И первым в этом славном деле уже успел отличицца мой драгоценный Юми-тян! Пасиба, друг, приедешь - засосу в гланды! *_*
...тут пришлось сдвинуть очередность заявок по простой причине - скоро у моего друга
Last_Optimist - День Рождения. Вывесить текст-подарок прямо в этот день я не смогу, ибо как раз буду праздновать сие событие вместе с другом и родным быдлом в нашей теплой компашке))
Стало быть - сейчас или никогда, пока я еще тут: подарочный текст ко Дню Рождения моего друга, которого я люблю сильно-сильно.
Пейринг: бьякурен, дааа) я бьякуренщик и тем горжусь
Аффтар призвал себе в помощь арт любимой художницы друга - и арт, и текст под катомбудь счастлив, друг, и всего тебе самого лучшего)))))
Похоже, он был единственным несогласным. Все прочие, кажется, были действительно уверены в том, что это Ренджи повезло с капитаном, а не капитану с Ренджи.
Он мог бы аргументировать свою точку зрения, если бы кто-то мог его слышать и захотел слушать. А так, даже если бы могли – как ни прискорбно, кто стал бы слушать обезьяну? Даже большую и белую. Хотя, между прочим, если уж углубляться в детали, обезьяна всяко умнее дерева, даже если это дерево – сакура.
- Забимару, я тебя конечно люблю, но не мог бы ты… - взмолился Ренджи в очередной раз. Лейтенанта немного смущало то, что во время их с Бьякуей… личных встреч за его спиной сидит мрачный насупленный бабуин и укоризненно сопит.
Дух, как правило, не удосуживался отвечать на просьбу, так что Абараи смирялся – ему не хотелось обижать свой занпакто, пусть даже тот вел себя крайне странно. Одно время Ренджи даже подозревал, что Забимару вуайерист, но никакого видимого удовольствия от наблюдения он никогда не выказывал, скорее наоборот – так что причина наверняка крылась в чем-то другом.
В общем, пара недель занятий любовью под надзором большой сердитой обезьяны – и лейтенант сдался. Поговорить об этом с Кучики не представлялось возможным – реакция капитана на это могла только в страшном сне ему присниться.
Беседовать на столь деликатные темы с Кирой и Рукией не хотелось тем более – Ренджи умер бы от стыда прежде, чем договорил первое предложение. А подруга детства еще и припоминала бы ему это всю оставшуюся жизнь…
Так что Абараи решил прибегнуть к испытанному методу, в свое время неоднократно себя оправдавшему – взял бутылку саке и пошел в одиннадцатый отряд.
Юмичика знал, что если на территории отряда появляется Ренджи с бухлом – значит надо давать Иккаку нежный поджопник, на время отсылая его куда-нибудь подальше, чтобы Абараи мог сначала всласть поделиться наболевшими проблемами и вопросами.
- Что-что ты говоришь? – пятый офицер не удержался и хохотнул, наливая саке в пиалку и передавая ее лейтенанту. – Сидит?
- Сидит, Юмичика-сан, - отчаянно розовея, Ренджи глядел в пол и смущенно почесывал висок. – И смотрит. Я конечно понимаю, что Кучики-тайчо его не видит, и Забимару никому не расскажет, но ведь это ж нехорошо как-то. У меня первые разы из-за этого вообще ничего не получалось… привык потом. А Кучики-тайчо теперь из-за этого думает, что я девственником был, утешал меня еще блин... Ужас, понимаете ж.
Пришлось подождать, пока Аясегава проржется – впрочем, он и смеялся всегда как-то совсем не обидно. И потом не издевался. Вот поэтому со всеми интимными каверзами Ренджи шел к нему. Даже научился не смущаться и говорить более-менее открытым текстом, а не междометиями и завуалированными бессмыслицами.
- Понимаю, - отсмеявшись, Юмичика вытер заслезившиеся глаза и махнул чашку саке залпом. – И что, вот просто сидит и молча смотрит?
- Во время – молча смотрит. А потом, когда мы одни, комментирует и говорит мне, что я зря трачу время с Кучики-тайчо. Но это же неправда, Юмичика-сан, я же его… ну как же я могу зря время-то, если нам так хорошо? И не в постели даже, точнее не только – а вообще, даже когда он из окна кабинета выглянет, кивнет мне – и аж прям вот хорошо становится здесь, как будто рукой погладили, - Ренджи стиснул рукой косоде на груди. – Он же хороший, Кучики-тайчо, и Забимару хороший, и почему он его не любит – я совсем не понимаю. Ну не злится же из-за той заварушки, с банкаем-то? Но я же не умер, теперь все хорошо…
- Ренджи-Ренджи… - Абараи умолк, когда заметил, как Юмичика на него смотрит – аж увлажнившимися от умиления глазами. – Правда не понимаешь?
