[Last_Optimist]

19.10.2009 в 18:05

Пишет  Юмичика-отморозок:

Вот наконец-то я почти перестал комплексовать, и в этом мне здорово помог дядя Артурин. Я его безумно обожаю, но когда стал читать Королеву юга, осознал, насколько все же это не мое – перенасыщенность текста матчастью.
Вроде бы книга про Тересу Мендоса, но я не успеваю увидеть эту женщину в нагромождении географических координат, мысов, заливов, материков. Маленький живой человек теряется где-то в подробном устройстве катера, на котором плавает.

Разумеется, матчасть важна, если книга претендует на документальность. Но и оставим это Реверте, а нам с шоколадным мишкой, с нашей мыльно-дегтярной оперой, оставим фирменную киношную комедийность. В конце концов, мы и не пытаемся. Наша опупея никогда не зарывалась на достоверность, и вся насквозь завязана на парадоксах, невероятных совпадениях, казусах и цветных пятнах. Само собой, в жизни такое маловероятно.
Так ведь не для этого читаем? А кто для этого – так я не заставляю.

Но это не значит, что я все это время не насиловал гугл и прочие периферические источники.

Мексика – последний (на самом деле последний, о боже мой) флешбек, который входит в «выходной» вариант истории. (порнуха и прочий фансервис – это чиста для интернетов) Может, поэтому на ней нас сразила жутчайшая гигантомания, ибо вот это вот – только половина, а она уже не умещается в один пост, пришлось опять подключать комменты

Как водится, часть текста на моей совести, часть - на совести бесценного соавтора и товарища по ереси  Last_Optimist

Порой его, как припозднившийся осенний комар, одолевала настырная мысль, что тогда на палубе он должен был сказать что-то другое. Что-то, после чего можно было бы скомкать историю, сунуть ее в мешок, запихать мешок в ящик, а ящик лихо утопить где-нибудь в Гудзоне. То ли он спизднул лишнего, то ли наоборот что-то зажал, но Сугимура до сих пор не мог окончательно улизнуть от нет-нет да и всплывающей в голове сцены. Блюющий в океан Салливан, мерный гул огромных винтов, и от бутылки текилы в голове слабый кумар. Надо было все-таки разбить ему сопелку за тот цирк с пистолетом.
- Дорогой, я подзабыла, в Афганистане к чему приравниваются штаны и майка по аналогии?
- К тому что ты выперлась из дома в трусах и на шпильках.
- Ага... А если свитер?
- Прозрачная блузка без лифчика.
- Ясно, то есть от вонючего платка мне не отвертеться?
- Ну я конечно могу обменять тебя на пару баранов, но если ты не желаешь - то да, и на штаны юбку сверху. Точно уверена? Может останешься? Чем тебе Штаты плохи, а я вернусь скоро.
- Баранов? Только не говори что секс со мной тебе до такой степени остопиздил.
- Не настолько, чтобы обходиться баранами.
- В любом случае в Афганистане ты всегда сможешь найти журналиста посимпатичнее.
- Что за градус юмора, душа моя, у тебя синдром доисторического монстра?
- С каких пор ты болезненно реагируешь на шутки?
- Коза, - Райджин встал, оперся локтем о стену над головой девушки. Другая рука спокойно залезла под подол ее летней складчатой юбки. - А мне одному кажется что подъебывать меня, не надев при этом трусов - чрезвычайно прямолинейно.
Ким продолжила возить кисточкой по векам, лишь странно хихикнув в ответ.
- Мне казалось, метод подружки Салли работает. Что, опять хочешь накормить меня ремнем?
- Если у нас опять обострение недостатка воспитания, пожалуй в этом будет смысл.
- Хочешь, я буду сопротивляться и обзываться? Мне нетрудно, тебе приятно.
- Ну-ка посмотри на меня, - перехватив подбородок Ким, он сощурился – и успел увидеть все, чего ожидал, прежде чем она вырвалась, мотнув головой. – Все понятно. Руки покажи.
- Да пошел ты на хер… - воспротивилась девушка, капризно хлопнув его по груди. – Ну подумаешь нюхнула чуток. Сейчас опять папа рассердится и надает по жопе…
- Моя девочка слишком взрослая уже, чтобы подвергаться таким репрессиям. Думаю, достаточно будет оставить ее дома до моего возвращения.
- Если ты так сделаешь – обратно можешь не приходить.

Конечно, он пошел обратно. После того, как внес плату за съемную квартиру на полгода вперед, чтобы пигалицу не выставили на улицу, и сдал один билет на самолет. Однако, уже возвращаясь, только и успел увидеть, как Ким с кучкой каких-то растаманов, нагруженных тюками, ямайскими барабанами и акустическими гитарами, запрыгивает в старый фыркающий микроавтобус.
Обозлившись, он угнал ветхий громыхающий Форд и, соря по дороге деталями, в каком-то пьяном угаре докатился до Аризоны, где проболтался пять дней, а потом очнулся уже на мексиканской границе с полным салоном новообретенных приятелей-латиносов, пьяных в какашку. Менять что-либо было уже поздно, поворачивать тем более, и в конце концов, Мексика окружила его – не в первый раз за его жизнь. Латиносов он потерял где-то в Чиуауа, да особенно не жалел – ехал и ехал дальше, пока истерзанный автомобиль не развалился окончательно.
Воистину, им с такими темпераментами вообще противопоказано было ругаться, но ведь разве все учтешь. Во всяком случае, он уже привык к тому, что главные женщины его жизни рано или поздно остаются где-то сильно далеко.
Зато сейчас, постепенно осознавая, что он – блядь! – в Мексике, и походу нелегально, Райджин в точности знал, что ему больше всего нужно – текила.
Он не был ни фаталистом, ни атеистом, ни каким-либо иным последователем различных умственных течений. По сути, он верил только в одно – каждый человек хоть когда-нибудь да умрет, поэтому если ты вдруг оказался в Мексике – насладись текилой. Мало ли когда ты еще тут побываешь. Не помешала бы и шлюха… смуглая, ласковая, с большими темными глазами. Любого пола. Непринципиальность в этом вопросе здорово обогащала жизнь, и не только сексуальную.
День уже истаивал, время вяло перетекло за четыре часа пополудни, и Секачу еще за стаканом нежно обожаемой кактусовой предстояло обдумать, где переночевать хотя бы сегодня. Денег у него с собой, после вояжа на машине, жрущей бензин в три горла, было не так чтобы очень много. Скорее всего, Ким слизнула всю кассу в доме, отправляясь куда-то с теми мартышками. С другой стороны – пусть ее. Уж лучше он будет бабло раздобывать неизвестно как, чем она.
Прошатавшись по улицам изрядное количество времени, Райджин наконец отыскал заведение по сердцу – там так орали, что на улице за три метра было слышно. Того-то ему и надо, чем шумнее – тем спокойнее, не так велик риск попасть в хрестоматийную ситуацию «пришел в салун». А что орут – нехай орут, только детей своей крутостью могут пугать.
Бар в самый раз - простенький, лишь слегка посоленный национальным колоритом. А так вообще, оказавшись внутри, ни в жизнь не разберешь, где такой кабак может быть, в Мексике или на базе полярников-метеорологов. Блаженная никаковость. Не отвлекаешься от непредвзятого вкуса текилы…
Тем временем, равнодушный, но цепкий взгляд Райджина усек, что бузотня в баре имеет какой-то четко сгруппированный характер. Пятеро молодцов сбились в стайку и четко, пока еще вербально, направляли свои отрицательные эмоции в угол. Что в углу – разглядеть было никак нельзя.
Вообще, несмотря на умение класть на все сообразно длине покладаемого прибора, женщину Сугимура защитил бы. В этом присутствовала некоторая доля здравого расчета на соответствующую благодарность, само собой. Но во-первых криков женских что-то не было слышно, а во-вторых насильники шумят по-другому, в их гвалте столько праведного возмущения в помине не услышишь.
Тут молодчики явно кого-то линчевать собирались, а не плоть молодецкую тешить. Ну а в такие дела…
Возле его лица возникла грудь. Точнее, не какая-нибудь там обыкновенная европейская грудь, а настоящие сочные мексиканские сиськи, упоительные и вибрирующие, в готовой вот-вот разорваться упаковке низкого выреза.
Он быстро обежал взглядом остальное – там тоже везде было богато, хотя лицо выдавало минимум четыре прожитых десятка. Впрочем, обладательница сладчайшего переднего бампера была и в этом возрасте хороша необычайно – несмотря на неправильные черты лица. Вероятно, дело все-таки в огне – в европейских бабах это в лучшем случае синенькая газовая горелка, а тут – жаровня, аж брови палит.
Судя по подносу в ее руке, женщина тут работала – а может, если принять во внимание возраст и уверенный вид, и вовсе держала кабак. Кто же тогда сухощавый мечтательный мексиканец за барной стойкой?
- Большой мальчик, - затараторила грудастая богиня по-испански. С этим языком у Секача всегда наблюдались некоторые проблемы – понимать понимал более или менее, а все попытки говорить натыкались на мгновенное окостенение языка. – Если разгребешь вон тот бардак – накормлю бесплатно. Эти не палят, но свалка будет, потом с них ни песо не вытянешь за посуду. Берешься?
Желудок одобрительно квакнул, неделикатно напомнив о том, что последней едой за прошедшие сутки так и остаются две с половиной пачки сигарет.
- Мясо, - выговорил он на своем убоищном испанском, впрочем, недостаточно исковеркав единственное слово, чтоб его совсем нельзя было понять.
И пошел разнимать.
О, сколько раз ему так приходилось в казармах затрещины раздавать, когда солдатня устраивала цыплячьи страсти на кровавых соплях. В сущности, ничего особенно сложного тут не было – толпа стихийна, как в горячке, так и в остывании. Порой разнять двоих дерущихся бывает не в пример труднее.
Эти, правда, оказались не робкими – стоило ему схватить двоих за плечи, они обернулись и продолжили галдеть, стряхивая его руки. Впрочем, по краям двое чуть притихли, рассматривая его внушительную фактуру и раздумывая, стоит ли нарываться.
А он уже не слышал ни тех, ни тех – не совладав с собой, отвесил челюсть так, что в ней что-то щелкнуло.
Чуть расступившиеся створки из двух мужиков приоткрыли того, кто был загнан в угол, весьма бойко отбрехиваясь по-испански.
Райджин проклял все. Ким с ее выкрутасами, ржавый рыдван, на котором он приехал в эту злоебучую Мексику, саму, собственно, злоебучую Мексику до кучи, хотя она, конечно же, была не виновата.
А Рой Салливан от такой неожиданности сначала попытался убежать в угол, развернувшись аж на сто восемьдесят градусов. Пробить собой добротную постройку ему, разумеется, не удалось, и он повернулся обратно.
Быстрая соображалка помимо резвых ног в принципе неоднократно выручала его в жизни. Вот и сейчас, победив первичный рефлекс убегания, связанный у него непосредственно с Сугимурой, Рой безошибочно определил, что именно в этой ситуации он может обернуть себе на пользу.
- Амиииигоооо! Что же ты так долго! – с этим выкриком он ринулся к нему точно Анна Каренина под поезд. Затем обтек сбоку как лизун и юркнул за спину. – Господа, спасибо за то, что подождали – мой друг наконец пришел и разберется с вашей проблемой.
Мексиканцы на секунду умолкли – а потом заговорили все разом, яростно жестикулируя и потихоньку наседая. Даже если бы Райджин был профессором испанского, все равно сейчас не расслышал бы ни слова.
- Салливан…
- Секач, Секач, я понятия не имею какого дьявола ты тут делаешь, но не будь писькой, сделай доброе дело. Эти джентльмены изволят меня бить.
- И я их горячо поддерживаю, - Сугимура уже и сам понял, что линчующие журналиста ребята – не бандиты, иначе так долго не рассусоливали бы, а давно сунули нож в бочину.
- Нет, ты не такой, я знаю. Ты благородный разбойник, ты просветленный Дао, ты плывешь по реке, тебе хорошо…
- Что натворил?
- Это все зависть. Я слишком хорошо играю в карты, а они – жалкие дилетанты.
- Все понятно. Отдай им деньги.
- Ведь они мне их и так не дали… а бить все равно хотят. Просто злые и невоспитанные люди.
- Тогда скажи им на ихнем – я ручаюсь, что ты в карты больше играть не будешь. Если увидят еще раз – имеют полное право тебя пристрелить.
- Еще чего! Че это я не буду играть? Я буду.
- Тогда иди становись обратно в угол и получай заслуженное по ребрам.
Салливан печально вздохнул и произнес длинную фразу по-испански, для убедительности чиркнув ногтем большого пальца по зубу. Тот мужик, что собирался бить ему морду в первых рядах, ответил не менее длинно, тыча в них перстом и гневно сверкая глазами.
- Вот так. Лучший бой – это тот, которого не было, - хмыкнул Сугимура и пошел за свой стол.
- Ой, не строй из себя, я тебе эту притчу рассказал! – Рой не спешил выскальзывать из его спасительной тени – хмурые картежники хоть и расселись за столом, но в его сторону поглядывали все еще неодобрительно, решая, в самом ли деле им стоит так быстро оставлять все как есть. – Так, а теперь позволь я наконец охренею. Что ты здесь делаешь?
- Собираюсь выпить.
- Чудненько! – Рой плюхнулся напротив Сугимуры. – Пора уже окончательно отвыкать удивляться. Построю вопрос понятнее. Давно в Мексике?
- Недавно.
- А я два дня. Ты один?
- Надеюсь.
- Намек понял, - несмотря на эту фразу, своим видом Салливан демонстрировал исключительное непонимание всяческих намеков и посылов. – И зачем ты здесь?
- Не знаю, - честно отозвался Райджин, по-прежнему не проявляя никаких эмоций.
- Почему я не удивлен… а деньги у тебя есть?
- Есть, - Сугимура кивнул подошедшей хозяйке, выполнившей свое обещание - на столешницу с подноса эмигрировала бутылка текилы, за нею стакан, и в последнюю очередь – глубокая миска, где нечто в мешанине соуса и овощей пахло просто крышесносительно.
Рой примолк, и то, какими глазами он уставился на миску, сразу открыло причину его многословия – журналист дурел от голода, и рот у него потому вообще не закрывался.
Райджин молча налил текилу в стакан, выпил, взял ложку и приступил к еде.
Прошло две минуты.
- Секач, - напомнил о себе Рой. – Ты сказал, что у тебя есть деньги.
- Угу, - блюдо, может, и не являлось шедевром высокой кухни, но с такой голодухи да на халяву – жевалось как райская благодать.
- А ты не хочешь поделиться едой?
- Нет.
- А я бы с тобой поделился, - проникновенно блеснул карими, как у пони, глазами Салливан.
- Не пизди, - Райджин выпил еще текилы. В данный момент никаких излишков вроде соли и лимона не требовалось совершенно.
- Ну ладно, не поделился бы. Но зато ты бы не догадался предложить выгодную сделку.
- Вот как?
- Именно. Давай ты купишь мне пожрать, а я тебе помогу.
- И в чем же?
- Ну, освоиться и все такое. Ты ж даже языка не понимаешь.
- Я понимаю, только говорить не могу. И вообще, Салливан – может, ты уже осознаешь, что я тебя великодушно не убиваю, хотя обещал? Чего ты хочешь от меня еще?
- Ты – злопамятная вонючка, Секач, понял? – оскорбился журналист, провожая взглядом последние куски мяса, исчезающие в ненасытной пасти наемника. Надулся, откинулся чуть назад, скрестив руки – и уже секунды через три засиял, будто стадион, где врубили все прожекторы перед матчем. – Сугимура, я понял, что нас обоих осчастливит максимально, обоюдно и беспроигрышно. Давай ты меня накормишь – и я уйду. Вообще уйду. Мне просто нужна поддержка некоторого количества калорий, чтобы иметь энергию для зашибания мегабабла.
- Уйдешь? – Райджин недоверчиво приподнял одну бровь. Рой счастливо закивал, явно подбадривая ход его мыслей. – Ну смотри, бесстыжие глаза…
Подозвав хозяйку, он указал на свою тарелку, потом на Салливана. Тот еще успел ввернуть «И стаканчик!», уже протягивая загребущие лапы к бутылке с текилой. Мексиканка, тяжело опершись рукой о столешницу, с сомнением оглядела журналиста.
- Ну только ему я бесплатное не обещала.
- Салливан, спроси у нее – а может еще что-то можно сделать, чтобы не платить?
Послушав испанский вариант вопроса, хозяйка отчего-то насмешливо фыркнула, быстро глянула в сторону мечтательного бармена и качнула головой.
- Если б ты сделал так, чтобы у моего мужа стояло хоть раз в неделю, вы бы целую зажаренную корову получили.
Рой, проводив ее взглядом, чуть наклонился вперед над столом и глумливо зашептал:
- Слышь, Секач, она ж в корень зрит, чуешь? Прям как будто знает, что ты любитель этого дела. Давай, соглашайся, может этот парень нуждается в освежении либидо? А целая корова – это ж месяц счастья... Ну, если с тобой делиться, то недели две.
Сугимура, не ответив, просто взял бутылку текилы и сделал вид, что убирает ее под стол. Журналист немедленно вцепился в нее так, будто у него отнимали ребенка.
- Тихо-тихо, пошутить уже нельзя. Скажите пожалуйста какие мы стали ранимые.
Пока не принесли жратву и стакан – он успел уже раза два хлебнуть из горла и стрельнуть у Райджина сигарету, а потом еще одну про запас.
- Салливан, вот ты меня сейчас просто изнасиловал. На редкость цинично, - мрачно фыркнул Секач, быстренько наливая себе полный стакан пойла, пока все не высосал этот кровопийца.
- Ну, не все ж тебе одному-то! - отпарировал Рой, получивший свое мясо и в связи с этим довольный до омерзения. – Зато после этого ты меня больше не увидишь… да-да, едва мы с тобой прикончим эту тару…

- … вот такая шняга. Да и хер бы с ней, видать лучше так, иначе я бы ее убил как пить дать, если б еще раз обнюханную увидел. Ведь говоришь-говоришь, а все как в провальную яму, - делился Сугимура, покачиваясь на стуле и с трудом направляя вектор вольно блуждающего взгляда. Даже попасть горлышком бутылки по краю стакана уже стало задачей, требующей поистине нечеловеческой концентрации.
- Дааааа… засада. Ну и я всегда говорил, что она мутная телка, - Салливан согласно мотнул головой и для убедительности жахнул кулаком по столу. Задребезжала батарея пустой стеклотары, одна бутыль упала набок и лениво перекатилась. – Наливай!
- Нету… - вздохнул Райджин, безнадежно потряхивая горлышком над стаканом. – Последняя… была.
- Даээвай взьмем ищо!
- Не на шт… - Райджин икнул, встряхнулся и опять куда-то уставился мутными расфокусированными глазными яблоками.
- Как жеж это… я ж у тя спрашшшвал про деньги! – поразился Рой, печально моргая и тоже заглядывая во все бутылки.
- Так когда ты спрашшвал, они ищщо были…
Время уже давно и на редкость незаметно перевалилось за час ночи, и бармен за стойкой дремал, а хозяйка то и дело поглядывала на часы, видимо, собираясь выгонять припозднившихся собутыльников и не менее стойких картежников за дальним столиком. Правда, это уже были не те, что едва не линчевали Салливана, но в состоянии такой ужратости разобрать это было категорически невозможно.
- Пшли… спать, - буркнул Райджин и стал подниматься из-за стола, угрожающе кренясь.
- Таааа! Спаааать! – благоговейно протянул Рой, шагая вслед за ним по устойчивой кривой. – Я сутки не спал…
На выходе он так сильно запнулся, что нырнул бы рыбкой в пыль, если бы Сугимура не перехватил его за плечи. Так дальше и пошли в душевном объятии алкогольного братства. Салливан без особых угрызений совести цеплялся за наемника, понимая, что в ином случае будет ползти за ним на четвереньках.
- Секаааач… я не могу идтииии, - пожаловался он спустя несколько минут.
- Утютю, на ручки хочешь что ли? - поглумился Райджин, сверкнув в темноте зубастой ухмылкой.
- Пшел ты… Я имел в виду… сколько еще?
- Почти пришли.
Конечно, почти растянулось не менее чем на полчаса, но они в конце концов все же достигли цели – вернее, достиг ее Сугимура, подводя журналиста к остаткам форда, все еще скучающим там, где и оставили. Колеса уже успели открутить, да и бог с ними – они куда больше пригодятся тому, кто еще лелеет надежду ездить когда-нибудь.
- Эээээ… эт че за чумадан?
- Гостиница бесплатная. Давай лезь, а то на земле будешь дрыхнуть.
Рой повиновался и дернул ручку дверцы с пассажирской стороны. Безрезультатно. Пошире расставив ноги и взявшись уже двумя руками, он дернул сильнее, еще сильнее, потряс, дробно постучал и… шмякнулся на землю, укрывшись дверцей как цветочная фея лепестком.
Сугимура аж лбом об капот ударился, так резко согнулся от хохота.
- Очень смешно! – пробубнили из-под куска измятого железа. – Едва не убился… дно-то у этого ведра хоть есть?
- Дно есть. И крыша есть, - Райджин смахнул с него дверцу, помог подняться и запихал в машину. – А что еще надо человеку.
- Спинка не откидывается! – Салливан продемонстрировал измазанную в чем-то черном ладонь, попытавшуюся нащупать под сиденьем нужный рычажок.
Секач крякнул, уперся одной рукой в приборную панель, другой в изголовье пассажирского кресла – и, напрягшись, с хрустом сломал его. Резко опрокинувшийся назад Рой, уже ничему особенно не удивляясь, стал возиться и гнездиться на своем нехитром ложе, пока Райджин обходил остатки машины и укладывался со стороны водительского места, сломав и это заклинившее вытертое кресло.
- Блюй только на улицу, а то выпинаю нахрен.
- Слышь, Секач… - Рой вдруг мечтательно и даже как-то интимно вздохнул, в темноте таинственно блеснули его глаза. – Это…
- Че?
- Да страшный ты… я уж и подзабыл, насколько. Все-таки неудивительно, что Ким от тебя сдрыснула. Твою ж рожу ночью увидишь – забеременеешь, родишь, поседеешь, и все это за пять минут, - журналист сладко зевнул и немедленно захрапел.
Перекошенный Сугимура уже занес над ним растопыренную пятерню со скрюченными, будто когти коршуна, пальцами, поскрипел зубами, но все же совладал с собой и рухнул обратно на сиденье. Калечить людей когда ты сытый, пьяный и спать хочешь до смерти – как-то излишне. Вот завтра проголодается, озвереет – тогда хоть будет какой-то смысл к чертям прибить дурня.

- Не, я все конечно понимаю… но как можно было наблевать в бардачок! Акробат! – веселился Райджин, развалившись на капоте и жмурясь на полуденное солнце, облепившее мокрыми бликами его голый торс. Раз уж делать было нехрен, сподобился позагорать, а заодно и поиздеваться от всего сердца над Салливаном, страдающим от страшнейшего похмелья. Журналист сидел на земле, нахохлившийся, нежно-зеленый и скорбно взъерошенный. Судя по его виду, такого злого бодуна он в своей жизни отведал немного.
- Давай, смейся, вражина, пользуйся, пока я беспомощен. Это меня не убьет, и я восстану… непобедимый и мстительный…
- Ага, маленький, но смертоносный. Захлопнись, недопесок лохматый, и так скажи спасибо, что я с тебя не требую хотя бы половины бабок, которые на тебя просрал. Гипнотизер хренов.
- Кто виноват, что тебя так развести легко? Ты бухло покупал – ты и думай теперь…
- Если у кого-то такая маленькая сморщенная память – смею напомнить о первой редакции сделки. Ты обещал, что я освоюсь – вот и делай.
- Ты знаешь, я сейчас как раз с наслаждением выполню вторую редакцию сделки! – Рой приободрился и стал подниматься на ноги дабы эти самые ноги взять в руки и вслед за этим рвать когти.
- Куууудаааа! – Сугимура приподнялся и придержал его за шиворот. – Нет уж, сладенький штруделечек. Теперь ты мой менеджер. А я звезда. Так вот, звезда желает спать на мягком, есть вкусное, пить горькое и курить дымящееся. Попробуешь убежать – застрелю.
- Звездюк ты! Нет уж давай и сам крутись, я обещал помочь, а не обхаживать.
- Помочь ты обещал за тарелку жратвы. Короче, я объявляю эту дискуссию бесперспективной. Думай, Салливан, мысли, дерзай, твори, удиви меня! А я пока еще позагораю. Че-то уж сто лет на нормальном солнце не был.
Рой обреченно подвыл и снова уселся на землю возле колеса, точнее ого места, где оно когда-то было. Тут еще, как в наказание за все его жизненные прегрешения, на душу снизошло предательское спокойствие вкупе с уверенностью – словно жизнь его была паззлом, куда только сейчас втиснули последний недостающий кусок.

Пока в голове Салливана зрели идеи, способные удивить его новоявленного рабовладельца, оба пробавлялись мелким беззаконием – жрали в кабаках и пускались на различные ухищрения, чтобы не платить. Рой уже задолбался каждый раз имитировать сердечный приступ. Пару раз их уже чуть не побили.
Каждый из них и без сопливых знал, что наглость способна влет разрешать не только житейские мелочи, но и в целом влиять на карму, медленно и грузно поворачивая колесо судьбы в нужную сторону. Было бы желание.
Идея дозрела в голове Роя стремительно – словно арбуз благодаря впрыскиваниям химикалий. Кряхтя и тужась, удача все-таки повернулась к ним приветливым передом, предоставив возможность в виде двух усталых людей за соседним столиком, орущих с такой пылкостью, что с первого взгляда ясно было – любят друг друга до умопомрачения. Хотя часть жизни, прожитая вместе, уже почти переросла ту, что провели порознь. Обоим было под сорок.
Салливан стриганул ушами и замер, накренившись вбок – профессиональная наблюдательность сработала даже быстрее голода. Райджин поморщился.
- Скажи им чтоб заткнулись.
Рой удивительно авторитетно шикнул на него и снова выспростал ухо, щурясь и этим напоминая грызуна вроде горностая, чующего зазевавшуюся мышь в непосредственной близости.
- Секаааач… Кажется, папочка Рой сейчас выдернет у синей птички из жопки перышко...
- Было бы неплохо. А то мне как-то лениво опять фантазировать. Я и так уже клюю по крошке раз в минуту.
- Момент! Заткнись, – журналист прижал палец к губам, зачем-то провел руками по волосам, хотя упорядочить это гнездо не смогли бы и голливудские стилисты с садовыми ножницами. – Просто смотри, как работают всемогущие супер-пупер-жупер психологи. Райджин, детка, сейчас ты наконец признаешь, какой Рой Салливан полезный в хозяйстве. – Рой поднялся из-за стола, и за те несколько шагов, что он сделал к столу супружеской пары, преобразился самым волшебным образом. Сугимуре и правда оставалось только сидеть и обтекать – и куда делось это извечное тощее вертлявое недоразумение, у которого поперек лица неоном сияло «наебет»? К мужчине и женщине с вежливой улыбкой обратился милый и дружелюбный молодой человек, совсем не навязчивый, даже явно немного смущенный тем, что вот так встревает в чужой разговор. Даже одежда на Рое сидела уже как-то не так бомжевато – просто турист, видимо, долго путешествовал. Или студент, творческая личность, которой не до вещизма.
Правда, вопреки его обещаниям, смотреть оказалось особо не на что. Он просто подсел к паре и начал им что-то втирать – примерно чего и ожидал Райджин. Ну не стриптиз же он им пошел на столе отплясывать.
Заскучавший Сугимура забил и предпочел наблюдать за двумя пьяными тетками за столиком подальше. Обе были страшненькие, но хохотали заразительно и движений совершали больше – смотреть интереснее.
Самого разговора Райджин расслышать не мог. А тем временем, речь там шла вот о чем:

- Так я верно понял, что вы очень хотите отправиться в отпуск, но детей оставить не с кем?
Супруги кивнули, пока еще непонимающе, но уже не настороженно – тут и ежу было понятно, что перед ними не городской сумасшедший, а просто молодой человек, который хочет что-то предложить.
- Вот знаете… если бы я посмотрел на себя же и на моего друга со стороны – сам бы рассмеялся, скажи мне кто, что эти двое занимаются детьми. Но тем не менее, это так.
Удивление все еще не сходило с лиц мужчины и женщины, но они вежливо рассмеялись, причем искренне – хороший знак.
- Мы вообще-то из Америки, тут – как туристы. Но на родине только и занимаемся, что педагогикой. Я по образованию филолог, учитель языков, а мой друг все больше по части спорта и физической культуры. И, представляете, с нами в этом городе такое несчастье случилось – машину украли. Слава богу, документы остались при нас. А вот кредитка – в бардачке. В общем, мы здесь застряли, зашли поужинать – и тут я слышу ваш разговор. И подумал: «Рой, конечно, твой поступок может со стороны показаться этим людям странным и некрасивым. Но твою кредитку все равно пока выправляют. А ты любишь учить детей разных возрастов и приглядывать за ними. К тому же, в этом небольшом городке сложно найти за короткое время хорошего профи. Либо соседские старшие дочки, которым плевать на детей, либо пенсионерки, которые уж точно за сорванцами не уследят. А что-то не хочется, чтобы эта красивая пара лишилась отдыха». Да, вот это я и подумал – ну и собственно, заговорил с вами. Ведь мы делаем это чистого сердца – вы отдохнете, мы за это время поправим свои дела, попутно присматривая за вашими ребятишками и домом.
И Салливан одарил супругов еще одной улыбкой, от которым незамедлительно стало всем светлей.
Он видел, что жена уже сдалась. Впрочем, он всегда знал, что возбуждает в женщинах сердоболие. Муж тоже колебался. Люди это явно были скоробогатеи, то есть из достаточно простых. И вполне могли принять сказанное Роем за чистую монету.
- Кхм, мистер Салливан, видите ли… это предложение… кхм… неожиданное, я благодарен, конечно… но, не сочтите за невежливость… а могу я посмотреть ваши документы… ну, бумаги там, сертификаты?
- Дорогой! Ну сказано же тебе, у людей машину украли! – тут же вспылила дама. Хороший, очень хороший знак!
- Нет-нет, сеньора, это очень правильный вопрос. Вы умеете вести дела, сэр, – обыкновенно, такие комплименты эти скороспелые дельцы любят. – К сожалению, документы моего партнера действительно уехали с нашей машиной. Но что касается меня – если подождете пару минут…
С этими словами Салливан метнулся к столу и, скорчив Секачу рожу так, чтобы парочка не увидела, с космической скоростью извлек из рюкзака что-то аккуратно завернутое в непромокаемый брезент. Достал тонкую картонную папку, и тут же отнес супругам.
- Тут по-английски… так, постойте… это же… это что, из Англии? – На лице женщины появилось благоговение.
- Да, я учился в британском университете, – потупился Рой. Как он и ожидал, внутрь муж и жена даже не заглянули. Да и вряд ли бы разобрали среди обилия слов по-английски, что он журналист, а не учитель.
- Кхм. Мистер Салливан, вы не подождете со своим другом немного, пока мы с женой обсудим ваше неожиданное предложение? – Ага, не сказали, что перезвонят. Тоже очень хорошо.
С милой покорной улыбкой журналист вернулся к своему столу.
- Секааач, ну-ка давай! – обратное превращение заняло не больше секунды, и вот перед наемником снова сидел обычный Салливан, нервируя своей паскудной ухмылкой. – Давай! Прославляй меня, восхваляй, превозноси, заставь мое эго развернуть свои мясистые лепестки.
Райджин долго смотрел на него исподлобья, дожевывая последний кусок мяса.
- Салливан, у тебя что, недоеб жесткий? Ты прямо порнухой разговариваешь.
- Это ты порнухой думаешь, хряк озабоченный. Слушай сюда говорю, и даже если чего не поймешь, покивай, с тебя не убудет. Короче эти двое – муж с женой, бывшие деревенские, тут заворотили дельце свое и более-менее обжились, стали что-то вроде новой буржуазии. На заре своих лет до них доперло, что в Европах небо голубее, и надо его увидеть, пока артрит не отрезал пути к покорению мира, а дети не начали травить их из-за наследства. Вот вопрос как раз в детях, коих они успели наплодить просто-таки непристойное количество. Девать их, само собой, некуда, дело чуть не до развода…
- Короче.
- Короче, несчастным и изможденным людям явился архангел и сказал, что они могут спокойно усаживать свои жопки в самолетные кресла, пока их детишек будут лелеять элитные педагоги.
- Ага. А элитные педагоги – это… - Сугимура чрезмерно понятливо покрутил пальцем, указывая то на себя, то на Роя.
- Браво! Пять с плюсом, дусенька. Ну что, ты готов? Вот если сейчас они не согласятся – я съем эту скатерть, и даже без кетчупа. А ты, кстати, у нас теперь физкультурник со стажем. Так что не пались.
Тут его позвали обратно, и журналист снова засиял благодушием и любовью к детишкам.
Оставшаяся часть разговора много времени не заняла. На парочку и правда оказал волшебное влияние диплом из далекой Британии. Волновало же их прежде всего то, что оба «гувернанта» - мужчины, а у них дома остается дочка пубертатного возраста. Тут снова помогла игра в святую простоту - Рой долго «не понимал», о чем говорят отчаянно покрасневшие родители, а когда наконец «понял», то так праведно возмутился и даже пару раз порывался встать и уйти, что тема была закрыта раз и навсегда. В конце концов, желание козырнуть перед соседями заграничными няньками за смешные деньги перебороло здравый смысл. Салливан мог праздновать победу.
Рой вернулся не так уж чтобы очень скоро – зато такой воодушевленный, словно ему на стул кто-то подложил электроды.
- Нет, я не готов, погоди, - Сугимура шлепнул ладонью по столу. - Я не готов поверить, что эти люди настолько тупы, чтобы пустить нас в дом.
- А зря. Правда, пришлось еще сказать, что ты ветеран войны, и на этой войне стал импотентом. Ну, чтоб они за старшую дочку не волновались. А в остальном… они сказали, что подумают! Но они уже дошли, это видно вот от слова вообще. Я завтра им позвоню, узнаю окончательные результаты.
- Тогда не надейся.
- Балда! Если люди намереваются думать, а особенно в таком отчаянном состоянии, их мысли всегда можно направить в нужном тебе направлении. Слушай, как ты вообще выживал в городах?
- Как правило, мои методы были более прямолинейными. Ладно, Салливан, можешь даже не звонить. Зассут.
- Спорим. Если выиграю, будешь готовить на всех жратву.
- А если проиграешь?
- Я не проиграю. В любом случае, если вдруг – ты всегда найдешь, как меня в таком случае припахать.
- Что правда то правда. Ну ладно, козлик. Спорим.

- Если что, Секач, я люблю, когда у глазуньи желтки прижаренные, - Рой сиял. Сегодня в честь официального вступления в должность нянек, экономок и сторожей они оба причесались и кое-как пообтерлись на одной автомойке. С точки зрения Райджина, после этого они стали выглядеть как помойные коты, облитые средством от блох, но нормальный душ им светил только здесь, а значит не время ныть.
- Нет, у меня для тебя специальный пунктик в меню, сладкий. Взбитые белки со взбитыми сливками, с молочной пенкой и сливочным мороженым. Ммм, вкусняшка, да?
- Скотина…
- Салливан. Я не верю, что безумие довело этих людей до того, что они пустят нас в свой дом с детьми на три недели. По-моему, это уже за гранью добра и зла.
- Слушай, ты меня заколебал своим пессимизмом. Конечно мы заключим с ними договор в присутствии юриста, он поставит печать, все будет совершенно законно и официально. Я здесь легально, так что не ссы. Кроме нас больше не нашлось идиотов торчать с этой оравой малышни за одну только жратву и жилье. Денег по-минимуму, только на детей и хозяйство, себе на шлюх будешь сам добывать, само собой. Кстати я опять забыл, как тебя зовут. Хоть паспорт нужный приготовь, а то знаю я твою макулатуру, и если тебя будут звать Хабибул Махмед ибн Абу, они точно передумают.
- Брент Морган.
- Фу, пошлятина… Звучит как-то порнозвездно… Слуууушай, Секач, - Рой вскинул голову и весь аж затрясся от восторга. – Какой я все-таки умница! Это же золотая жила! Твой проклятый маслобойник может нас просто завалить баблом, он же стоит как гребаная статуя Свободы, если конечно за этот год стервочка Кимми не сделала тебя импотентом. Чего ржешь, я серьезно, представить не могу, почему я раньше об этом не подумал. Ты же самородок для этого бизнеса, особенно для всяких переделок типа «Красавица и чудовище», «Персей и Минотавр», Карабас Барабас и…
- Ебанулся ты, умница моя, - Райджин сочувственно погладил его по голове. – Хочешь помимо бабла завалиться долгожданными гостями с огнеметами, узнавшими мою хлеборезку в тот момент, когда они залегли на диванчик подрочить под свежекупленную киноленту для взрослых? Жить надоело что ли?
- Но ведь ты допускаешь эту возможность, да? Да? – Рой устремил в его сторону сразу два указательных пальца, весело прищелкнув.
- Пошел ты. Сам снимайся, раз тебя так воодушевляет идея.
-Да я б с удовольствием, вопрос только в цене. Только вот кому я там нужен с телосложением палочника из семейства привиденьевых.
- Ну ладно тебе, в гейской домашней порнушечке полно худышек, - игриво прогудел Сугимура, пару раз шевельнув бровями и щипнув Роя за жилистый зад. – Это весьма сексуально. Такие рахитичные кузнечики кувыркаются, того и гляди ножки узлом завяжутся.
- Бла, бла, бла… постарайся забыть то, что я сейчас скажу, но если бы вдруг случилось невероятное, и нашлось бы то количество денег, которое заставило бы меня согласиться на такое – я бы снялся только с тобой. Похожего на меня задохлика я просто морально уничтожу еще до того, как он ко мне притронется. Оставшееся время фильма он будет плакать и цокать зубами об стакан.
- Пожалуй, я выкину из головы даже воспоминания о моей первой медали на городском чемпионате по кикбоксингу, чтобы освободить место для того, что ты сейчас сказал.
- Я никогда не сомневался, что в твоей голове так мало места.
Они переглянулись и скорчили друг другу обидные рожи. Порой им приходилось сходиться на этом – иначе словесный пинг-понг мог продолжаться до тех пор, пока оба не умрут от обезвоживания.

Неизвестно, кто все-таки содействовал их удаче извне – глядя на Райджина, Рой предпочитал думать, что Сатана – но их действительно наняли. Причем, журналист подозревал - этому немало способствовал тот факт, что беспрестанно ревущая младшенькая, двухлетка Анна-София, оказавшись у Салливана на руках и увидев рожу Секача, не просто заткнулась – а с перепугу еще и уснула, будто ее пристрелили.
В любом случае, окончательное вступление в должность произошло через пару дней – и пришлось снова начать с Анны-Софии, на которую вид Райджина явно производил эффект снотворного для сбежавших из зоопарка хищных зверей. Остальные дети еще были в школе, и Салливан не без злорадства приберегал этот сюрприз на сладкое. Секач еще не подозревал о том, что его ожидают мальчишки-погодки в количестве трех штук и самая старшая из детей, четырнадцатилетняя Роса. Судя по тому, что говорили о Росе собственные любящие родители, нянькам юная особа еще не раз даст просраться. Роя утешал только тот факт, что Сугимура тоже будет страдать, а для такого он был готов хоть заживо в вулкан.
- Что она делает? – Рой наморщил лоб, следя за тем, как ребенок в полусне зачем-то пожевывает кусок его футболки.
- То же, что и любое нормальнее существо, у которого есть рот - ищет титьку, - Райджин разгуливал по гостиной, прочесывая взглядом пристанище на следующие три недели.
- Тогда возьми ее, из нас двоих у тебя титьки больше.
- Из нас двоих, зайчик, мужик – это я. Так что лелей дитя и языком попусту атмосферу не рассекай, не умножай всемирный хаос, - с этими словами Сугимура покинул комнату и не увидел предназначенного ему жеста «средний палец наизготовку». Рой фыркнул и, брезгливо морщась, двумя пальцами вытянул пожеванную складку ткани изо рта малышки. Правда, едва не выронил девочку, когда из глубин дома раздался поистине устрашающий вопль:
- Сааалливааааааан!
- Ааа? Что ты орешь, мутант, ребенка разбудишь! Твою мать, как же я так накосячил перед богом, что попал в ад, где говорю словно твоя жена!
- У них есть кошки! – в дверном проеме появился сияющий Райджин с огромным комком меха в руках. На второй взгляд комок оказался вовсе не диванной подушкой, а в самом деле котом, с достойным уважения пофигизмом реагирующим на бородатое чудовище, уложившее его на одну руку, а пальцами другой тискающее пузо в шерстяных колтунчиках. – Только они не расчесывают их ни хрена.
Рой даже и не знал, как ему вообще на это смотреть – то ли это самое существо, что когда-то на его глазах убило человека дверцей автомобиля?
- Вот еще кошек нам не хватало, - из вредности вякнул он, когда приметил еще одно животное у ног Секача – небольшую круглоголовую кошечку, с любопытством обнюхивающую огромные пыльные ботинки на его ногах. – Я вообще от них чихаю.
- Давай по-братски, тебе дети – мне кошки. Этого я повычесываю, а у маленькой надо глаза промыть. Заводят ведь зачем-то, а потом не смотрят. Но сначала побриться и душ-душ-душ…
- Секач.
- А?
- Все-таки ты еще иногда меня удивляешь.
Уже уходящий Сугимура обернулся через плечо. Молчание было недолгим, но каким-то ужасающе осмысленным.
- А тебе, между прочим, идет.
- Что мне идет? – Салливан машинально оглядел себя.
- Ребенок, - Райджин глумливо гоготнул и свалил мыться.
- Ненавижу тебя.

Несмотря на полную уверенность в том, что в душ он ломанется даже не успев разуться, Райджин попал туда нескоро – сначала понадобилось сходить и включить колонку, потом проверить ключи от всех дверей, залезть в шкаф отведенной ему комнаты за полотенцем… Короче говоря, когда он наконец попал в ванную, чувствовал себя как после дерби в пустыне.
За шумом воды он смутно услыхал мешанину странных приглушенных звуков, донесшихся из гостиной: хлопнувшей двери, топота множества маленьких ног и голоса Салливана. Когда его рука повернула кран, перекрыв воду, Сугимура настороженно прислушался. Высокий голос, что мог бы с равным успехом принадлежать и мальчишке, и девчонке, звенел на весь дом, да так яростно, словно обладателя голоса доводили долго и методично.
- Да они совсем рехнулись? Что ты за аферист, господи, я знала, что мать хочет отделаться от меня, но не так же жестоко! Притащить кого-то в дом… ни шагу! Я позвоню жандармам…
- Роса, детка, не кипятись, - увещевал скандалистку елейный голосок Роя. – Я не какая-нибудь там домомучительница, упокойся наконец. Я твой новый друг и наставник на ближайшие три недели.
- Друг? Ты бродяга! Не нужны мне наставники, черт возьми, особенно такие голодранцы.
- Сеньорита, придержи коней, сядь и послушай, твои родители…
- Мои родители кретины! Разве нормальные родители так поступили бы?
Сугимура, пока слушал, вытерся, натянул штаны, закинул полотенце на плечо, пальцами отбросил назад мокрые волосы, с которых еще капала на плечи и спину вода, и лишь после этого вышел из ванной, взяв курс на гостиную. Где таки обнаружил Салливана и источник негатива – девчонку-подростка, перекошенную от ярости и выставившую перед собой школьную сумку словно щит.
- Какие проблемы? – Секач упер руки в бока и подошел к Рою, встав рядом с ним и тем самым образуя авторитетную педагогическую скульптурную композицию.
Роса так и встала с открытым ртом. Райджин успел подметить, что, не услышь он диалога до этого, в жизни не принял бы ее за хозяйскую дочь. Салливан что-то там упоминал о старшенькой вскользь, но не уточнял, что она окажется такой красоткой, развившейся явно не по годам.
Впрочем, его это нисколько не парило. Малолетка могла выглядеть хоть как Джина Лоллобриджида, его гениталии были автоматически запрограммированы только на совершеннолетних. Оставалось надеяться, что и журналюга окажется не настолько осволочевшим, чтобы срать в собственном гнезде.
Кстати говоря, Рой как обычно сориентировался мгновенно – встал в позу модели на выставке концепт-каров и провозгласил.
- Знакомься, маленькая госпожа - твой второй наставник Брент Морган, мой верный товарищ и прекрасной души человек. Он не очень-то говорит по-испански, но все понимает, а я готов быть переводчиком в любое время дня и ночи.
Девочка будто не слышала его – пару раз ее нижняя губа дернулась, словно рвались какие-то слова, однако не вырвались. Вдруг смуглая кожа лица засветилась изнутри бордовым, и притихшая Роса, прижав к груди сумку, вышла прочь из гостиной, напоследок неловко задев Сугимуру плечом.
- Поздравляю, Секач, - Рой прищелкнул языком и покачался с пятки на носок. – Даже и не знаю, что об этом думать – усложнил ли там на жизнь или облегчил. Придется подождать немного, чтобы это выяснить. Но я вынужден, хоть мне и больно, похвалить твой метод.
- Я ничего не делал.
- А тебе и не нужно было. Мне тяжко это признавать, Гумберт-Гумберт, но, кажется, лишь я один на этом свете считаю тебя уродливым гоблином, воплощающим в себе все зло и гнусь этого проклятого богом мира. Остальные, особенно нашпигованные гормонами девочки, склонны думать иначе.
- Ты так не считаешь, - хмыкнул Райджин, жамкнул его пальцем по носу и ушел из гостиной на кухню. Уже в который раз он страшно удачно подгадывал момент, когда самое время подло утечь и сделать вид, что победил в споре.
Пыхтящий от злости Салливан поклялся, что этот раз точно будет последним.

***
Низкорослый усатый мексиканец с абсолютно мультяшной внешностью нарезал яростные круги вокруг еще одного мексиканца, который, в свою очередь походил на кровожадных героев из фильмов Роберта Родригеса.
-Ты выкручиваешь мне яйца, Серхио!
- Да нет же, Маноло, я просто рассказываю все как есть.
- Нет, ты именно выкручиваешь мне яйца! Я же теперь политик, понимаешь? По-ли-тик! И мне, как политику, полагается пресс-служба! А ты, как мой главный компаньон, должен ее обеспечивать. И где? Где, я спрашиваю?!
- Маноло, да на хрена тебе пресс-служба, все здесь и так знают, что ты отличный мужик, хоть и отправлял когда-то всякую мелочь через границу…
- Воооот! Все знают, что я бандюган! Но я-то баллотируюсь не в губернаторы этого сраного городишки. Я хочу на округ выйти! А там уже совсем другие цацы! Да они меня в клочья порвут, если узнают, какого мнения обо мне электорат.
- Кто?
- Аааааааа!!! – казалось, у Маноло сейчас усы встанут дыбом, а галстук-бабочка закрутится вокруг своей оси. – Серхио, я понимаю, никто из местных бумагомарак не желает иметь дел с бывшим бандюгой. Но мне вот так, видишь, вот так – Маноло яростно ткнул двумя пальцами в горло – нужна эта долбанная пресс-служба! Хоть один человек! Хоть одноногий и косой! Но нужен, очень!
- Маноло, кстати, ты не поверишь что мне рассказали, но вообще-то, в городе пару раз видели Салливана. Поговаривают, он где-то здесь осел, но где - никто толком не знает.
- О да, Серхио, заказное убийство независимого журналиста так повысит мои рейтинги. Милый мой, я знаю, что если ты вышибешь этому сукиному сыну мозги, мир станет чуть светлее и добрее. Но ради святой Марии, давай попозже!
- Ну, вообще-то, я имел ввиду, что для такой грязной и беспринципной работы нужен такой же грязный и беспринципный человек. Мне кажется, Салливан сгодится.
- Он же вроде журналист – Маноло явно задумался над подобным вариантом.
- Да какая разница – главное, чтоб пиздеть умел напропалую. Я слышал, пиарщиков и журналюг даже на одном факультете учат.
- А откуда ты знаешь, что Салливан согласится? Во время последней нашей встречи, помнится, мы оба громко орали, что если еще хоть раз его увидим на территории лагеря – сделаем африканский галстук.
- Ради Иисуса, Маноло! – поморщился Серхио – Да этот поганец ради бабла и в прошлое вернулся бы, чтобы с Гитлером поработать. Надо просто отвалить ему башли, благо сейчас мы можем себе это позволить. Он нас сцать будет – а значит, всю работу хорошо сделает.
- Хрен с тобой, уговорил, чертяка. – Маноло, успокоившись наконец, сел за стол и откинулся на спинку кожаного вертящегося стула. – Но искать ты этого гандона будешь сам. А мне результат нужен, ре-зуль-тат!

***
- Ну, говори, что тебе надо.
Рой Салливан сидел за столиком в кафе в нарочито расслабленной позе, но именно по этой позе Серхио и догадался – скорее всего, в руке у журналиста ствол. Ну, что же, в принципе, логично, что за прошедшее время он хоть немного поумнел. Мексиканец как ни в чем не бывало присел к писаке за стол.
- Салливан, поставлю вопрос сразу четко и ясно – хочешь бабла?
- Шутишь, что ли, конечно, хочу! Скольким младенцам нужно мозги высосать? – Рой с готовностью подался вперед.
- Извини, Салливан, но на этот раз на потребу своей черной души тебе придется всего лишь стать главой пресс-службы Маноло.
- Манолито? Того самого выпердыша, из-за которого я потом идучи до ближайшей деревни стер ногу в кровь и чуть гангрену не заработал?
- Десять кусков, Салливан.
- Того самого убоища, который расхерачил Маркесу камеру, а мне – морду? Который превратил все окрестные кишлаки в бордель? Конечно, буду! За двенадцать.
- Десять с половиной.
- Одиннадцать, и я сам себя в жопу поцелую.
- Идет.
Спустя полчаса Рой уже стоял в кабинете Маноло. Некоторое время они сверлили друг друга крайне недоброжелательными взглядами. Что бандит, что журналист – оба прекрасно помнили обстоятельства их последнего разговора. Маноло тогда, помнится, методично разбрасывал вещи из рюкзака Роя по засраному пустырю, а Серхио так же методично бил журналисту морду, причем первые два раза – его же фото-камерой. Впрочем, писака тоже успел отличиться скандальным фоторепортажем об оргиях Маноло, а так же пробежками по линии фронта. В общем, можно сказать, расстались добрыми приятелями.
- Ладно, одиннадцать кусков так одиннадцать кусков. – Маноло курил сигару, запивал это дело дорогущим алкоголем и всячески демонстрировал, что с Салливаном делиться не намерен. – Но за такие деньги я хочу, чтобы все было по высшему классу. Люди считают меня этаким принципиальным бандюгой…
-…а ты хочешь, чтобы они радовались тебе, как ангелу небесному. Да без бэ, Манолито, я смогу это устроить. Сколько говоришь у нас времени до начала предвыборной компании? Неделя? Ничего, бывало и хуже. Справлюсь. Ты же меня знаешь – я за денюжку даже трусы поверх колгот надену и суперменом стану. Ну, или тебя бэтменом обрисую. Или ты больше любишь человека-паука?
- Я уже жалею, что принимаю тебя на работу. – процедил сквозь зубы Маноло. – ладно, по рукам. Получишь для начала три куска – и чтобы завтра у меня на столе были конкретные наработки. А если будешь глупить – все закончится, как тогда в военном лагере. Только на этот раз тебя будут бить по лицу не мыльницей твоей, а огнетушителем.
- Окстись, Манолито! Я мыльницы не юзаю! – тут же праведно возмутился Рой. – так, ладно, обойдемся без долгих речей. Мне нужны мои три куска – и человек, наделенный хоть зачатком мозгов, способный ввести меня в курс дела.
Маноло и Серхио переглянулись. Им явно не хотелось что-то делать, но выбора у горе-политиков, видимо, уже не было. В конце концов, Маноло махнул головой в сторону двери. Серхио вышел, и через пару минут снова вернулся. За ним в кабинет скользнула молоденькая мексиканочка, высокая и стройная, даже можно сказать, худенькая. Да и вообще, хоть девушка и располагала классическим завлекательным латиноамериканским набором – вьющиеся темные волосы, большие черные влажные глаза, красивые губы, золотистая кожа – выглядела она на удивление прилично для всей этой шарашки. И одета была как настоящая бизнес-леди.
- Салливан, знакомься. Это – Анна. Она – моя племянница. И твой ассистент. Моя – племянНИЦА. Твой – ассистЕНТ. Ты понял разницу, Салливан?
- Маноло, посмотри на меня хорошенько. Я похож на соблазнителя юных дев?
Анна хихикнула. Маноло совсем помрачнел.
- Я предупредил, Салливан. Ладно, Серхио, у нас сегодня еще встреча с местными продавцами сигарет. Анна, расскажи Салливану, что у нас тут как. Ты же теперь его ассистЕНТ.
Мужчины вышли. Анна и Рой остались в кабинете одни. Но неловкой паузы не вышло – она и Рой Салливан всегда были явлениями несовместимыми.
- Да-да, Рой Салливан, с этого дня и до как получится глава вашей пресс-службы. Я так понимаю, дело – полный швах. Дядю я твоего знавал, скрывать не буду, при разных обстоятельствах. Ладно, какой же я журналист, если не могу яичницу за божий дар выдать.
- Анна Ольвида. – девушка присела на подлокотник стула дядюшки, Рой ничтоже сумнящеся подтащил с адскими звуками поближе кресло. – А Вы, мистер Салливан, что же, журналист?
- Так точно, мэм. С двадцати лет, и все по горяченьким местечкам. Там мы собственно, с Манолито и задружились, мда. – журналист рефлекторно коснулся рукой переносицы. Всего в жизни ему два раза ломали нос – и во второй раз это был Серхио.
- Интересная, должно быть, профессия…
- Да уж да, не заскучаешь.
Рой поднял голову и встретился с девушкой взглядом.
«Оу. Я, конечно, всегда знал, что романтика приключений и запаха напалма по утрам притягательна. Но не с такой же реактивной скоростью».
Он, в принципе, уже мог много чего рассказать об этой Анне Ольвида. Образованная полная энтузиазма девица, которой здесь ничего не светит, слишком послушная, чтобы свалить, куда хочется – и поэтому каждый, кто когда-то свалил, кажется ей героем. В принципе, можно было хоть сейчас зазывать на ужин, про подвиги на поприще независимой журналистики рассказывать. Или сразу куда-нибудь, где есть кровать – фотографии с репортажей показывать, ага-ага. Хотя нет, с этим как раз лучше повременить – а то девочка воспитанная, может расстроиться…
Видение монотонно опускающегося на его переносицу огнетушителя отрезвило Салливана. Серхио был не самым сообразительным малым, и не самым сообразительным душегубцем, хотя бы по сравнению с Райджином. Но морду бил на совесть.
- Экхм. Так что там с нашей предвыборной компанией? – предпринял он попытку быть хорошим мальчиком.
- Ах, да, конечно, сейчас я все расскажу. Просто, я спросить хотела… Вы ведь много путешествовали, да? Может, поделитесь своими приключениями?
Никогда, никогда не просите Роя Салливана попиздеть. Это все равно что вынуть маленький, но самый важный камешек из плотины. Сделать легко – а последствия ужасны.

- Привет дармоедам! – гамак, в котором упоительно дремал Райджин, качая на поднимающемся от дыхания животе обеих спящих кошек, кто-то вредоносно потряс. Приоткрыв один глаз, наемник хотел было его тут же его и закрыть, но информация, дошедшая до мозга, заставила разлепить и второй.
- Ебаный матрас, Салливан.
- Нет, нет, ты не испортишь мне этот момент, оглобля! Просто смотри и писайся кипятком от зависти! – движение, которым Рой распахнул полы новенького пиджака, наверняка было подсмотрено в рекламе, но в его исполнении смотрелось убийственно карикатурно. И это было только капелькой соуса в общем блюде под названием «идиотский вид». Основную палитру составляла конечно же одежда – видимо, в этот раз самокритика на миг подвела журналиста, уступив место тщеславию, и он не подумал, что на его нескладном худощавом теле классический костюм превращается в нечто среднее между наскоро скроенным мешком и флагом, отбитым у неприятеля после ожесточенного боя. Однако, все это превзошла новая стрижка – где-то одуревшему от перспектив Салливану лихо состригли все его беспризорные лохмы, а их остатки добросовестно прилизали. Жаль, что парикмахер так мало знал Роя – иначе предвидел бы один-единственный задорный вихор, вставший точно на маковке.
- Ааааа, Салливан, ты сатанааааа! – ревел хохочущий Сугимура, грозя вот-вот вывалиться из гамака. Останавливали только возможные увечья, которые он этим мог нанести кошкам. – Куда припижонился-то?
- Я работу нашел, мистер спиногрыз! – Рой обеими руками показал ему «нос». – Отныне буду преуспевать тебе назло, понял? Теперь я – начальник пресс-службы будущего известного политика, вот тебе, отсоси!
- А я думал на огород устроился ворон пугать. Дай я угадаю, от скольких килограммов чистейшего снега, переправленного через границу, ты будешь этого политика отмазывать. Ты в зеркало себя видел, гаврош в подтяжках? На хохолок поплюй хотя бы, не позорься, – Райджин постучал себя пальцем по макушке. Салливан хлопнул себя ладонью по голове и ругнулся.
- Да ебучий случай, ведь улеглось же все там… блииин… так, ладно, это не беда, прилеплю как-нибудь. А ты просто неблагодарная жопа лося. Толку от тебя ни хера, зверьем только весь облеплен целыми днями.
- А ты не завидуй, это некрасиво, - ухмыльнулся Сугимура, зевая и почесывая загривок кошки, растянувшейся на его животе.
- Еще чего. Я наоборот им сочувствую, ты же мучаешь бедных тварей, каждый день твои мацанья терпеть – это кто угодно свихнется.
- Вообще-то я предполагал, что ты мне завидуешь… - на этот раз в приоткрытом глазу сквозило некоторое удивление. – Но если все тааак…
- Пошел на хер! Упырь! Упыыыырь! – взбешенный журналист взъерошил таким трудом приглаженные волосы и унесся в дом, откуда еще долго слышалось затихающее эхо проклятий.

Несомненно, Салливан являлся человеком, располагающим наибольшим количеством правдивой информации о Сугимуре, но это вовсе не означало, что ему обязательно было знать вообще все.
Во-первых, Райджин не видел особой надобности трепаться, во-вторых смешнее было слушать, как Рой день за днем капает ему на мозги и гордо задирает нос, словно официальная работа автоматически причисляет его к расе чуть более арийской. Собственное превосходство делало его настолько счастливым, что признаваться было банально жалко.
Салливан и не мог знать, что с его горе-компаньоном произошло то же самое, что и с ним. Ну или почти то же самое.

Comments

[Last_Optimist]

Он просто пошел выпить в кабак – страшно заебался среди этой круговерти гиперактивных детей, причем Салливан в своей манере по уровню геморройности примкнул скорее к детскому лагерю. Райджин был не настолько человеколюбив, чтобы терпеть этот пиздец круглые сутки, так что не упускал случая оказаться где-нибудь в относительном одиночестве. Плюс его все больше беспокоила Роса. Ничего особо криминального она не творила кроме дефилирования в трикотажных майках без лифчика, ну и странных визитов в его комнату за какой-нибудь очередной хренью, невесть зачем ей понадобившейся вот именно сейчас – это все еще полбеды, пережить можно, но гребаный Салливан с его блеющим пением «Гумочкааа!» сидел уже в печенках. Впрочем, место в печенках Сугимуры было зарезервировано этим козлом навечно.
- Не поможешь девушке, плечистый? – низкий, с многообещающей хрипотцой, голос вывел его из задумчивости. Уже в который раз он поднимал взгляд и видел перед собой такие силуэты, которые прямо можно было есть с маслом.
- Отчего не помочь, - откликнулся он, глядя чуть исподлобья и постукивая зажигалкой о стол. – А с чем не справляешься?
- Не могу поднять кое-что тяжелое, - короткий, увенчанный малиновым ногтем палец очертил кружок на столешнице.
Хмыкнув, Райджин качнул головой. Ну нет, с такими гоп-стопщиками он уже сталкивался, роскошная телочка манит тебя за угол или в подсобку, а там ее семеро братьев-лебедей.
- А далеко тяжелое лежит?
- Там, - девица указала дверцу, которую он поначалу принял за служебное помещение – но только что туда скользнула официантка с полным подносом жратвы.
- И кто ж его туда положил? Вот пусть он и поднимает.
- Вот я говорила что так будет… - не сдержалась девица и хлопнула себя по лбу. – Слушай, тебе трудно сходить в комнатку? Мне за это бабок обещали.
- Так бы сразу и сказала. А врать не хорошо, - хохотнул Сугимура и допил текилу. – Я б с тобой сходил и даже не один раз. Но ко мне.
- Дурень, ты себя в зеркало видел? Какой самоубийца тебя гопстопить возьмется. И вообще… - она понизила голос. – Парню, который тебя желает видеть, точно не нужны твои тощие гроши. Не будь таким ссыклом. Ладно, не хочешь, не иди, но я тогда без ужина останусь. И все вот это похудеет! – взяв себя за сиськи, она потрясла ими в разные стороны. – И ты будешь виноват.
- Да, ты меня уела, - качнул головой Секач и поднялся из-за стола. – А если меня там не пристрелят, потом подержишь кое-что тяжелое?
- Если только оно меня не раздавит, - присвистнула девица, невольно задерживаясь взглядом где-то в области пряжки его ремня. – Ну ты и дылда.
- Я тебе потом покажу, где у меня дылда. А я так, просто крупный, - подмигнул Райджин, шлепнул девчонку по крепчайшей, как подушка, заднице, и отправился в указанное ему помещение. Ему уже и самому стало интересно, какого черта тут происходит. Чтобы тупо грабить, в приват-закуток не зовут. А в Мексике с ним некому счеты сводить, особенно таким тупым способом.
Однако, едва скользнув за дверь, он запустил руку за полу куртки и обхватил рукоять Малыша.
- Ну и кто тут такой немощный?
- Джаред, я б вот подшутил над тобой и сунул ствол к боку, но в том и беда, что знаю тебя слишком хорошо, - рассмеялись непонятно откуда, ибо в комнатушке никого не было – пустовали диванчики, изрядно вытертые, но еще вполне способные встретить на своем пути не одну сотню разнокалиберных жоп. – Убьешь ведь, а потом уже посмотришь.
- Убью, - согласился Райджин, подозрительно стреляя глазами туда-сюда. – А если не увижу в ближайшие пару секунд, угандоню силой мысли.
- Ты! Как есть ты, - Секач едва не прострелил собственный бок, когда еще одна дверь открылась прямо из стенки – он поначалу принял ее за большое панно из-за диковинного рисунка. В следующую минуту его уже кто-то остервенело тискал в разъяренном дружеском объятии. – Нильс, твою мать… твою мать!
- Ыыыы… где… кого? – просипел полузадушенный Сугимура, растерянно подгребая руками, чтобы не упасть – обнимающий и хлопающий его по спине парень лишь немного уступал ему в росте и весе.

[Last_Optimist]

Частая смена имен была удобна тем, что легко было разделять временные отрезки под этими именами наподобие картотеки под ярлычками.
Правда, с «Нильсом», то есть Джаредом Нильсеном, у него пока ассоциировалась какая-то сплошная салливанщина. От воспоминания о том, как журналюга насиловал его барабанные перепонки, когда особенно цинично издевался над Jefferson airplane в караоке, аж продернуло.
Кто еще может помнить его как Джареда Нильсена? Особенно такой счастливый… и здоровый.
- Блядский ты вурдалак, Нильс, - когда человек наконец отстранился, держа его за плечи, у Райджина наступил привычный – его часто осеняло – момент включения света в башке.
- Мигель?
- Тьфу блядь, я уж думал мне представляться придется, - Мигель Фернандес все еще подтрясывал его за плечи. – Я тебя тут увидел и чуть не обосрался от счастья. Ты уж прости, что послал эту шлюху. Но блин, я б и на людях не сдержался, прямо проглотил бы тебя живьем. Ты серьезно помнишь?
- Как же не помнить, - Секач расслабился и уже сам притянул его к себе, хлопнув по спине. – Как швы?
- Какие швы? – широко улыбнулся Мигель, аж светясь откуда-то из самого нутра. Они еще раз рванулись, обнялись, по-мужски крепко, выдали очередную порцию гулких похлопываний по спинам, после чего наконец расцепились и уселись за стол – отдышаться после такого массового излития дружеской сердечности. – Проси что хочешь, будь я проклят, если в моем кабаке не закормлю тебя до полусмерти.
- Твоем? – Сугимура огляделся.
- Моем-моем. Моя кормушка, точнее наша. Одна из наших. Само по себе, чистой прибыли – комар надрочил, но кое-какие дополнительные делишки тут делаются, не без этого. Рауль в мелочи не суется, его в глобальное тянет, так что я управляюсь кое-как.
- Ого. Приятно наблюдать твой личностный рост.
- А то. Вернувшись эдакой котлетой, я понял, что воевать уже не пойду, ну в задницу. Не для того ты мою паршивую жизнь вернул, чтобы я ее просрал там же… Не могу так поступить с твоим подарком, братан. Давай – за встречу. Я-то думал, никогда тебя больше не увижу.

- Ну что, старик, могу позвать флейтистку, - через два часа в комнатке можно было вешать топор, а на батарее бутылок играть каприс Паганини. Мигель явно вознамерился угостить старого приятеля не только жратвой, от количества которой у того желудок уже пополз куда-то в грудную клетку, но и вкусной и легкой в обращении девицей.
Сугимура посмотрел себе в стакан и, пожевав губами, вдруг качнул головой.
- Не. Не надо.
- Это еще почему?
- Да что-то настроения нет.
- У тебя? На поебаться? Настроения? Нильс… не заставляй меня подозревать самое страшное. Или ты настолько заигрался за другую команду, что не спешишь возвратиться? – мексиканец, знающий обо всех забавах своего бывшего сослуживца, весело подмигнул.
- От меня недавно жена убежала, - буркнул Секач нехотя и сразу же поздравил себя с дебютом. Эту фразу он говорил первый раз в своей жизни.
- Ктоооо? – Фернандес налег грудью на стол так, что тот накренился, и по направлению к нему медленно поползли комки салфеток и грязные тарелки.
- Жена. Моя. Не, не рефлексирую, ты че. Просто заебался что-то.
- Слышь, а почему? Из-за чего? Ты прости, не соображу никак. Чего ты с ней делал? Мало трахал? Слишком много трахал? Поколачивал?

[Last_Optimist]

- Запретил ей нюхать кокс и не хотел брать с собой в Афганистан, - пожаловался Сугимура, насупившись. Мигель, конечно, как ни старался, но все же ржал, после чего утер глаза и, потянувшись через стол, хлопнул Райджина по плечу.
- Прости, чувак, но у тебя реально все не как у людей… Так это ты что теперь, баб после этого не ебешь?
- Да ебу, почему же не ебсти. Но как-то без вдохновения. Мне сейчас куда больше нужны бабки, а не бабы. В смысле не бабки, а налик, если ты понимаешь о чем я.
- Вот как, - Мигель вмиг посерьезнел. Вообще, Райджин до сих пор помнил, насколько был при первой их встрече удивлен сведениями о родине этого типа. Он сам-то был больше похож на мексиканца, чем Фернандес, удивительно темно-русый и, по сравнению со многими своими соотечественниками, почти не смуглый. По его рассказам, где-то в загадочном генофонде их семьи фигурировала прабабушка-американка, но Секач был склонен подозревать, что за кулисами скрывается скорее молодой американский турист, встретившийся с его матушкой в один из прекрасных теплых вечеров. – Попробую понять тебя с полуслова. Интересует работа уборщиком?
- Ты же знаешь, я чертовски квалифицированный уборщик. Уже готов примерить резиновые перчаточки, если есть мой размер.
- Не так это просто, старик. Ты гринго, да еще непонятно откуда взялся. Рауль параноик, и своих-то постоянно на стреме держит, а уж... Это все равно что, извини за сравнение, непрозрачный мешок домой с помойки принести, хрен же знает, что там.
Сугимура пожал плечом. Он не Салливан и не будет расписывать вслух, как сорвал с мясом ногти на пальцах рук, когда откапывал Мигеля из-под мусора после бомбежки и в каком состоянии умудрился донести эти восемьдесят кило полуживого фарша до госпиталя, где его сшили заново. Он знал, что под всей этой дорогой одежкой на теле мексиканца не было живого места без шрамов, впоследствии закрашенных затейливыми татуировками.
Мигель тоже помнил. Поэтому провел обеими руками по волосам, откинув голову чуть назад, и хлопнул ладонью по столешнице.
- К хуям. Дай мне два дня, и ты в деле. Снайпером или гостем?
- Да у тебя прям как на рынке, ассортимент, - хохотнул Сугимура. – А что, выбор обязателен?
- Да нет, просто хотел угодить, ты же сам говорил, что снайперка – не твое.
- Срать. Я могу – значит буду.
- Только учти, Рауль реальный шизоид. На него работать – кабала, не примешь заказ, он сразу такую теорию заговора выдумает, что из-под земли выкопает твою причастность к свержению правительства на Кубе или еще чего там, и закажет уже тебя как врага человечества.
Райджин медленно покачал головой.
- Мелочевку не трогаю.
- Да я знаю. Ладно, придумаю что-нибудь. Скажу, что ты слишком крут для истребления грудничков и телок.
- А ты и правда по-прежнему понимаешь меня с полуслова, - Секач улыбнулся и чуть сощурился. Его уже в который раз приятно поражала собственная дальновидность. В некотором роде помощь ближним своим хорошо смазывала Сансару, и что там еще вертится? – А вот теперь хорошо бы и шлюх. И только местных, никаких нахрен голубоглазых.

[Last_Optimist]

- Я думаю, мы сделаем из вашего дяди мятную пастилу для народа уже через две недели, если не меньше. Мне только нужно будет немного его удачных фотографий, пара детишек с цветами, несколько минут эфирного времени и полная свобода, - Салливан отложил стопку папок и бумаг на журнальный столик. – Откровенно говоря, при этих сроках мне и спать желательно часа по два в сутки, но я умею работать быстро.
- А что, мистер Салливан, - Анна оперлась локтем о спинку дивана и запустила пальцы в свои пышные кудри. В другой ее руке шелестнул забытый листок с рассеянными пометками. – Все ли вы делаете так быстро?
- Живу тоже, - Рой покосился на нее и кривовато улыбнулся. Ну нет, он мог быть кем угодно, только не простофилей, поэтому чуял, куда ветер дует – и было до сих пор непонятно, что перевешивает, предупреждающий зуд в переносице, или же предательские импульсы из паховой области.
- Женщинам, вероятно, за вами не угнаться?
«Увы» подумал журналист. «Пока что за мной угоняется только злополучный мордастый хмырь с доминирующим спинномозговым мышлением»
- Ради прекрасной девушки я порой могу и притормозить, - речевой аппарат Роя оказался находчивее его инстинкта самосохранения. – Есть вещи, в которых спешка преступна.
- Например? – Ольвида подсела чуть ближе. Салливан сглотнул слюну, когда она, закинув ногу на ногу, сделала это чуть размашистей – и в итоге его нога оказалась зажатой между двумя стройными девичьими лодыжками.
- Сеньорита, вы же понимаете, что я… - предпринял Рой последнюю жалкую попытку победить соблазн.
- Я понимаю, - ее нос и губы оказались так близко к его уху, что холодок и искорки от щекотки и дыхания мигом пробежались сквозь все его тело, собравшись где-то под нёбом. – Я понимаю, что таких как я у вас были десятки и сотни… - тонкие пальцы проехались по его волосам. - Представляю, скольких вы свели с ума, скольким вытащили сердце и увезли его с собой. Я веду себя как дура, правда?
Осоловевший Салливан всерьез был уверен, что его только что застрелили, и он попал в рай, Валгаллу ну или еще в какое-то религиозное учреждение, где каждому воздается за то, что было при жизни. Во всяком случае, он сейчас больше всего жалел, что рядом с ними нет включенного диктофона – вот бы он поглядел на рожу Секача, которому предъявил бы вещдок.
Так, блядь, если этот козлодой еще раз всплывет у него в мыслях в эти минуты, надо поклясться высверлить ту часть мозга, что отвечает за информацию о нем.
- Анна, - Рой повернулся к мексиканке, и их лица теперь разделяли какие-то несчастные несколько миллиметров. – Вы ведете себя как отчаянная девчонка. Я перед такой решительностью бессилен.
Дальше сопротивляться не было смысла – камень, так упорно закатываемый в гору, с грохотом покатился с нее, губы сомкнулись, первый поцелуй свершился и засчитан. И затем Салливан, взлетевший на вершины своего непомерно разросшегося эго, не способен был остановиться. Возможные последствия совершенного превратились в тщательно закрашенные пятна на посвежевшей от реставрации совести.

[Last_Optimist]

- Секач.
Если бы Райджину было не все равно, он бы взглянул на Роя и заметил, что тот выглядит немного не так, как обычно – одновременно усталым, помятым, лихорадочно бодрым и слегка беспокойным.
- Чего? – Сугимура приподнял журнал, который читал, чтобы вспрыгнувшая ему на колени кошка не помяла страницы. Зверь упоительно мурлыкал, топтал его колени, расхаживал по ним, то и дело мазал хвостом по носу и вообще всячески демонстрировал привязанность.
- Почему ты так любишь этих тварей? Они же бесполезные.
- А кто полезный?
- Да не о том речь… Ты же бездушный ублюдок, Сугимура, я не могу представить причины, по которой ты искренне нянчишься с бессловесными кусками шерсти.
- У меня мацательная потребность высокая. Надо непременно что-нибудь мягкое мацать, иначе я сделаюсь больным. А вообще даже не думай, что поймешь. Просто они лучше. Самый паршивый в мире кот лучше тебя, Салливан. И тем более лучше меня. Удовлетворен патетичностью ответа?
- Вполне.
- Тогда замолкни. Иначе опять вынудишь меня подозревать, что тебе кое-чего недостает.
- Ну нет, засунь себе в задницу свои грязные спермотоксикозные мыслишки. Я сегодня, дружище, сексуально утомлен и совершенно растерзан, - Рой подался вперед и, оттянув воротник рубашки, буквально ткнул Райджину в лицо большим лиловым засосом на основании шеи, у самой ключицы.
- Мммм, - Секач одобрительно покачал головой и снова уткнулся взглядом в журнал. – И кто же он, дорогуша?
- Завали, придурок, это самая шикарная девочка во всей Мексике, и она от меня без ума, завязла по уши в моем зверском обаянии. Съел?
- Хм, а что это у нас за отчетливые сигналы? Мои локаторы улавливают вибрацию очка, Салливан. Ну-ка посмотри на меня. Так я и думал, ты все-таки встрял.
- Да, это моя дражайшая ассистентка... Но никто не узнает, слышь, Сугимура? Она умничка, а я и вовсе гений, так что теперь у меня в жизни комплексное удовольствие три в одном. Я ебу красотку, наебываю Маноло и заебываю тебя рассказами о моем феерическом успехе. Что же ты мне ничем не хвастаешься, а? Где твои победы, успехи, завоевания? Вот прямо ни словечка. Может, ты заболел?
- Так и скажи - тебе странно, что я ни разу не попытался тебя выебать, чего вертишься вокруг да около. Уймись, Салливан, я не выжидаю удобного момента. Мне просто не хочется. И еще подумай о том, что этой нимфе от тебя нужно. Если баба прыгает в койку сама, это еще не всегда любовь с первого взгляда.
- Не завидуй, прыщ на жопе мирозданья. Моя жизнь стала похожа на рай, - журналист счастливо вздохнул и откинулся на спинку кресла, заложив руки под голову. – А ты слил, ты теряешь хватку, превращаешься в холодец, друг мой, и это возносит меня на вершину блаженства.
Райджин погладил кошку, топчущуюся уже у него на плече. У него совершенно не было настроения уделять Рою внимание, которого тот отчего-то так настырно добивался. Он сегодня по заказу Рауля пристрелил Хавьера Лопеса и его брата, тайных осведомителей, продававших информацию полицейским, в их собственном доме. Так что немного устал и просто хотел чуть расслабиться, почитав журнал в тишине.