настолько серьезен от них вред. Время, казалось, остановилось, а они с Данеилом все смотрели друг на друга, пока наконец не осознали - просто они чувствуют одно и то же. Демон не понимал, что происходит, и ровно так же ничего не понимал бес. Данеил, судя по всему, так до конца и не поверил, что перед ним именно Мэндос, а значит, и не осознал толком, что за сила отбросила его и теперь не дает встать.
- Как ты… - Наконец, Данеил подал голос.
- Перехитрил тебя? – Мэндос презрительно хмыкнул. – Это было не так уж трудно. Я знал, что ты ничего не заметишь. Сначала ты выставил нас дураками, потом я тебя. Такова жизнь.
Падший наконец рванулся вперед, силясь освободиться, но не растерял бдительности и ответил ему целой волной красных огней, которая накрыла беса и снова пригвоздила его к полу.
Скинув-таки облик Ситри, Мэндос поднял с пола флейту Данеила. Во дворце Люцифера ему доводилось видеть, как иные падшие и даже просто демоны играют на музыкальных инструментах, но сам он ни разу не пробовал. Оценивающе взвесив дудочку в руке, он приложил ее нужным концом к губам и дунул. Флейта издала несколько на редкость противных звуков.
- Хмм. – Принц-рыцарь потер подбородок. – Скажи мне, как она действует, и получи шанс сдохнуть быстро.
Данеил ответил далеко не сразу. Мэндос вглядывался в его лицо и не скрывал наслаждения. Падший растерял всю свою самоуверенность, его губы уже не кривились в снисходительной усмешке. Он даже рот приоткрыл, не веря в происходящее. В его взгляде явственно читалось: такого не может быть, потому что не может быть никогда! Бес предпринял еще одну попытку встать, и снова Мэндос принц-рыцарь оказался быстрее. Он прыгнул ему на грудь, прижал обоими коленями и вонзил еще пару молний ему в запястья.
- Ничего у тебя не выйдет. – Устроившись поудобнее, фактически оседлав падшего, Мэндос дотянулся до оброненной флейты и снова попытался сыграть, с тем же неутешительным результатом.
- У тебя… хе-хе… тоже. – Данеил все-таки взял себя в руки. А может, понял, что дела его плохи, и остается только тянуть время разговорами. – У тебя никогда не получится сыграть на ней даже самой простенькой гаммы. Вы не умеете творить, потому что у вас нет живой души. А ваш единственный путь – послушание, потому что без хозяина вы все разрушите. Себя в первую очередь.
- Да? – Всем своим скучающим видом Мэндос продемонстрировал, насколько он не впечатлен. – Ну, значит, эта штука бесполезна.
- Нет, ты не сможешь! Не посме… - Разгневанный крик Данеила резко прервался, когда принц-рыцарь с не особенно громким щелчком разломил флейту на две половины.
- Да что ты такое… - Обреченно прохрипел падший, и Мэндос мог его понять. У самых сильных бесов, ближайших приспешников Люцифера, непременно была какая-либо сила, удивительная способность, почитающаяся незыблемой и непобедимой. Музыка Данеила, определенно, относилась к ним. И, судя по всему, если лишить падшего этого таланта, он мало что будет из себя представлять, в отличие от демонов второго поколения, чьи умения многогранны.
- Боюсь, это выше твоего понимания. – Вздохнул Мэндос в притворной печали. – Так не будем тянуть время. Сыграй мне последний раз, хочу послушать музыку твоего сердца.
С этими словами принц-рыцарь вонзил флейту острым обломанным концом прямо Данеилу в грудь.
Падший не спешил умирать, но все его силы были мгновенно брошены на борьбу с окончательной и бесповоротной гибелью. Он даже слова выговорить не мог, только исступленно смотрел на Мэндоса.
- Знаешь, я впервые во втором круге. – Демон доверительно наклонился к бесу, как к любовнику, и даже заботливо убрал волосы с его лица. – Не хочу ничего упустить. Если это круг похоти, надо развлекаться и получать удовольствие, верно я говорю? Так на чем мы там остановились…
З.Ы. В кои-то веки пришлось до выкладывать продолжение в комментах. Но там совсем мааахонький кусочек.
Написуя что бы то ни было про Адъ, я неизменно благодарю Юми и Кому-куна, но в этот раз ванильного мишку я должен восхвалить отдельно, ибо он тут не только лучший друг, советчик и совоскуритель, но и соавтор. Ответственный за Ситри, тксзть.
Ну а поскольку тут есть и он, и я, и Ситри, и Мэндос...
ОЛОЛО НАЛЕТАЙ ДЕВКИ ГОМОЕБЛЯ МУЖСКАЯ! НЦ-21, БДСМ, КТО-ТО СДОХНЕТ! И ДАЖЕ ФАН-СЕРВИС ЕСТЬ! И ВСЕГО ЭТОГО МНОГО, АХАХАХА!!! *убежал во тьму*
Не, серьезно, в этот раз там ближе к финалу прямо адищенский ад. С другой стороны, это ж Мэндос... Не стыдно ни разу (с).
В общем, все кто ждал продолжения приключений душки-Мэндоса - велкам!
Предыдущие главы искать здесь: last-optimist.diary.ru/p184782606.htm
Словно чтобы оттенить опасность их положения, сцена приземления вышла весьма комичной. Небольшой и уютный будуар, казалось, был наполовину заполнен яркими шелковыми подушечками всевозможных форм, цветов и узоров. Когда они дружно рухнули туда, в воздух взметнулся целый салют из пестрых кругов, квадратов, ромбов и овалов. Мэндос перевернулся на спину и рассмеялся, елозя по шелку руками и ногами, как ребенок в сугробе. С какой стороны ни посмотри, а ход приключения его радовал. Они спаслись от Данеила, оказались в таком занятном месте, завели любопытного знакомого. Перспектива же вернуться во дворец Люцифера выглядела столь неприглядно, что радость избавления от нее заглушала даже разочарование от вынужденного бегства. Падший не так уж всесилен, если позволил им сбежать. Следующей встречи он точно не переживет, всего-то дела – вырвать ему сердце прежде, чем заиграет флейта.
Приятный ход мыслей прервала когтистая рука, стиснувшая его лодыжку. читать дальшеВ следующий миг Мэндоса с чудовищной силой швырнуло об стену. Демон рухнул, взметнув еще одно облако подушек. Голень переломилась пополам, кость порвала кожу, от удара вывихнуло оба плеча. Принц-рыцарь потратил несколько секунд на восстановление и понял, что ошибся, когда Спарда навалился на него и схватил за горло. Бывший гладиатор пока еще не скинул человеческий облик, но его глаза уже наполнились угрожающим ярко-красным сиянием. Рыцарь хищно ощерился, и не мудрено, длинные острые клыки уже не умещались во рту. Капля слюны упала Мэндосу на кожу и оставила там шипящий след.
- Не смей меня останавливать. Я не такой, как ты, я не трусливая скользкая тварь. – Дыхание Спарды было таким горячим, что, казалось, еще мгновение, и на коже вздуются волдыри. – Я не проиграл ни одного боя в своей жизни, и не проиграю.
«Идиот, да не было бы никакого боя! Тебя увели бы под ярмом этой мелодии, как скотину на убой!»
Сильного демона невозможно задушить насмерть, потому что, на худой конец, он может не дышать, хоть это и неудобно. Мэндоса больше тревожило, как опасно истончается шея под пальцами Спарды. Демон не сомневался в том, что подельнику хватит сил без особого труда оторвать ему голову.
Но Спарда, Бездна его дери, глубоко ошибается, если думает, что он один умеет проявлять устрашающую ярость. Под весом рыцаря Мэндос почти утонул в море подушек и как никогда четко осознал, насколько все же устал от этого дуболома. Надо было сожрать его сердце еще после Тиамат. Теперь это будет, конечно, сложнее, но придется все-таки постараться. Дальше он вполне справится и один.
- Я тебе покажу скользкую тварь. – Мэндос вдруг надул щеки и плюнул Спарде в лицо сгустком едкой слизи, целясь в глаза. Рыцарь взревел и убрал одну руку, пытаясь стереть дрянь, которая, подобно кислоте, разъедала его кожу. Одновременно с этим шея Мэндоса стала на ощупь мягкой и скользкой, как масло. Она попросту утекла из-под пальцев Спарды, и принц-рыцарь целиком исчез среди шелков.
- А ну вернись! Ты все равно от меня не убежишь! – От рыцаря полыхнуло волной ярости, невидимой, но вполне материальной. Она расшвыривала все вокруг, обнажая покрытый коврами пол.
- И в мыслях не было, драгоценный мой. – Мэндос вырос за спиной у Спарды из лужи похожей на жидкую ртуть субстанции. Еще не приняв до конца твердые очертания, он бросился противнику на спину. Мэндос знал, что Грань Силы, пусть и незримо, по-прежнему была при Спарде, и не собирался позволить ему взяться за меч. Рыцарь попытался схватить его за шкирку и сбросить, но не тут-то было, даже с помощью когтей не получалось толком ухватиться за одновременно и мягкую, и упругую, и склизкую плоть. Мэндос закрепил успех, вцепившись в плечо Спарде зубами, похожими на рыболовные крючья. Правда, он быстро пожалел об этом, когда рыцарь сначала пару раз ударился спиной о стену, а потом рухнул и стал кататься по полу, как животное, пытающееся скинуть наездника. Мэндос не остался в долгу, силясь дотянуться когтями до глаз Спарды, а еще лучше – разорвать ему пасть, залезть рукой в горло по самое плечо и добраться до сердца. Помимо одуряющей ненависти к сообщнику принц-рыцарь испытывал сильнейшее сожаление. Ну почему этот остолоп так быстро взбесился! Кроме шуток, они составляли отличный дуэт, и Спарда еще долго мог быть полезен. Да и положа руку на сердце, вся эта возьня среди подушек – идиотская затея. Захоти Мэндос избавиться от гладиатора, он бы придумал куда более изящный и надежный способ, чем лобовое столкновение.
Демон сам не заметил, как обычная досада обернулась прозрением. И как он раньше не заметил, что слишком уж рьяно кинулся в драку! Да и Спарда все-таки умеет думать головой. Он хороший воин, нет, лучший. Уж кто-кто, а он точно умеет здраво оценивать опасность и вовремя отступать. Что-то определенно пошло не так, и Мэндос словно воочию увидел нити, которые тянутся от них к рукам невидимого кукловода. Правда, марионетки пляшут независимо от того, хотят они того или нет, а оба демона кинулись в драку с большим рвением, они действительно хотели убить друг друга. Мэндос и сейчас был не против распанахать Спарде рожу, и все же наваждение спало.
- Стой! Хватит! Приди в себя, тупая твоя башка! – Напрягая силы до упора, Мэндосу удалось оттолкнуться от земли и перевернуть Спарду, отказавшись сверху. Одной рукой он обхватил его за лоб, другой – за подбородок, ногами уперся в загривок, и только так удалось заставить рыцаря поднять голову.
- Смотри же! Смотри – и увидишь!
Сам принц-рыцарь тоже вперился взглядом в хрупкую и до сего момента совершенно незаметную фигурку, которая ютилась в тени полукруглого дверного проема.
Их маленький спаситель больше всего походил на ребенка лет тринадцати – и ростом, и узостью хрупких плеч, с которых, казалось, вот-вот соскользнет мягкая поблескивающая ткань, и припухлостью щек. Было сложно определить, какого пола это существо. Принц-рыцарь вообще не стал бы ручаться, что наверху оно было таким же, как здесь, внизу. Впрочем, судя по тому, что в расходящихся полах его похожего на халат одеяния не угадывалось сколь-нибудь пышной груди, а на шее нанесенный темной краской прихотливый узор пересекал кадык, перед ними был все-таки мальчик. Создавалось впечатление, что появление принцев-рыцарей разбудило крошку, и он наспех накинул то, что первым попалось под руку. Но Мэндоса такими уловками было не обмануть. Вся эта томная небрежность и нега на самом деле были тщательно продуманы. Демон знал получше многих, это настоящее мастерство: сделать так, чтобы все выглядело спонтанно и в то же время красиво. Пара гребней, удерживающих волосы, одежды с необъятными рукавами и полами. Казалось, что маленький демон может утонуть в нем, и в то же время в прорезях мелькала то ручка, то коленка, и назвать очаровательное создание одетым язык не поворачивался.
Только широкий и жесткий пояс с затейливым узлом на животе, весь покрытый вышивкой, придавал его силуэту хоть какую-то осязаемость. Потяни за длинные концы – и прекрасное видение распадется, развеется.
Но интереснее всего был взгляд золотистых глаз, которые умудрялись быть и раскосыми, и огромными одновременно. В них был спокойный вежливый интерес, нежелание мешать… и ожидание. Однажды Мэндос уже видел похожий взгляд.
В пустыне за стенами Дита на слабеньких бесят и демонов похилее охотятся местные неразумные твари, похожие на ящериц. Они кусают жертву, убегают и следят за ней издали, потихоньку подбираясь все ближе и ближе. Ждут, когда она умрет, чтобы сытно пообедать. Во взгляде маленького демона было нечто весьма похожее. Хотя, конечно же, кроме этого там было еще очень много всего.
- Да, теперь я вижу. – К чести Спарды, он успокоился очень быстро, почти мгновенно. Не желая больше испытывать судьбу, Мэндос скатился с него.
Оба принца-рыцаря неспешно поднялись на ноги. Теперь торопиться было некуда. Мэндос громко похрустел позвонками, возвращая на место сломанную шею, Спарда провел рукой по лицу, заставляя исчезнуть жутковатую маску из рваных ран от когтей и ожогов от кислоты. По телам демонов прошла легкая рябь. Разглаживались шрамы, вправлялись сломанные кости, принимала свой прежний вид одежда. Наконец Мэндос и Спарда остановились, подперев собой арку, справа и слева от их то ли спасителя, то ли неудавшегося убийцы. Тот, как ни странно, не пытался убежать, не оправдывался. Разве что спокойный интерес в его глазах сменился удивлением. Но не страхом.
- Какая незадача. Подобного я не ожидал. – Малютке приходилось довольно сильно запрокидывать голову, чтобы смотреть собеседникам в глаза. – Удивительно, я даже не заметил, как связи оборвались. Такого со мной раньше не бывало.
Раз поймав его золотистый взгляд, оторваться было уже невозможно. Спарда с Мэндосом наклонялись к маленькому демону все ближе и ближе, пока чуть не столкнулись лбами. Рыцарь сердито цыкнул зубом, встряхиваясь.
- Оторвать бы тебе ноги за подобные шутки. Наступлю на пальцы и дерну за шиворот, как тебе это понравится?
- Вы этого не сделаете. – В ласковом голосе не было ни вопроса, ни издевки, ни хвастовства, ни заискивания. Он просто сказал, как есть. Мэндос вдруг уважительно хмыкнул.
- И то верно. Не сделаем. Однако ты силен, красавчик.
До сего момента принц-рыцарь считал, что среди второго поколения никто не сравнится с ним и Спардой по силе. Но это создание… Оно вроде бы вовсе не стремилось равняться или состязаться. Сила, исходящая от демона, ощущалась совершенно иначе, чем мощь двух бунтарей. Да, они и сами очень сильно отличались друг от друга, но разница заключалась скорее в разуме, в ходе мыслей, в путях достижения цели. Сам характер силы в них был схож, наверное, именно потому они смогли понять друг друга и успешно действовать как команда, несмотря ни на что. Сила нового знакомца не давила на них. Наоборот, она, казалось, была готова бесконечно меняться, прогибаться, подстраиваться. Возможно, именно поэтому Мэндос, как ни старался, не мог нащупать в ней ни одного слабого места.
Тем временем дивное создание заговорило снова:
- Мне кажется, эта встреча невероятно полезна для всех нас. Я наконец встретил тех, кто не поддается моим чарам, вы… я уверен, вы оба достаточно мудры, чтобы извлечь из этого не менее важные уроки. Присядем? Это варварство – стоять в таких неудобных позах, когда можно расположиться куда приятнее.
Маленький демон прошелестел мимо принцев-рыцарей. Длинные полы одеяния волочились вслед за ним, крошка шел так ровно, будто под тканью вообще не было ног, и он плыл по воздуху.
- Так говоришь, как будто ты здесь главный. – Мэндос просто не мог удержаться. С ехидной улыбкой он наступил босой ногой на шлейф. Мелкий паскудник запнулся, плюхнулся на задницу и обернулся с игривой улыбкой.
- Я хотел бы им стать. Такое чувство, что ты хочешь не того же. – Он заливисто рассмеялся, показав похожие на жемчужины зубки, и кинул в Мэндоса подушкой. Принц-рыцарь был не прочь поддержать игру, но узорчатый пухлый ромб перехватил Спарда и отшвырнул в сторону. Он явно все еще был настроен на серьезный разговор.
- Кто ты такой? И зачем хотел убить нас?
Мэндос закатил глаза. Ну как, во имя Бездны, можно быть столь мудрым в сложных вещах – и ничего не понимать в простейших?!
- Чего тут непонятного, он не хотел делиться с падшим лакомством и решил, поколдовав немного, дождаться, когда мы доведем друг друга до полного бессилия, а потом уж насытиться.
Принц-рыцарь растянулся на подушках во всю длину своего темнокожего поджарого тела. Если собрату сподручнее и дальше подпирать собой косяк – пусть делает это хоть до конца времен.
Крошка-демон не стал ни подтверждать, ни опровергать слова Мэндоса.
- Все ошибаются. – Он спрятал маленькие ладошки в длинных рукавах и сложил лапки на животе. – Я привык делить на десять слухи, гуляющие по аду, и потому недооценил вас, победители Тиамат. – Демон заговорил нараспев, как сказитель. – Спарда, по прозвищу Потрошитель, знаменитый беглец с Арены, убийца двух братьев-падших. – Маленькие пальцы с длинными искусно разрисованными ноготками снова на миг выскользнули из рукава, когда он протянул руку в сторону Спарды. С коротким вздохом, в котором еще слышались остатки раздражения, рыцарь все-таки сел. – Тебе не нравится твое старое прозвище, как я погляжу.
- Приложу все старания, чтобы новое появилось как можно скорее. – Рыцарь сумрачно усмехнулся.
Мэндос же не без труда сдерживал собственные порывы. На самом деле ему хотелось дергать собеседника за рукав, настырно повторяя: «ну а я? А что обо мне говорят?». Маленький демон, скорее всего, об этом догадывался.
- А ты теперь самая большая загадка для всех нас. – Он лег на живот, опираясь на локти и заглядывая Мэндосу в лицо. – Никто не знает твоего имени, никто не знает, каков ты на вид, никто не знает, откуда ты пришел. Но все знают, что Тиамат убили двое, а не один. И все видели твой знак у южных врат Дита. Поговаривают, что ты в образе танцовщицы убил тамошнего коменданта…
- Поразительная осведомленность. – Изогнул бровь Мэндос, нежась в свете золотистых глаз. – Ты, должно быть, много путешествуешь по Аду.
Демон снова рассмеялся.
- Я никогда не покидаю второго круга. Более того, я и на поверхность почти никогда не выбираюсь. Мой секрет прост – ничто так не развязывает язык, как ночь любовных утех. Увы, как видите, даже такая метода не идеальна. Тем временем, - сменил тему демон, явно не желая заострять внимание на своих способах получения знаний, - пока я назвал лишь одно имя. Меня же зовут Ситри. – Демон склонил голову, прижав руки к груди.
- А я Мэндос. – Принц-рыцарь потянулся и сел. – Принц-рыцарь Мэндос, как и он теперь – принц-рыцарь Спарда. Так вот, Ситри. Несмотря на твои сладкие речи, мне все еще хочется считать, что ты виноват перед нами. Если ты так красиво щебечешь, поведай, как намерен мириться. – Палец Мэндоса застыл в дюйме от носика Ситри. – И знай, сколько бы патоки ты не лил, нет такой бочки меда, которую я не смог бы испортить ложкой дерьма. – И принц-рыцарь оглушительно щелкнул костяшками.
По большому счету это все, конечно, было игрой. Мэндос не сердился на Ситри всерьез. Желание пожрать более сильного и занять его место в пищевой цепочке было знакомо любому демону. Глупо осуждать за то, что сделал бы и сам. А вот наказать все равно можно, и всегда успеется.
Ситри нахмурил бровки-ниточки в притворной тревоге.
- Ох, боюсь, такую вину без помощников не загладишь. – В следующий миг на его лице снова расцвела улыбка. Демон резво вскочил, теперь длиннополые одежды совсем ему не мешали. – Мэндос, Спарда. Вы, конечно, можете остаться здесь, или попытаться взять реванш у Данеила и его флейты, или совершить что-нибудь еще более интересное. Но советую все же последовать за мной.
С этими словами Ситри молниеносно скрылся в темноте арки, словно его в будуаре и не было никогда.
Мэндос не собирался дожидаться повторного приглашения, но в самый последний момент Спарда придержал его за локоть.
- Брось, не будь таким занудой. – фыркнул принц-рыцарь. – Даже если это опять ловушка, она станет последней не для нас, а для тех, кто ее устроил, только и всего.
- Прости меня. – Вдруг прервал его рыцарь.
- Что? Мэндос не любил показывать собственные замешательство и непонимание. Поэтому он сделал вид, что не расслышал.
- Извини. – Совершенно спокойно повторил Спарда.
Мэндос понял, что притворяться бесполезно, и лучше хотя бы попробовать разобраться.
- Извини за что? – Демон скрестил руки на груди и склонил голову на бок. – Что еще ты успел натворить, пока я не видел, негодник?
- Не паясничай. Мне жаль, что я слишком быстро поддался чарам и напал на тебя. Наверху ты спас меня от плена, хоть и против моей воли. И ты не заслужил подобного обхождения.
Мэндос долго молчал, пристально глядя на соратника. Он все еще не был уверен, что понял, но ситуация чем-то ему не нравилась.
- Брр. – В конце концов принц-рыцарь картинно вздрогнул. – Никогда больше так не делай и не говори. Если что и способно меня разозлить – так это чужая жалость. А извиняться перед тем, кого невозможно задеть, не имеет смысла.
Но в следующий миг красивое и безмятежное лицо исказилось злобой. Мэндос сильно толкнул Спарду в грудь раскрытой ладонью.
- Хорошо же ты думаешь обо мне, если считаешь, что подобная заварушка способна мне навредить!
Не оглядываясь, Мэндос нырнул в темный коридор, который слабо освещали лишь покачивающиеся где-то в вышине лампады. Занятное дело, потолки казались низкими, но ни один из огоньков он так и не задел головой.
Спарда за ним не пошел, ну и славно. Пускай лучше пожалеет и приголубит какую-нибудь из местных обитательниц. Принц-рыцарь не очень-то хотел делить свои фантазии и развлечения с таким занудой. В конечном итоге Мэндос собирался все же разыскать Ситри, но не имел ничего против, если по пути ему встретятся всяческие приятные препятствия. Поэтому, когда справа замаячил уютный оранжевый свет, демон без раздумий отодвинул полупрозрачную занавесь и вошел.
***
Неприятные сюрпризы пришли оттуда, откуда Мэндос уж точно не ожидал. Как бы дико это ни звучало, но во втором круге ему очень быстро стало, откровенно говоря, скучновато. Без четкого понимания, к чему это все вообще происходит, не получалось расслабиться и получать удовольствие, любовные утехи, изысканные и не очень, блекли на глазах.
Да, было хорошо. Да, было приятно. Временами даже очень хорошо и очень приятно. Наверное, кому-нибудь более примитивному, вроде Спарды, большего и не надо. А Мэндосу, с одной стороны, хотелось ощущать полную власть над теми, кто сейчас был рядом с ним, но при этом и не утруждаться, отдавая команды и указания из-за каждой мелочи. Наверное, его слишком боялись. И не то чтобы ему не нравился благоговейный страх, но надо же уметь притворяться, иначе для чего они все здесь вообще.
- Все, уйди, надоел. - Мэндос не сильно, скорее, просто с легким раздражением отпихнул маленького демона с золотисто-рыжеватыми кудряшками, который как раз целовал его в круглую косточку на лодыжке, вдавив ступню ему в лицо. Похоже, придется сделать неутешительный вывод: второй круг себя не оправдал. Подняться, что ли, на поверхность, замаскировать получше, найти снова того падшего...
- Прогуляйся, малыш. Тебе будет веселее вон там, - Ситри, как и в предыдущие свои появления, словно соткался из воздуха рядом с ними. Он легонько шлепнул демоненка и легким облаком взметнувшихся тканей опустился на пол у ног Мэндоса. Принц-рыцарь из вредности некоторое время упорно не давал поймать свой взгляд, но в итоге все равно сдался. Видимо, некоторые вещи при общении с Ситри надо было принимать как должное.
– У вас, героев, так принято – наслаждаться через силу? Мне в том углу загорчило вино. -
Ситри поставил свой указательный пальчик на большой палец ноги Мэндоса и покачал его в разные стороны.
- Расскажи мне, прекрасный демон, что глупый мальчишка сделал не так? М-м?
Желание отпихнуть Ситри ногой ровно так же, как маленького демона пару мгновений назад, конечно, было. Впрочем, Мэндос сердился не на собеседника. Он досадовал на себя, на невозможность и нежелание причинить Ситри вред, и, разумеется, не хотел лишних напоминаний о том, что не все им со Спардой подвластно, в последнее время им и без этого глазастого демона весьма ощутимо напомнили о том, что они не всесильны. Но Мэндос подавил это желание. Во-первых, тут попахивало совсем уж мелочной обидой. А во-вторых, одним фактом своего присутствия Ситри все-таки развеивал скуку. Может, это происходило благодаря его способностям. Может, Мэндос сам хотел узнать о таком занятном экземплярчике побольше. Или просто хотелось утереть милашке нос. А то почитают свой круг самым лучшим местом в аду, на деле же в стигийских болотах и то было повеселее.
- Было бы чем наслаждаться. - Мэндос небрежно отвел взгляд от Ситри, и одна Бездна знала, каких усилий ему на самом деле это стоило. В глаза Ситри хотелось смотреть бесконечно, хотелось даже надавить на них пальцами, но не чтобы выколоть, а чтобы ощутить эту жидкую позолоту на коже. - Дело не в мальчишке. Дело во всем этом месте. Мы успели обойти все круги Ада... я, конечно, понимал, что нельзя многого ожидать от круга, где обитают столь незатейливые существа, но даже третий круг нашел, чем меня удивить. - Мэндос слегка нахмурился, но опять же, на самого себя, потому что сказал глупость. Уж кого-кого, а Ситри нельзя было назвать незатейливым. И все же, разумеется, брать слова назад он не собирался. - Ничего, переживу, не самое сильное расстройство в моей жизни. Мы все равно надолго здесь не задержимся.
- Разумеется, не задержитесь, - палец Ситри, будто живя отдельной жизнью, пополз по ступне Мэндоса, перепорхнул на лодыжку и дальше повел свою легкую дорожку по голени до коленки. – Для вас – это лишь камушек, по которому можно перепрыгнуть на следующий. Но мне бы не хотелось отпускать тебя без подарка. Нужен он тебе или нет – решишь сам. Мое дело лишь предложить.
- Ммм, подарок... - тихо промурлыкал Мэндос, все еще не глядя на Ситри, как будто скользящие по его телу ноготки, были чем-то посторонним, самого принца-рыцаря не касающимся. - Я никогда не отказываюсь от подарков...
"Но и не гарантирую, что они мне понравятся."
Ситри пересел ближе, теперь имея возможность прикасаться к телу и лицу Мэндоса. Однако, с этим не спешил. Уже четыре его пальца с острыми ноготками путешествовали по четким изгибам мышц упругого бедра, не касаясь, однако, ничего особенно чувствительного.
- Скажи мне, милый, для чего ты создал это тело? Оно изумительно. Сколько в него вложено! Ювелирная работа, тончайший замысел… Это стоит того, если ты не получаешь это него все возможное наслаждение? Все, что оно может дать… а оно может.
- Я знаю, что эта маска красивая. Я создал ее не для чего-то, и не для кого-то. Я делаю это для себя. – Лениво ответил Мэндос, по-прежнему со скучающим видом.
Впрочем, кое-какие слова Ситри он сознательно предпочел не комментировать. Потому что и правда было нечем крыть. И это снова подпортило Мэндосу настроение. Но чуть позже он раздумал злиться на Ситри, слишком уж соблазнительные картины тот рисовал. А тот тем временем приблизил губы к его скуле, опять же не касаясь, лишь дыханием опаляя гладкую кожу.
- Твой спутник, например, красив. И силен. Ах, как он силен, вероятно, его руки могут скрутить в дугу! Разве тебе не хотелось бы сделать с ним что-то вроде этого?
Не предупредив, он трепещущим языком коснулся уха Мэндоса, одновременно рукой проводя по животу под пупком.
- Посмотреть, как это лицо искажает гримаса удовольствия и муки… Как губы приоткрываются от выдоха, дрожат на вдохе, вдох, выдох… Я это обожаю. Смотреть, как привычное тебе выражение лица сменяется этим, абсолютно отрешенным. А теперь представь, как красив ты, когда ты такой.
Снова коготки заскользили по коже, косым мышцам живота, красивыми четкими линиями спускающимися к паху.
- Да, хотелось бы, это... неплохо. - на лице Мэндоса застыла трудно описуемая смесь приятных и неприятных эмоций. Он, несомненно, хотел бы посмотреть на Спарду в такой ситуации, более того, он хотел бы стать тем, кто ситуацию эту вызовет и катализирует. Нюанс заключался в том, что его и Ситри, похоже, привлекали в этом разные вещи. В такие моменты все, даже самые сильные мира сего, бывают беззащитны. Мэндос был не прочь разглядеть и пощупать эту слабость в других, но сам уж точно не желал бы ее показывать.
- Да, да, я красив, я знаю. - На этот раз в голосе принца-рыцаря сквозило уже совсем плохо прикрытое раздражение. - Только вот ты меня таким не видел. И я пока не уверен, увидишь ли вообще.
Но тут поганец смог извернуться и снова всецело завладеть вниманием Мэндоса.
- Необходимо понять, что тебе нужно от наслаждения. Вот я, например, люблю разное… иногда люблю гнаться за ним. Иногда – чтобы оно меня застигало врасплох. Быть стрелой... не хуже, чем быть мишенью.
Он опять бегло, как капля воды, скользнул языком по шее Мэндоса, а руку переместил на грудь и растер влагу его кожи по соску.
- Тебя сложно разгадать… тем интересней. Сыграешь в игру? Попробуй однажды… - ладошка Ситри вдруг крепко обвила член Мэндоса… и тут же отпустила его. – Не получить того, что хочешь. По крайней мере, сразу.
Ситри буквально взлетел со своего места и метнулся к выходу из полутемного зала, лишь один раз обернувшись через плечо у самого выхода.
- Хочешь пойти? Останешься – так и быть, ты сам себе хозяин. Если пойдешь, будем играть.
Послав Мэндосу воздушный поцелуй, он скрылся за драпировкой, взмахнув лишь полами одежды.
Двумя главными движущими силами в существовании Мэндоса всегда были любопытство и жадность. Конечно, это были очень особенные любопытство и жадность, со множеством оттенков, значений и углов применения. Насколько сам демон был по натуре сложнее, глубже и многограннее своих более слабых собратьев, настолько же и его чаяния отличались от общепринятых.
- Ладно, давай поиграем. Это должно развеять скуку. - Поднявшись с заваленного подушками пола, Мэндос последовал за Ситри. Принц-рыцарь догадывался, что они играют в разные игры, и по разным правилам. Что ж, тем интереснее. Тогда, возможно, в финале игры ему удастся посмотреть, как эта милая мордашка принимает непривычные для себя, куда менее игривые и веселые, выражения.
Тоннели и коридоры второго круга будто обвились вокруг них, как щупальца, поглотили, вовлекли в свою сеть. Ситри порхал из одного в другой, перебегал из одной густой тени в другую, изредка лишь показываясь. То мелькнет голое золотистое плечо, то лишь кончики волос взметнутся за углом, а то край одежды, а то сверкнет безупречная точеная ножка, легко вскинутая в беге.
- Удовольствие – это не подачка от кого-то другого. Оно твое, - его голос то гулко отдавался под низкими сводами коридоров, то бархатным шепотом обдавал уши Мэндоса так близко, словно Ситри стоял вплотную. - Никто и никогда не доставит тебе того наслаждения, которое не таится внутри тебя.
Он наконец появился перед ним, соткавшись из тени, крепко прижался, мгновенно распахнув одежды, голым телом к телу, и стал целовать в губы, сильно-сильно, глубоко проникая в рот. Руки блуждали по коже принца-рыцаря, уже без трепета, стискивали и царапали, мяли, сжимали. Тело исступленно терлось о тело, как будто они стремились слиться.
- Его лишь можно освободить. Брать и умножать, доводить до абсолюта! Только разреши. Ты – вместилище страсти! Ты не сгораешь в огне, ты – его источник, самое сердце, и языки твоего пламени лижут все вокруг, сжигают его, сжигают дотла!
На последнем слоге Ситри вскрикнул, весь взвился и выгнулся, так, будто вот-вот собирался насадиться на Мэндоса, но вместо этого… исчез, точно его сдуло.
- Наслаждение – твоя точка равновесия. Ты стоишь на его острие, свободный, никто над тобой не властен, когда ты наслаждаешься. Невозможно унизить тебя, нельзя обидеть, сбить с толку… тебя не победить.
Он вновь появился, теперь уже сзади Мэндоса.
- Ты властвуешь над своим наслаждением и над теми, кто умножает его. Теперь понимаешь? Купайся в нем. Это первая ступень к освобождению своего прекрасного тела. Позволяй. Отдавайся, все вернется. Разумеется, если партнер стоит тебя.
Ситри обвил его как гибкая лоза, теперь, наоборот, касаясь аккуратно, точно чего-то хрустального.
- Вторая ступень – бери. –зашептал он на ухо, быстро и невесомо перебирая пальцами по рельефу мышц. - Вытащи наслаждение из другого, причини ему невыразимое блаженство, разожги этот костер, и он опалит тебя не меньше. Вытяни из него все, все что можешь, выпей до самого дна. И так вы сольетесь, как неиссякаемые источники, бесконечно впадаемые друг в друга.
Любопытство и жадность - из рода вещей, которые могут приносить как вред, так и пользу. Мэндос помедлил лишь долю мгновения, не нашел ни одного довода против этой забавы - и вступил в игру. Разумеется, он принял и ее правила - без правил любая игра развалится, так что либо ты следуешь им, либо не хочешь играть. Никакой волшбы, в конце концов, когда в пятнашки играют такие демоны, как они с Ситри - это будут очень особенные пятнашки. В глубине души принц-рыцарь понимал, что, наверное, сумеет пойти напролом сквозь этот лабиринт, распустить филигранное полотно коридоров... но Ситри смог развеять его скуку целиком и полностью, а это стоило ответной услуги. Поэтому Мэндос просто следовал за демоном и не сердился, когда тот ускользал раз за разом. Разве не для этого все затеяно? Однажды он успел подойти так близко, что в его руке осталась полоса прозрачной ткани, такая тонкая, что ее, наверное, можно было без труда протянуть сквозь игольное ушко.
Но куда занятнее непредсказуемых перемещений Ситри в пространстве были его слова. То, что началось, как ни к чему не обязывающее развлечение, плавно перетекло в нечто более серьезное, по крайней мере, для Мэндоса. Их маленький то ли спаситель, то ли помощник, то ли совсем наоборот нашел самые нужные фразы и обороты. Что бы принц-рыцарь ни делал, в конечном итоге все его помыслы были направлены на одно единственное - на самое себя. Осознанно или нет, но собеседник нашел единственный способ заставить демона всерьез прислушаться к нему.
Когда Ситри наконец оказался в объятьях принца-рыцаря, его там ждал уже куда более горячий прием. Одну руку Мэндос положил демону на затылок, так было сподручнее вертеть его головой целовать в лицо, шею, плечи. Вторая рука удобно подхватила Ситри под ягодицу, так сильно, что его, казалось, даже слегка приподняло в воздух. Но хитрец сумел выскользнуть даже из такой крепкой хватки, снова исчезнув.
Сильнее всего на свете хотелось звать его и умолять: пожалуйста, не останавливайся... говори, говори еще. Прикосновения Ситри дарили ни с чем не сравнимое удовольствие, но куда большее удовольствие Мэндос получал от того, что он говорил. Нет, не так. От того, как он это говорил.
Демон был абсолютно прав, именно этого ему и не хватало так остро все это время. Не подачек - признания. Восхищения, похвал, лести - это могло носить какое угодно название. Но сам Мэндос знал: это правда. Он не нуждался в одобрении, но ему было жизненно необходимо быть центром мира не только для себя самого, а для всех вокруг, во всех возможных сферах. Драка, волшба, оргия - неважно. Он должен быть незабываемым. Вот что такое истинное наслаждение. Мэндос все еще считал, что Ситри мыслит слишком узко - однако он приоткрывал дверь к одному из путей к становлению центром мира не только для себя, но и для многих, многих других.
Любопытство и жадность, о да. Как ни странно, эти два качества позволяли быть еще и самым прилежным, самым алчным до знаний учеником.
Мэндос резко развернулся и продолжением этого движения подхватил Ситри на руки, как возлюбленную. Он долго, с удовольствием смотрел в золотистые глаза, столько, сколько ему хотелось, и было сложно понять, то ли принц-рыцарь любуется демоном, то ли размышляет, не съесть ли его, И если да, то откуда начинать.
- Прости, но больше я тебя сегодня не отпущу, ты мне слишком нужен сейчас. Научи меня тому, о чем только что рассказывал.
Ситри восторженно вскрикнул, когда был схвачен, и тут же кошачья желтизна его глаз будто осветила сумрак коридора, полностью облив Мэндоса своей воображаемой позолотой, теплой, как масло, и такой же обволакивающей.
- Ты торопишься… но все верно понимаешь. Ты умен, и главное, восприимчив… как мир. Но подожди немного, растяни эту негу, предвкушение ничуть не менее сладко, чем сам миг блаженства. Главное, что ты понял.
Он все-таки вывернулся так, чтобы стоять на ногах и получить доступ ко всему телу Мэндоса.
- Сначала здесь… - он тронул пальцем его высокий лоб. - Потом здесь… - легким нажим на грудь. – А уже потом…
Мягкая ладонь погладила его между ног, с удовольствием оценивая полную готовность познавать.
- Демоны – это в первую очередь страсть. Каждый из нас – воплощение страсти. Битва – это страсть, интрига – страсть, даже еда! Все соткано из нашей страсти, ключа к существованию. Иначе мы бы не говорили, не мыслили и не наслаждались.
Он говорил и ласкал Мэндоса одновременно, казалось, не только руками и языком, но и всем своим телом, подвижным и гладким, как шелковый лоскут. И слова лились из него вместе с поцелуями. И чем точней и умелей были ласки тела, тем трепетней и невесомей они становились в самых чувствительных местах, особенно там, где плоть почти горела.
На секунду он поднял лицо, затянутое дымкой желания, такое нежно-беспомощное… и внезапно оно снова приняло его озорное выражение.
- Нет, с тобой я не поступлю, как со всеми. Мог бы… отдать тебе все и получить... Но я дам тебе больше. Потому что ты – особенный. Плюс, я обещал подарок. Поэтому слушай о том, что выходит за грань и того, что я уже тебе открыл.
Ткань медленно стекла с его плеч, и тут же стена как будто раздвинулась перед ними, поглотив их как большой рот, но на самом деле они оказались в еще более темной нише, где не видели уже ничего – только друг друга, будто неведомый свет падал только на их фигуры. Создавалось впечатление, что они не стоят, а парят в черной невесомости, где можно с легкостью принимать любую позу без неудобств условных плоскостей.
- Лишь часть из того, что я говорю, верна для тебя. Да, наслаждение – моя цель и моя суть. Ты же – другой, и тебе оно даст нечто, чего ты жаждешь. Власть. Ты видел, какой властью обладаю я? Как ты думаешь, почему? Потому что я силен? Хитер? Отчасти. Власть – это не только страх. Представь, как можно заполучить чужие сущности, если они обожают тебя. Боятся тоже, как без этого, благоговеют, несомненно. Но они хотят, жаждут, мечтают о тебе, целуют даже не твои ноги, а твои следы. Ты становишься для них недосягаемым и желанным, и в то же время доступным, но лишь по твоему хотению. Если ты сможешь управлять их страстью, сам станешь ею. И тогда ты превратишься в единственный смысл их существования.
Обхватив Мэндоса ногами, Ситри глубоко вздохнул, трепеща ресницами, весь прижался, подался ему навстречу, как бы говоря – да, самое время.
- Стань единственным воплощением их желаний. Тем единственным, кто способен подарить им все, чего они хотят, приносящим редкостный дар. Держи их наслаждение на кончике своего пальца, и все они будут там же.
Мэндос не понимал, чего он хочет сильнее. То ли всю отмеренную ему вечность целовать пальчики на этих маленьких ножках, чтобы заслужить право слушать голос Ситри бесконечно, то ли сжать его шею так сильно, чтобы ощутить, как пальцы вдавливаются в кожу, как между ними перетирается крохотный кадык. Будет забавно трахнуть его после этого и послушать, какие звуки тогда станут вылетать из этого красивого горлышка. Мэндос считал себя мудрым демоном, а мудрые демоны не убивают ценных советчиков из одного лишь чувства противоречия. Но все равно, перед его мысленным взором возникали ненавистные картины: тронный зал, Люцифер, клетка, слова Вассаго и его клятва больше не выполнять ничьих указов. С другой стороны, разве сейчас ему кто-то что-то приказывал?
«Сдается мне, я думаю совсем не о том, о чем должен в подобный момент.»
Сила, которой истекал Ситри, казалась непреодолимой прежде всего потому, что ее абсолютно не хотелось преодолевать. Где-то в закоулках разума, конечно, лениво перекатывалась мысль, мол, возможно… если… при условии… но… Мысли не шли дальше междометий, путались, начинали раздражать думающего, и в итоге от них пренебрежительно отмахивались. Какой дурак захочет отказываться от блаженства? Какой идиот разрушит филигрань ради пустого тухлого звука под названием «победа»? Это все равно что забивать гвозди хрупкой прекрасной статуэткой. Нет смысла следовать самому скучному повороту событий, когда воображение сладко стонет от дикого количества куда более соблазнительных вариантов.
И все же Мэндос с удивлением, даже с некоторой досадой осознал: несмотря на всю вкрадчивую поступательную мощь очарования Ситри, отдаться порыву целиком и полностью, забыться в нем не выходило. Словно в центре бурлящего водоворота, на который сейчас походил принц-рыцарь под своей красивой оболочкой, в центре вихря, как око бури, зияла дыра черной пустоты и незыблемого спокойствия. Это удивительное чувство настолько заворожило Мэндоса, что на миг он застыл, ослепший, оглохший, оцепеневший и отрешенный от всего вокруг. Да, Ситри был силен, но ничто во Вселенной не имело для Мэндоса такой важности, как тайны, которые скрывались внутри него самого.
Сначала пустота разозлила демона. Он почувствовал себя неполным, недоделанным, не способным к тому, что доступно даже слабеньким бесятам. Но то была первая, незрелая эмоция. Очень скоро ее сменило другое, более устойчивое чувство – глубокое удовлетворение. Итак, над ним ничто не властно, ничто никогда не затуманит его разум целиком и полностью.
Слова Ситри доносились до Мэндоса, как из-за толщи воды, но он слышал каждое из них. Этот вертлявый демон был не только болтлив, но и умен, что есть то есть. Благодаря его сладострастной воркотне принц-рыцарь понял очень многое.
Теперь он знал, чего хочет, знал, как этого добиться. Люцифер сделал его пустым внутри, попытавшись лишить даже смысла собственного имени, и есть только один способ заполнить эту пустоту.
«Весь мир внутри, да, матушка Бездна?»
Принц-рыцарь наконец сбросил с себя оцепенение, которое на самом деле длилось немногим больше пары секунд. Его губы дюйм за дюймом расползались в улыбку, слишком большую для этого лица. На короткий миг Ситри держало в объятьях не физическое воплощение сильного демона, а нечто бесформенное, больше всего похожее на черную дыру, которая затягивает внутрь все, к чему прикасается. Впрочем, в следующее мгновение исчез и этот морок. Сильные и вполне себе живые ладони с длинными пальцам, из плоти и крови, стиснули талию Ситри и резко развернули. Мэндос вошел в него, одной рукой подхватив под живот, а другой накрыв шею и заставив прижаться спиной к своей груди, так, чтобы говорить Ситри в самое ухо.
- О, да, я понял. – Принц-рыцарь двигался в такт собственным словам. – Я заполучу все. И всех. И, поверь мне, всей твоей мудрости не хватит, чтобы осознать, чего я хочу на самом деле.
Раз уж теперь у него внутри не целый мир, а кромешная пустота – что ж, значит, остается только заполнить целый мир собой.
- Говори, говори еще, не останавливайся. – Казалось, даже голос Мэндоса стал материален и норовил затечь Ситри в уши, чтобы навсегда остаться внутри. – Все сами придут ко мне, отдадут самое себя, растворятся во мне, почитая это величайшим счастьем.
Враги и союзники, полезные и бесполезные, демоны и падшие ангелы. Если всего Ада не хватит, чтобы заполнить эту дыру, он заберет себе еще больше.
Демонов окутало тяжелое, угрюмое, смолянистое и липкое наслаждение. Впрочем, он пришло не извне, а изливалось из них самих. Его гибкое тело почти приняло форму тела Мэндоса, подстраиваясь под его хищные изгибы, вилось по нему не менее хищным растением, чья кровожадность просто была не настолько очевидной – а скрытой, вкрадчивой, обманчиво покорной. Золото Ситри покрывалось чернью Мэндоса. В искаженной страсти принца-рыцаря таилась бесконечность красоты, взращенной на боли, ненависти, жажде мщения и могущества. Цена, но не ценность. Вожделение, но не желание. Он еще только разворачивал перед собой путь, по которому пройдет, и бесконечность этого пути, ужас и торжество, поджидающие на каждом шагу, еще не были вполне понятны ему. Сильно запрокидывая голову, Ситри почти не двигался сам – но все его мышцы ходили ходуном, позволяя Мэндосу ощущать бешеную пульсацию и одновременно тончайший трепет каждой его клеточки, превращая тактильные воздействия в симфонию, какую нельзя извлечь, не зная самых глубинных тайн своего и чужого тела.
- Но ты прав, спешить не надо, не стоит действовать напролом. - Напитавшись страстью не только извне, но и изнутри, Мэндос был завораживающе прекрасен – даже боковым зрением Ситри мог это уловить, наблюдая за ним из-под чумной пленки наслаждения в желтых глазах. -Чем биться головой о стену, лучше просочиться в щель между камнями. А еще лучше, если для тебя к вершине стены выстроят лестницу из спин и голов.
***
В принципе Мэндос не особенно любил спать. Обычно он отключался либо от боли, либо от полного изнеможения, либо чтобы сбежать в спасительную черную пустоту от превратностей жизни. Когда-то принц-рыцарь слышал рассказы, будто бы к некоторым демонам во сне приходят яркие видения о прошлом, настоящем и будущем. Их называли снами. Сам Мэндос никогда ничего подобного не видел и жалел разве что о неумении предсказывать события. Но должно же быть хоть какое-то место, где его никто не сможет побеспокоить.
Во втором круге он впервые с удовольствием заснул и с удовольствием проснулся. Да, теперь он, пожалуй, понял, чем живут здешние обитатели, от самых слабых до сильнейших. Все они беззастенчиво высасывали силы из тех, кто приходил к ним. Впрочем, никакого грабежа, за то, что в итоге дал ему Ситри, Мэндос был готов заплатить и большую цену. Конечно, всегда есть нюансы. Слабым демонам в круг похоти лучше не соваться, есть риск не вернуться. С другой сторон, это не самая худшая смерть. Зато чем сильнее гость, тем более он здесь желанен. Надо ли говорить, что более почетных гостей, чем они со Спардой, здесь еще не бывало. Мэндос не спешил открывать глаза, раз за разом воскрешая в памяти приятные и соблазнительные картины. Ситри был прав если не во всем, то во многом. Нельзя получить что-то хоть сколь-нибудь ценное, ничего не отдавая со своей стороны. Главный секрет, главное мастерство заключается в другом: отдавать. капли и крохи так, чтобы все вокруг принимали их, как ценнейшие из сокровищ. Твои затраты восстанавливаются мгновенно, а преисполненные благодарности глупцы отдают все, что у них есть.
Окончательно взбодрившись, Мэндос понял что лежит в темноте не один. Принц-рыцарь лениво приоткрыл глаз, хотя ему не нужно было видеть, чтобы понять, кто спит рядом. К тому же, как только в подземных переходах и альковах гасили огни, там сразу становилось хоть глаз выколи.
После философской беседы с Ситри все завертелось вокруг Мэндоса, и он чувствовал себя калейдоскопом, который ежесекундно встряхивают. Где-то среди этого мельтешения был и Спарда, они уже не ссорились, зато выпили очень много чего-то сладкого и невероятно пьянящего. Принц-рыцарь такого не пробовал даже во дворце Люцифера. Они о чем-то разговаривали, много смеялись, в кои-то веки не над чем-то, а просто так, потому что хотелось веселиться. Потом какая-то красотка вовлекла его в танец, и Мэндос охотно поддался. Уходя, он увидел рядом со Спардой рыжеволосую демоницу с зеленоватой кожей. Мэндос так и не понял, во что она одета. Казалось, от близкого присутствия рыцаря черное платье тает и стекает к ее ногам. Женщина что-то с улыбкой шептала Спарде на ухо.
- Осторожнее с Неван. – Хохотнул его партнер по танцу. – Когда ложишься с ней, никогда не знаешь, чем все кончится – экстазом или смертью. Ей не нужно вырывать сердца, чтоб забрать жизнь, она высасывает ее вместе с кровью.
Мэндосу пришла на ум шутка про то, что скорее всего придется сосать этой Неван при встрече со Спардой, но счел ее слишком банальной, а потом и вовсе перестал обращать внимание на парочку, слишком занятый собственным удовольствием.
- Ну как, понравилась тебе эта рыженькая? Не все соки она из тебя высосала? – Мэндос придвинулся поближе к рыцарю и закинул на него ногу. – Ммм, я не против заменить ее на этом нелегком посту.
- Вообще-то я не сплю. – Вдруг ответил ему Спарда до обидного спокойным голосом. Мэндос не привык, чтобы так с ним говорили те, кому он дышит в ухо.
- Вообще-то, я знаю. – Глупо делать вид, что все идет как надо, когда все не так. Мэндос отстранился и сел, скрестив ноги, по-прежнему в полной темноте. – Тебе больше нравится, когда те, с кем ты спишь, выглядят, как женщины? Я могу стать красивее любой из здешних обитательниц, ты же знаешь.
- И все же ты не любая из них. Ты уникален в своем роде, любезный собрат. Именно поэтому я, пожалуй, воздержусь.
- Я слишком часто не понимаю тебя. – Мэндос изобразил голосом шутливую обиду, что скрыть с трудом сдерживаемую злобу. – Это может навредить общему делу. Объяснись, уж будь добр.
- Считай это очередной странностью, но я предпочитаю, когда те, с кем я близок, хотят того же, что и я сам. Во всем, что касается убийства падших, мы с тобой спелись дивно, тут не поспоришь. Но здесь и сейчас... Сдается мне, ты хочешь не меня, и никого другого. Вернее, ты хочешь залезть в наши души, сожрать там все, заполнить собой и никогда больше не вылезать.
Кромешная тьма рассеялась – это Спарда запалил светильник кончиком пальца. Как ни странно, Мэндос довольно улыбался, растянувшись на коврах, как большая кошка.
- Дурак. – Это, впрочем, прозвучало вполне беззлобно. – Ты не знаешь, чего лишаешься.
- Возможно. – Спарда не отвел взгляда. – Пожалуй, когда-нибудь это выйдет мне боком. Но не сегодня и не теперь. – Рыцарь остановился в дверном проеме вполоборота к Мэндосу. – Я хотел продолжить путь. Мы еще не достигли ворот Ада, первый круг впереди.
- Я тебя догоню. – Принц-рыцарь вальяжно перекатился на живот и поболтал ногами. – Поквитаюсь с нашим чудо-флейтистом – и сразу поспешу к тебе.
- Я могу остаться. – Спарда по-прежнему стоял неподвижно. – Тиамат мы победили вдвоем.
Мэндос лишь фыркнул презрительно.
- Все запомнят лишь одного победителя Тиамат, того, кто теперь носит ее сердце на цепочке. Данеил мой, и даже не пытайся спорить.
- Как жаль. Я надеялся, что могучие рыцари позволят мне управиться с этим нежеланным гостем, и тем самым закрепить нашу дружбу.
Конечно же, никто не заметил появления Ситри. Тем более, что юркий демон умудрился каким-то образом обойтись без дверей. Просто взял и возник на низком диванчике у стены, словно сидел там все это время. А может, так оно и было.
- Мне показалось, что ты не любишь открытых столкновений. – Спарда все же обернулся, опершись руками о дверной косяк. На его лице явственно читалось нетерпение.
- О них речи и не идет. – Ситри округлил глаза. – У вас свои методы, у меня – свои. Сначала он не захочет отсюда уходить, потом – не сможет, и вскоре вовсе растворится в этих стенах, питая силой здешних обитателей.
Мэндос, по-прежнему играя в кошачьи повадки, подобрался к Ситри на четвереньках и потерся щекой о выскользнувшее из шелковых складок колено.
- Подобная судьба выглядит даже завидной, когда сидишь здесь, у твоих ног. Но нет, увы и ах, в этот раз все будет по-моему.
На фоне вальяжности демона его следующее движение выглядело особенно быстрым и резким. Вот он сидит, а вот уже нависает над Ситри, опираясь руками о лежанку.
- Мэндос. – Голос Спарды зазвучал спокойно, но предостерегающе, когда пальцы принца-рыцаря легли на левую, теперь уже женскую грудь Ситри. Но соратник ему не ответил, целиком и полностью увлеченный процессом. Ситри тоже молчал, не оказывая никакого сопротивления и внимательно глядя на демона. В его золотистых глазах не было страха, но поза и выражение лица впервые с момента их знакомства стали напряженными.
Поначалу казалось, что Мэндос погружает пальцы в плоть Ситри, но вскоре стало ясно, что все наоборот. Принц-рыцарь сам менялся от этого прикосновения. Истончались пальцы, запястье стало изящным и хрупким, светлела кожа, приобретая ровный медовый загар. Через пару мгновений на лежанке сидело уже два Ситри и пристально глядело друг на друга. Время шло, молчание затягивалось.
- Это… сильно. – Наконец подал голос Спарда. – Даже для Ада, где все привыкли к метаморфозам. Но я… - Он снова ненадолго умолк, и все же признался. – Я все еще вижу различия.
- Я тоже. – Тихонько вздохнул Ситри, и его голос был полон такого искреннего сожаления, что очень хотелось поверить.
Мэндос усмехнулся, и различие стало видно даже невооруженным глазом. Ситри бы так никогда не ухмыльнулся.
- Какие взыскательные судьи. А впрочем, оно и к лучшему. Значит есть к чему стремиться. Но вы несправедливы.
Принц-рыцарь шутливо погрозил собрату пальчиком и не без удовольствия отметил замешательство на лице Спарды. Но что было, то было, в этот миг, пусть и ненадолго, сходство все же стало пугающим. И Бездна с ней, с внешностью. Голос, жесты, взгляды, даже запах – все это можно ловко подделать, если знать, как. Но на несколько коротких мгновений Мэндос даже ощущался как Ситри.
- Не стань ты свидетелем превращения, ты бы узнал меня?
И Спарда не смог ответить отрицательно. Ситри же промолчал, и принц-рыцарь верно истолковал эту тишину.
- Будет лучше. – Демон поднялся и магия момента распалась. – Вот увидите, никто из здешних обитателей не догадается, что я ношу маску. А уж падший – тем более. Даже такой проницательный, как Данеил. Кстати, прекрасный рыцарь собирается покидать ваши пенаты. – Игриво бросил Мэндос в сторону Ситри, уже выходя в коридор. – Советую не мешать под ногами у меня, а попробовать отговорить его.
Принц-рыцарь шел по извилистым переходам, и улыбка не сходила с его лица. Вернее, с лица Ситри. Сейчас его не могло расстроить даже то, что чары перевоплощения оказались не безупречны. Слишком грело предвкушение реванша. И, вопреки собственным ожиданиям, отказ Спарды не вызывал ничего, кроме злорадного удовлетворения. Ситри прав, на пике наслаждения бывают беззащитны даже самые сильные. Спарда не хочет быть беспомощным рядом с Мэндосом, потому что боится его! Его боится самый сильный воин в Аду!
Мысль эта настолько распирала демона, что не удалось сдержать смеха. Впрочем, не выходя из роли, он рассмеялся, как это сделал бы Ситри.
- Твои новые гости явно куда приятнее, чем мой. – Вздохнули за занавеской, мимо которой только что прошел Мэндос. Не желая начать свое пребывание в чужом образе с ошибки, принц-рыцарь предпочел молча отодвинуть полог, приготовив участливую улыбку. За тканью скрывалась маленькая и хрупкая демоница. Вернее, она выглядела таковой. Все в этом изящном женском облике было на месте – и огромные испуганные голубые глаза, и слегка вьющиеся длинные волосы цвета патоки, и маленькое, но пышное тело, состоящее из плавных изгибов, выпуклостей и впадин, лишенное даже намека на острые углы – словно плоть взбили, как крем. Было не совсем понятно, зачем демоница одета в длинную рубашку, поскольку та была абсолютно прозрачной. Возможно, ради искусно сплетенного пояска из разнообразных металлических колец. Чудное создание очень хотело казаться слабым и беззащитным, но на деле оно таким не было. Мэндос чувствовал в ней силу, чувствовал, как ловко она ее прячет от подавляющего большинства и надеялся, что она не видит в нем того же. Не должна видеть, иначе милой крошке конец. Мэндос сделал бы это без малейшего укола совести – но сейчас он был настроен ломать Данеила, а не что-нибудь красивое.
Не надо было особенно стараться, чтобы ответить впопад. Новые гости – это, несомненно, они со Спардой, а тот, другой, не столь приятный, выходит…. Принц-рыцарь решил рискнуть.
- Что, совсем не нравится этот падший? – Мэндос погладил демоницу по волосам, взвесив в ладони один особенно длинный и тяжелый локон. Легко притворяться нежным, когда тебе на самом деле приятно. Она отвечала ему, как давнему знакомцу.
- Ужасно не хочется к нему идти. Но из всех, кто был в купальне, высокий гость выбрал меня. – Теперь голос демоницы звучал еще занятнее. В нем сожаление мешалось с гордостью. Явно предполагалось, что выбор в ее пользу очевиден. – Данеил сказал, что еще немного поищет бунтовщиков и вернется. Ты правильно сделал, что помог им спрятаться. Таких нам тут надолго хватит.
Она все ворковала, а Мэндос рассеянно слушал, играя ее волосами. Его сейчас больше привлекало другое. Данеил был совсем рядом, принц-рыцарь чуял беса! Но падший не бил тревогу, значит, все идет, как надо. Вдруг золотистые глаза снова сфокусировались на демонице, а лицо демона просветлело, как бывает, если в голову пришла годная мысль.
- Знаешь что, еще не хватало мучиться от нежелания переспать, будучи во втором круге. – Сказал он с шутливой строгостью. – Есть гости и поприятнее, это ты верно подметила. Вот к ним и направляйся. А я уважу падшего.
- Но бес хотел меня… - ее голос звучал очень неуверенно, и Мэндос порадовался, что выбрал верную тактику. Здесь было явно не принято перечить Ситри.
- Полно, крошка, ты же меня знаешь. Я что-нибудь придумаю.
Лицо демоницы вдруг рассекла хитрая улыбка, от чего она мгновенно стала походить то ли на кошку, то ли на лису.
- А можно не уходить? Можно я спрячусь и посмотрю? Мне всегда нравится, когда ты что-нибудь придумываешь. – Не до конца уверенная в собственной убедительности, она взяла его руки в свои. – Ты тоже меня знаешь. Я смогу скрыться так, что никто не заметит.
Долго Мэндос не раздумывал.
- Ну хорошо, идем. Но если тебя найдут, выпутываться будешь сама.
Демоница отпустила только одну его руку, а за другую продолжала держаться, переплетя его пальцы со своими. Мэндос понял, что это был привычный для нее жест. Как две подружки, они заскользили по коридорам, почти сразу перейдя на легкий бег, то и дело тихо смеясь. Лишь в самый последний момент, уже перед входом в очередной альков, демоница вдруг ловко юркнула в крохотный закуток, который больше походил на тень в углу. Вместо прощания она сначала приложила ладонь к своим губам, а потом к губам Мэндоса. И вот он снова оказался в одиночестве. Живот приятно свело, как перед прыжком с большой высоты, но в чистую, глубокую и прохладную воду. Все получится. С легким удивлением принц-рыцарь осознал, что ему нравится, когда есть благодарные зрители. В будущем он непременно это учтет и обзаведется подходящей публикой.
- Ты не та, кого я ждал. – Данеил сидел у жаровни с тлеющими углями и задумчиво вертел в пальцах флейту. Он снял плащ и остался только в длинной похожей на юбку конструкции из широких кожаных полос. Крылья, сложенные за спиной, безжизненно свисали с лопаток, как у мертвого насекомого.
- Я ее опередил. Такой гость достоин лучшего. – Потупив глаза, Мэндос присел на ковер по другую сторону жаровни, чтобы падший мог хорошенько его рассмотреть.
- Ты знаешь, о чем говоришь, верно? – Данеил усмехнулся, но скорее собственным мыслям. Ответа собеседника явно не требовалось. – Ты… как бишь там… ах, да. Ты – Ситри.
- Как радостно, что повелитель запомнил имя ничтожного. – Мэндос не знал, так ли подобострастно с бесами было принято общаться во втором круге, как это делали во дворце, но скорее всего разницы действительно не было. Падший есть падший, и всем им нужно от второго поколения лишь одно.
- Проблема в том, что я не люблю, когда решают за меня. – Спокойно продолжал Данеил. – Вы вообще не должны что-то решать.
Мэндос был готов к подобным словам.
- Но Вы же позволите мне загладить вину? – Он чарующе улыбнулся, по-прежнему не поднимая глаз.
- Все зависит от того, как у нас дальше пойдет. – Мечтательно улыбнулся падший. – Иди сюда. Сядь прямо передо мной.
Мэндос подчинился, хотя его уже так и подмывало прервать маскарад. Но было еще рановато. Данеил не настолько расслабился.
- Разденься. – Одно плавное движение рук, и одежды плавно стекли по телу Мэндоса (и телу Ситри) к его коленям. – А теперь ложись спиной на жаровню и раздвинь ноги.
Принц-рыцарь не помедлил и секунды, ни одной лишней морщинки не появилось на его лице, когда кожи коснулись угли и раскаленный металл. Единственное, что было действительно трудно скрыть – так это брезгливость. Странное дело, по отдельности все в Данеиле было красиво – и ладное тело, и темно-синяя кожа, и черные изящные рога, и наполненные красным светом глаза. Но вот незадача. Он был отвратителен. Синева казалась Мэндосу трупной, а гладкая кожа – натянутой, как от гангрены. Мерзостно было даже представить, как этакая гадость войдет в тебя. Тем временем Данеил явно именно это сделать и собирался, ритмично двигая рукой под кожаными полосами.
Мэндос с интересом отметил про себя, что, будь его тело мужским, не было бы так противно. На первый взгляд, никакой существенной разницы, но почему-то всякий раз, когда кто-нибудь ненавистный проникал в него, как в женщину, казалось, что залезают чуть ли не по самую глотку. Там было слишком свободно, скользко и влажно. Слишком легко войти.
- Тебе ведь больно сейчас. Тебе должно быть очень больно. – Данеил подхватил его под колени обеими руками, отложив флейту в сторону. Лучше момента не придумаешь.
- Как же! – Каркающе рассмеялся Мэндос, и белые молнии ударили из всех трех его глаз, собираясь в один большой сноп. Они отшвырнули Данеила, и принц-рыцарь, не давая ему опомниться, встал во весь рост и пригвоздил падшего к полу алыми молниями. На первое время этого должно было хватить. Ну, как сказать, на первое - на жалкие пару секунд, но принц-рыцарь полагал, что хватит и этого. Так прошло одно мгновение, два, три... Демон вопросительно приподнял бровь. Он был готов к бою и не понимал, почему падший медлит. Красные молнии способны задержать, замедлить таких как он - но уж точно не остановить на совсем, не настолько серьезен от них вред. Время, казалось, остановилось, а они с Данеилом все смотрели друг на друга, пока наконец не осознали - просто они чувствуют одно и то же. Демон не понимал, что происходит, и ровно так же ничего не понимал бес. Данеил, судя по всему, так до конца и не поверил, что перед ним именно Мэндос, а значит, и не осознал толком, что за сила отбросила его и теперь не дает встать.
- Как ты… - Наконец, Данеил подал голос.
- Перехитрил тебя? – Мэндос презрительно хмыкнул. – Это было не так уж трудно. Я знал, что ты ничего не заметишь. Сначала ты выставил нас дураками, потом я тебя. Такова жизнь.
Падший наконец рванулся вперед, силясь освободиться, но не растерял бдительности и ответил ему целой волной красных огней, которая накрыла беса и снова пригвоздила его к полу.
Скинув-таки облик Ситри, Мэндос поднял с пола флейту Данеила. Во дворце Люцифера ему доводилось видеть, как иные падшие и даже просто демоны играют на музыкальных инструментах, но сам он ни разу не пробовал. Оценивающе взвесив дудочку в руке, он приложил ее нужным концом к губам и дунул. Флейта издала несколько на редкость противных звуков.
- Хмм. – Принц-рыцарь потер подбородок. – Скажи мне, как она действует, и получи шанс сдохнуть быстро.
Данеил ответил далеко не сразу. Мэндос вглядывался в его лицо и не скрывал наслаждения. Падший растерял всю свою самоуверенность, его губы уже не кривились в снисходительной усмешке. Он даже рот приоткрыл, не веря в происходящее. В его взгляде явственно читалось: такого не может быть, потому что не может быть никогда! Бес предпринял еще одну попытку встать, и снова Мэндос принц-рыцарь оказался быстрее. Он прыгнул ему на грудь, прижал обоими коленями и вонзил еще пару молний ему в запястья.
- Ничего у тебя не выйдет. – Устроившись поудобнее, фактически оседлав падшего, Мэндос дотянулся до оброненной флейты и снова попытался сыграть, с тем же неутешительным результатом.
- У тебя… хе-хе… тоже. – Данеил все-таки взял себя в руки. А может, понял, что дела его плохи, и остается только тянуть время разговорами. – У тебя никогда не получится сыграть на ней даже самой простенькой гаммы. Вы не умеете творить, потому что у вас нет живой души. А ваш единственный путь – послушание, потому что без хозяина вы все разрушите. Себя в первую очередь.
- Да? – Всем своим скучающим видом Мэндос продемонстрировал, насколько он не впечатлен. – Ну, значит, эта штука бесполезна.
- Нет, ты не сможешь! Не посме… - Разгневанный крик Данеила резко прервался, когда принц-рыцарь с не особенно громким щелчком разломил флейту на две половины.
- Да что ты такое… - Обреченно прохрипел падший, и Мэндос мог его понять. У самых сильных бесов, ближайших приспешников Люцифера, непременно была какая-либо сила, удивительная способность, почитающаяся незыблемой и непобедимой. Музыка Данеила, определенно, относилась к ним. И, судя по всему, если лишить падшего этого таланта, он мало что будет из себя представлять, в отличие от демонов второго поколения, чьи умения многогранны.
- Боюсь, это выше твоего понимания. – Вздохнул Мэндос в притворной печали. – Так не будем тянуть время. Сыграй мне последний раз, хочу послушать музыку твоего сердца.
С этими словами принц-рыцарь вонзил флейту острым обломанным концом прямо Данеилу в грудь.
Падший не спешил умирать, но все его силы были мгновенно брошены на борьбу с окончательной и бесповоротной гибелью. Он даже слова выговорить не мог, только исступленно смотрел на Мэндоса.
- Знаешь, я впервые во втором круге. – Демон доверительно наклонился к бесу, как к любовнику, и даже заботливо убрал волосы с его лица. – Не хочу ничего упустить. Если это круг похоти, надо развлекаться и получать удовольствие, верно я говорю? Так на чем мы там остановились…
З.Ы. В кои-то веки пришлось до выкладывать продолжение в комментах. Но там совсем мааахонький кусочек.
@темы: оридж, Baby, yeah!, змеищща
-
-
18.04.2013 в 19:38-
-
18.04.2013 в 20:53шикарно)
-
-
19.04.2013 в 13:15Я очень люблю читать про Ад в твоём исполнении отчасти (серьезной части) потому что у тебя отлично видно, что это не - люди. То есть видно постоянно, каждый миг. Особенно когда там Спарда оттеняет общие треш и угар кутежа во мгле чада - вообще, у тебя атлична выходит противопоставление двух отцов-основателей и игра на разнице предпосылок и реакций из них. За Спарду вообще от меня, как от фаната, отдельное спасибо. Проницательность отоморозка, омномном.
Мэндос, разумеется, такой Мэндос. Вы с Юми на славу потрудились над их с Ситри общением, и для меня часть вышла не столько эротической, сколько философической, в духе некоторых тантрических практик или греческих дионисий, где за беснованием плоти проступает некая эзотерическая подоплёка. Не даром изначально "оргия" означала именно ритуал, мистерию (Ситри именно так это и расценивает, чем образ крайне и крайне).
Мэндос, растущий из маленькой змейки в толстого удавища - отдельный респект.
Жду битву за Арену, огого как я её жду.
-
-
19.04.2013 в 22:39Хоакин очень верно подметил про оргию. Не буква, но суть, не только плоть, но дух, особенно в разговоре с Ситри и последующей сцене с Падшим.Мэндос так и представляется в виде предводителя демонических вакханок)))
Вообще все становится глубже, сильнее и круче, и с каждым разом все больше погружаешься туда.
-
-
01.05.2013 в 01:37