- Не понимаю.
- Ну давай я тебе на примере объяснить попробую, - Аясегава хмыкнул и растянулся на полу, улегшись затылком лейтенанту на колени, будто на подушку. – Вот представь, что Рукия встречается с Ичиго.
Ренджи напрягся. Нет, он конечно же мог себе это представить, да, но ему казалось, что подружке еще рановато задумываться о мальчиках и прочих этих гадких вещах. В конце концов, она еще такая импульсивная, глупостей бы не натворила каких.
- Ну допустим.
- Ну вот представь, что они целуются.
- Ну… допустим… - Абараи упрямо сжал губы. – Да ну, не, Ичиго болван, он в жизни не сообразит…
- Нет, ты представь. Вот они целуются, раздеваются, ложатся в постель…
- Юмичика-сан! – лейтенант почувствовал, что у него откинулась макушка, и из головы с паравозным свистком вышел пар. – Ну вы что какую фигню мне тут…
- Вооот. Что ты чувствуешь, Ренджи? - офицер открыл глаза и улыбнулся.
- Я… недоволен, - буркнул Абараи, начиная догадываться, что именно Аясегава имел в виду и для чего привел ему столь несложный пример. – Она же мне как родная… моя родная, и я как помыслю что ее кто-то трогает, я ж этого упыря…
- Теперь ты понимаешь старину Забимару?
- Ох, Юмичика-сан… А что ж делать-то?
- По крайней мере, подождать еще немного, когда-нибудь ему должно надоесть глядеть из раза в раз один и тот же порнофильм. И почаще давай ему понять, что он твое все. В конце концов, он единственный, кто сразу же умрет как только умрешь ты – и наоборот.
Да, он действительно не ошибался в том, к кому пойти со своей бедой. Аясегава всегда умел объяснять так, чтобы Ренджи было понятно. Только вот что-то взгляд его вдруг наполнился неясной грустью, а Абараи не любил становиться причиной для расстройства друзей, пусть даже и косвенной.
- Что случилось, Юмичика-сан? – осторожно спросил он, погладив офицера по волосам. – Я что-то не то напомнил?
- Пожалуй. Знаешь, так или иначе, если твой занпакто – не единственный, с кем вместе ты готов умереть, постарайся примирить его с этим фактом. Я вот не сумел. Сумей хоть ты. А теперь, если с сокровенным покончено, давай звать Иккаку и пить. Стынет все.
- Ренджи, дай-ка я повторю на всякий случай… То есть, ты хочешь сказать, что сейчас вон там сидит твоя… твой… в общем, он там сидит и смотрит на нас? – Бьякуя указал на стол.
- Да, Кучики-тайчо. Я просто подумал, что будет как-то нехорошо, если вы не будете знать. Просто я не могу его прогнать, а он хочет быть уверенным, что вы не обижаете меня.
- Интересно, каким образом я могу тебя обидеть, - капитан оглядел своего лейтенанта и едва заметно приподнял бровь. - Ну разве что банкаем. Но этот этап мы с тобой уже прошли и договорились к этой теме не возвращаться.
- Ну просто ему требуется некоторое время, чтобы начать вам доверять, - прилежно отчитался Абараи, как всегда непостижимым образом наполняя свой взгляд такой преданностью, чистотой и счастьем, что его можно было заподозрить в специальной отработке этого безотказного приема. – И убедиться, что все это не ваша сиюминутная прихоть.
- И каково же примерное количество этого времени? – Бьякуя с надеждой взглянул на то место, где по идее сейчас восседал придирчивый надсмотрщик.
- Ну… он уже на пути. Я вам сообщу непременно.
- Знаешь… - Кучики со стороны мог бы показаться привычно отрешенным, но что-то такое появилось в его голосе, что заставляло задуматься о том, а уж не готов ли он сейчас засмеяться в полный голос. – Если бы ты был моей сиюминутной прихотью, то после того, что я сейчас узнал – выставил бы вас обоих вот прямо сейчас. Но я уж как-нибудь постараюсь выдержать и этот экзамен – уж точно не первый и не последний экзамен в моей жизни. И не буду врать, самым легким его не назову. А сейчас если многоуважаемый Забимару не возражает, я бы хотел видеть тебя вот тут, рядом со мной на этом футоне, Ренджи. Да-да, именно сию минуту.Ну и вот:
